Читать книгу "Умей вертеться - Марина Серова"

— Я никого не шантажировал, Татьяна Александровна. Таня Гаврилова — величайшая ошибка в моей жизни.

Я невольно зло усмехнулась:

— Слишком дорого ей обошлась ваша ошибка. Она стоила девочке жизни. Думаю, вам необходимо поставить администрацию школы в известность, что уроки проводить вы больше не можете, потом пойдете в милицию и сделаете добровольное признание. Вам зачтется.

Я поверила, что к шантажу он не причастен. Несуразности и несостыковки даже Ленка заметила. Отпечатки пальцев, снятые с трубки, надеюсь, расставят окончательно все точки над «и». А значит, как я уже говорила, все надо начинать сначала. С нуля. А Романа Николаевича я должна под белы рученьки доставить в отделение к полковнику Григорьеву. Вот уж он порадуется! Хоть одним «глухарем» меньше станет.

Честно говоря, мне жутко не хотелось ехать с Динамитом в одной машине. Это все равно что находиться в грязной квартире, кишащей тараканами.

Но частный детектив, хоть и живет по своим собственным законам, все же основных законов нашего государства должен придерживаться. Добросовестный детектив, я имею в виду.

Пусть читатель не сочтет меня тщеславной и глуповатой, я отношу себя именно к таким. Это не только мое личное мнение, это мнение моих многочисленных благодарных клиентов, которых я в свое время вытащила из неприятностей и помогла чем могла.

— Короче, так, любезный Роман Николаевич, сейчас вы идете, как я уже сказала, отпрашиваетесь с уроков, и мы с вами едем в отделение. Я жду вас здесь, в салоне автомобиля.

Он кивнул, вылез из машины и тяжелой, шаркающей походкой мгновенно постаревшего человека поплелся в здание школы.

Пару минут я ждала спокойно. И вдруг меня словно что-то кольнуло. Возникла такая смутная, совершенно непонятная тревога. Не знаю, бывает ли так у других, когда на одно, совершенно неуловимое мгновенье вас ослепляет озарение. Вы вдруг отчетливо видите какую-то картину и еще не понимаете, что стряслось, но совершенно уверены, что это когда-то уже было. И сразу жуткая, непонятная тоска мохнатой лапой больно сдавливает ваше сердце.

Именно в этот момент из широко раскрытого окна школы на втором этаже вырвался дикий, душераздирающий вопль, похожий на рычанье огромного по размерам раненого чудовища. Вслед за ним истеричный женский визг. К нему присоединился вопль еще одной женщины. И тут уж вся школа загудела, как потревоженный улей.

Что это там у них произошло? — невольно пронеслось в голове. И тут же я ответила сама себе: кажется, что-то ужасное. Надо скорее узнать! Я выскочила из машины.

Я мчалась по лестнице, попав в лавинообразный поток школьников, которые почему-то неслись в одном направлении.

— «Скорую» вызывайте, «Скорую»! Света, позвони быстро в «Скорую»! — свесившись через перила, кричала молодая учительница.

Дверь Ленкиного кабинета была распахнута настежь, но ее самой не было видно. Я быстрым шагом направилась в кабинет Динамита.

Кое-как растолкав любопытных школьников и преподавателей, я с трудом протиснулась в кабинет.

На полу посредине класса лежал Роман Николаевич. Глаза его закатились, в уголках приоткрытого рта скопилась бурая пена.

— Что произошло? — обратилась я к собравшимся, бросившись к пострадавшему. Взяв его запястье, я с величайшим трудом прощупала пульс. Слегка нажимаю, и пульс тут же исчезает. Наполняемости нет. Плохой симптом, малообнадеживающий.

Из толпы отделилась рыдающая учительница:

— Татьяна Александровна, он вошел ко мне в кабинет и попросил соляную кислоту. Сказал, что ему надо припаять что-то в транзисторе. И я дала. Разве я знала, что он собрался ее выпить?! О господи!

Завучиха обняла ее за плечи и попыталась успокоить:

— Руфина Валерьевна, успокойтесь. Этого же никто не мог знать.

Поражаюсь, честное слово! Мало того, что он жил столь недостойно, так он себе еще и смерть выбрал такую, какую, на мой взгляд, могла выбрать только женщина. Не мужское это дело — кислоту хлебать. Уж лучше бы из окна выбросился.

А может быть, испивая кубок смерти, он таил надежду все-таки остаться в живых? Как ни фигова жизнь в его ситуации, жить все равно хорошо?

За окном раздалась сирена «Скорой».

Я начала вытеснять столпившийся в классе народ в коридор.

— Пожалуйста, разойдитесь. Здесь вам не цирк.

— Где больной? — высокий субтильный врач с тонкими чертами лица протиснулся в кабинет. — Разойдитесь немедленно! Не мешайте работать! Миш, давайте носилки сюда.

— Он будет жить? — продолжала рыдать несчастная учительница химии, чувствовавшая себя виноватой во всех смертных грехах.

— Ничего хорошего обещать не могу. Мы не боги, — отрезал доктор и склонился над физиком.

Мои магические двенадцатигранники, предсказав опасность обмануться в ожиданиях, очень смягчили удар, предназначенный мне судьбой, мало того, что Роман Николаевич оказался хоть и мерзким, но не совсем тем типом, поисками которого я активно занималась уже третьи сутки, так еще и такой финт с кислотой не могли заранее предсказать. Ну, могли хоть про «чью-то раннюю смерть» заикнуться, я бы наготове была… Но, увы, те мгновения, что прожиты, никто не в силах повернуть вспять.

* * *

Когда Огурцова увезли, я отправилась к полковнику Григорьеву.

— А-а, Танечка! Надеюсь, что больше никто не получил угрожающего письма? — голос Сан Саныча звучал немного насмешливо.

— Это вам должно быть лучше известно, чем мне. Меня не каждый нанять сможет, а к вам все сразу же бегут со своими несчастьями, — в тон ему съязвила я.

Полковник улыбнулся и почти ласково назвал меня «ершистой».

— Вы, конечно, по поводу отпечатков?

Я кивнула, не решаясь сразу рассказать, как лихо лопухнулась.

— Ну что вам сказать? Ничего хорошего, собственно говоря. Во-первых, все они расплывчатые. Их трудно использовать для идентификации. А во-вторых, в картотеке ни одни из них не значатся. Вот так.

— Что ж, — пожала я плечами, — нулевой результат — тоже результат. А у меня для вас тоже новости имеются.

— Хорошие или плохие? — Григорьев опустил кипятильник в банку с водой и включил его в розетку. — Сейчас мы с вами чаю сообразим.

— Я, вообще-то, пожевать бы чего-нибудь не отказалась. Дома позавтракать не успела, — чистосердечно призналась я. — Ребят никого послать в магазинчик нельзя? Хоть булочку купить.

— Да у меня пирожки с капустой есть.

Он выдвинул ящик стола, достал полиэтиленовый пакет.

— Угощайтесь, Таня.

Я не спеша откусила пирожок и выдала:

— Я вычислила убийцу Тани Гавриловой.

— Да?! Замечательно. И кто же он?