Читать книгу "Галактика мозга - Сергей Бакшеев"

Он нервно жестикулировал растопыренными пальцами над склоненными головами Антона Шувалова и Сергея Задорина. Те сидели за столом. Задорин подкладывал цветные томограммы мозга генерала Павлова, соответствующие гистограммы и таблицы с цифрами. Сосредоточенный Шувалов делал в них пометки.

— Не мешай, а. — Антон, не поднимая головы, качнул ладонью, словно отгонял надоедливую муху.

— Как это не мешай! Что значит, не мешай? Три дня назад ты сказал, что всё готово. Вот твой план предстоящей операции, — тряс бумагами Вербицкий. — Я доложил начальству. Его утвердили. Леонтьев назначил мероприятие на завтра. Медики уже подготовили генерала. А теперь ты заявляешь, что надо делать новые расчеты!

На этот раз Шувалов взглянул исподлобья на разбушевавшегося Вербицкого. В его голосе сквозили ледяные нотки.

— Если ты уверен в своих силах — действуй. Я же тут не работаю. Меня здесь нет!

— Шувалов, не надо демонстрировать свой характер. Мы все ершистые. Это были твои условия. Ты согласился помогать анонимно. Я обеспечил тебя всеми данными. По твоему заданию мы провели дополнительную диагностику мозга Павлова. Я разрешил тебе пользоваться институтской лабораторией по ночам. К твоим услугам наши приборы, и над чем ты еще колдуешь, я не знаю. Я даже согласился, привлечь к твоей работе Задорина. Да если это станет известно начальству, мне не поздоровится. Я сильно рискую!

— Вот как. И что же с тобой будет?

— Уволят! Или, как минимум, лишат премии.

— Ооочень страшно.

— Ну, знаешь… Это ты, как вольный художник, можешь заниматься то электроникой, то физикой, то к нам переметнуться в нейронауку. Сейчас, говорят, ты в медицину подался и делаешь успехи. А я здесь сразу после университета, и не хочу никуда уходить.

— Не уходи. Уйду я. — Антон поднялся, стал собирать вещи.

— Шувалов, ты считаешь себя очень умным. Корчишь из себя гения. Но умники не интересны нашему обществу, народ их не понимает, а гениев просто побаивается! — Вербицкий дергано улыбался и вертелся около спокойного Шувалова. — Включи телевизор. Ты когда-нибудь смотришь телевизор?

— Мне некогда.

— А ты посмотри. Посмотри! Фильмы снимают о сильных и богатых, о проститутках и бандитах, о ворах и тех, кто их ловит. А еще о несчастной женской любви. На каждом канале ты увидишь толпы кривляк, желающих тебя рассмешить, и десятки певичек с длинными ногами, голым животом и силиконовой грудью. И ни одного ученого вроде тебя или меня. Ни одного! Мы лишние в этом мире развлечений и порока!

— Я это знаю. Общество не умеет зарабатывать на умных.

— В каком смысле?

— Производителям не выгодны умные потребители. Существующая реклама рассчитана на глупых. На примитивно мыслящих покупателях транснациональные компании зарабатывают больше. Крупный капитал переплетен с властью, а той тоже не нужны думающие избиратели. Поэтому уровень образования повсеместно будет только снижаться. А настоящих ученых требуется немного. Их сохранят в отдельных странах, но для удобства контроля предложат жить в современных резервациях под красивыми названиями: Наукоград или Кремниевая долина. Это уже происходит, как ты знаешь.

— Ну, Шувалов, по любому вопросу у тебя готова собственная теория.

— Ты первый затронул эту тему.

— А всё почему? Если завтра мы, ученые, совершим чудо, о нас вспомнят.

— В течение минуты в выпуске новостей?

— Хотя бы и так. От подобных успехов зависит финансирование института. Наши зарплаты и наше будущее. Хотя… тебя это уже не волнует. Ты нас бросил.

— Я?! Удобная трактовка. А не ты ли приложил к этому руку?

— Погибла моя жена. Я тебе объяснял. Ты должен понять мое состояние.

— Не оправдывай свою ложь гибелью Люды.

— Я ведь не знал, что ты с ней сделал! Ты провел чудовищный эксперимент и до сих пор не объяснил его суть!

— Чудовищный, — задумчиво повторил Антон. — Значит, меня здесь считают чудовищем.

— Чудовище происходит от слова «чудо», — торопливо вмешался в спор Сергей Задорин. — Это чудо, которое боятся, потому что не понимают. Но все-таки это чудо!

Возникла пауза. Задорин стоял между Шуваловым и Вербицким, перебрасывая взгляд с одного на другого.

— Наука для того и существует, чтобы развенчивать любые чудеса, — медленно процедил Вербицкий.

— Вот и развенчивайте. Без меня. — Шувалов накинул плащ.

Испуганный Вербицкий перегородил ему дорогу. Он вновь преобразился и выдавил улыбку.

— Антон, успокойся.

— Я спокоен.

— Ты должен меня понять.

— Когда? Сейчас или в тот день?

— Сейчас! Я живу сегодняшним днем. Вся ответственность лежит на мне. Это с меня будут спрашивать в случае провала.

— Ты не можешь простить мне Людмилу, однако сейчас просишь, чтобы я подобное сделал с Павловым.

— Делать буду я. Поэтому хочу всё понять!

— У тебя есть утвержденный план. Действуй. — Шувалов взял портфель и двинулся к выходу.

— Тебе безразлична судьба Павлова? — окликнул его Вербицкий. — А я слышал, что ты дал обещание отцу спасти генерала!

Уже приоткрыв дверь лаборатории, Антон обернулся.

— Откуда ты это знаешь?

— Не важно.

«Он продолжает встречаться с Ольгой. А ей звонила мама». Шувалов унял вспышку ревности и вспомнил отца. Боевой офицер не поймет, если сын откажется от данного слова.

— Ты прав, — согласился Антон. — Поэтому я здесь.

— Так в чем же дело? Давай работать вместе. Объясни, что тебя не устраивает в предыдущих расчетах? Мы определили зоны воздействия, частоту и продолжительность импульсов.

— Они дают лишь десятипроцентную вероятность.

— Десять процентов. Это мало. Чертовски мало. Но дюжина профессоров и академиков ничего не смогли сделать в течение трех лет. А вдруг, мне удастся.

— Сегодня я понял, как повысить вероятность успеха.

— Так расскажи мне.

— Ты хочешь провести операцию завтра?

— Да. Павлова уже готовят. Утром мы должны начать.

— Тогда не отвлекай меня. Объяснять некогда. Нет времени.

Оба посмотрели на настенные часы. Вербицкий недовольно пробурчал:

— Уже за полночь. А я на ногах весь день.

— Вот и выспись. Во сколько назначена операция?

— На десять часов.

— К восьми утра я сообщу тебе изменения.

— А я успею…

— Они будут небольшими.

— Тогда я поеду домой. Я должен выглядеть свежо.