Читать книгу "Сорванная вуаль - Дебора Мартин"

Она уйдет и не вернется больше сюда. Может быть, даже уедет из Лидгейта. Как-нибудь она найдет способ узнать, принимал ли граф участие в аресте ее отца. И если он причастен, она сумеет заставить его заплатить за это.

Марианна услышала у себя за спиной тяжелые шаги, но не остановилась.

– Мина, ты не можешь уйти! Этот человек без тебя умрет!

Марианна замедлила шаг, моля Бога дать ей силы не поддаваться на уговоры графа.

– Если он умрет, то последние его часы будут мучительны, – продолжал Гаррет. – Ты могла бы облегчить его страдания.

Марианна понимала, что он рассчитывает на ее доброе сердце и думает, что ею легко манипулировать. Она повернулась и с выражением презрения на лице сказала:

– Если он останется жив, вы будете пытать его. И та боль будет сильнее, чем боль, с которой он будет умирать! Я не могу стоять рядом и смотреть на это!

Гаррет склонил голову набок и с великим изумлением смотрел на Марианну. Затем, поняв смысл ее слов, он гневно произнес:

– За какого дикаря ты меня принимаешь? Пытать человека?! Я подвешу его за пальцы, пока он не скажет правду? Видит Бог, я повидал на войне достаточно оторванных и окровавленных рук и ног, чтобы не иметь желания смотреть, как по моему приказу пытают человека!

Марианна недоверчиво посмотрела на графа. Ей хотелось верить ему, но что-то не позволяло сделать это.

– Вы говорили сэру Питни, что есть способы заставить человека все рассказать. Так вы сказали? И я не настолько наивна, чтобы не понять, что вы имели в виду!

– Я не имел в виду дыбу, если ты об этом подумала. Честное слово, я не дьявол, каким ты меня представляешь!

В эту минуту Марианне было трудно поверить Гаррету. Его глаза сверкали так гневно, что делали похожим на настоящего правителя ада. Он сделал несколько шагов вперед, и Марианна испуганно попятилась:

– Я вам не верю. Что же еще вы могли иметь в виду?

– Я только хотел посадить его под замок и держать там, пока он не скажет все, что я пожелаю узнать. Человек, которого легко купить, недолго просидит в темнице. Скоро он решит, что выдать того, кто его нанял, – самый благоразумный выход.

Марианна смерила Гаррета недоверчивым взглядом:

– Вы только заключили бы его в темницу?

– Если бы он выжил, я так бы и поступил.

«Если бы он выжил…»

– Заключить его в темницу, когда он едва поправится, – это жестоко, – возразила Марианна.

– Этот человек пытался поджечь мои поля, – проворчал Гаррет. – Могли бы погибнуть люди и пострадать сильнее, чем он страдал бы в темнице. Остерегайся, Мина, как бы тебе не пожалеть не того, кто этого заслуживает. Ведь этот человек все же негодяй.

Марианна отвернулась. Голова у нее шла кругом. Говорил ли Гаррет правду? Действительно ли он хотел всего лишь держать раненого в заключении? Если это так, она не может уйти, потому что, если она бросит его, он наверняка умрет. Несчастный может умереть, даже если она останется с ним, но тогда она спасет его от предсмертных страданий. Но Марианна не знала, можно ли верить словам Гаррета.

Граф подошел ближе.

– Клянусь честью, я не применю никаких варварских пыток. Если хочешь, можешь оставаться с этим человеком в темнице, чтобы убедиться в этом. Клянусь, ты можешь доверять моему слову.

Марианна повернула к графу голову:

– Доверять вашей чести? Честь – всего лишь бумажный меч в руках бесчестного человека.

Губы Гаррета снова превратились в тонкую линию.

– Если бы ты была мужчиной, мы бы дрались на дуэли из-за таких слов.

Марианна побледнела, но не ответила на оскорбление.

– Мне нет нужды доказывать какой-то цыганке, что я заслуживаю доверия, – гневно сверкнул глазами Гаррет. – Мое прошлое – свидетельство моей чести. А твое? Ты лгала мне… ты тайком пробиралась в мои сады… ты подслушивала мои разговоры… Где же твоя честь?

– Я только пыталась защитить себя…

– От чего? Я даже этого не знаю. Я ничего не знаю о твоем прошлом. И ты, и горожане избегаете моих вопросов.

Лицо Марианны побелело. До сих пор граф не слишком интересовался ее прошлым. И если сейчас ее отказ вызвал у него вопросы к ней, она может попасть в большую беду. Марианна закрыла глаза, лихорадочно соображая, что ей делать.

Почувствовав ее неуверенность, Гаррет снова шагнул к ней.

– Почему тебе так трудно смириться с тем, что я хочу сделать с этим человеком? Как цыганка, ты, конечно, видела и более жестокие наказания преступников.

Марианна широко раскрыла глаза и, взвешивая каждое слово, медленно проговорила:

– Не забывайте, милорд, меня воспитывали как благородную леди. У меня принципы благородной женщины.

– Тогда придерживайся этих принципов и сделай все, что требуется, для этого человека. Сейчас ранена только твоя гордость. Но этот человек умрет, если ты не поможешь ему. Поверь мне, гордость – мелочь по сравнению с жизнью человека.

Марианна выдержала пристальный взгляд Гаррета.

– Если гордость – такая мелочь, то почему вы не отбросите ее и не забудете о своих планах мести? Ведь когда ваш дядя отнял у вас земли и титул, пострадала только ваша гордость. Вы ведь весьма неплохо жили во Франции в годы изгнания? Почему бы не забыть о прошлом? Сейчас у вас есть все, что вам нужно. Чего вы добьетесь, мучая других людей?

Желваки заходили на скулах Гаррета.

– Ты ничего не знаешь, абсолютно ничего.

Его взгляд был полон ненависти. Неожиданно он расправил плечи и процедил сквозь стиснутые зубы:

– Я хочу, чтобы ты осталась и ухаживала за этим человеком. Ты знаешь, что мне от тебя нужно, и можешь это сделать. И я знаю, что твоя тетка не откажется от денег, которые я предложу за твои услуги. – В голосе графа звучала суровая решимость. – Но предупреждаю, что бы ты ни выбрала, я не изменю своих намерений относительно этого человека. Так что оставайся или уходи. Тебе решать.

Сделав это категорическое заявление, граф развернулся и зашагал к лестнице.

Гаррет хмуро смотрел на огонь, затем взглянул на человека, который несколько часов неподвижно лежал в этой маленькой неуместно украшенной кружевами спальне, явно когда-то принадлежавшей хозяйке дома. Солдат еще не умер, но Гаррет не сомневался, что он долго не протянет.

Гаррет перевел взгляд на другую фигуру, примостившуюся на жестком стуле. В конце концов его цыганочка осталась. А какой выбор он предоставил ей? Он знал, что ее можно убедить. Но сейчас это не доставляло ему радости.

– Черт побери! – проворчал Гаррет вслух. Кто она такая, эта цыганская девчонка, без гроша в кармане, чтобы поучать его, что такое честь и ответственность?