Читать книгу "В Париж на поминки - Назим Зейналлы"

Она помолчала, оглянулась по сторонам и нагнувшись прошептала:

− Какие америкосы!? Русские из Москвы! Прилетели сегодня, говорят, искали что-то в отеле.

Мы переглянулись и встали. Кроме нас, только на другом конце сада в утреннем тумане просматривались силуэты людей.

− Получается, если бы мы были в номере… Пойдёмте, пойдёмте отсюда, − тихо произнёс я и быстрым шагом двинулся через сад.

− И чем дальше, тем лучше, − добавил Фуад.

Подняв пыльный кейс, она присоединилась к нам. В конце сада, у фонтана мы остановились привести себя в порядок, и в это время зазвонил телефон. Она широко раскрыла глаза и затаила дыхание, затем пошарив в кармане, вынула мобильник и посмотрела на нас, подняв вопросительно брови. Мы молча кивнули и приблизились к ней.

−Да, слушаю.

− Дрянь маленькая, мы всё равно найдём тебя. Лучше по— хорошему, верни…

− Я не знаю, о чём вы говорите, я ничего не брала и не видела. На хрена мне эта байда. Я не при чём, и не звоните мне больше, − выкрикнула она и выключила телефон.

Мы оглянулись и помахали одиноким прохожим, которые начали оглядываться в нашу сторону.

− Пошли к вокзалу, там хоть народу много. Это здесь рядом, − как можно тише сказал я. − Где наша сумка?

− Не знаю, наверное, я её оставил на скамейке. − Фуад в растерянности кинулся бежать, но я успел его схватить. − Стой! Пошли, там ничего стоящего.

И мы не спеша пошли в сторону набережной к знаменитому вокзалу Сиркеджи. Популярный в девятнадцатом веке “Восточный экспресс” прибывал из Европы именно сюда. В зале ожидания, лавируя между пассажирами, мы нашли свободные места и сели рядом с поющими под гитару молодыми румынами. Зинаида выставила из-под короткой юбки прямые как железнодорожные рельсы ноги, румыны перестали петь, замолкли вслед за ними стоящие около билетной кассы болгары и греки, все уставились на её соблазнительные округлые коленки. Фуад втянул воздух своим орлиным носом, привстал, строго глянул на представителей балканских стран, хмыкнул и взял Зинаиду за округлое плечо. Назревал “международный конфликт”. Оглядевшись, я за cпиной увидел рекламу кафе “Orient-Express”.

− Вставайте, пройдём, здесь нам не дадут спокойно поговорить.

Большинство кресел в зале пустовало. После того, как мы уселись подальше от посетителей и принесли меню, я возобновил разговор, предусмотрительно понизив голос:

− Вы не знаете, что они хотели от вас? − Понятие не имею.

− Получается, эта вещь у вас, если они вам угрожают, − затем обратился к Фуаду, который успокаивал девушку, поглаживая ей колени. − Фофа, оставь девушку в покое. Дай поговорить.

Она хотела что-то сказать, но передумала и замолкла, яростно сверкнула глазами и сжала пальцы. Ярость пересилила в ней страх, чувствовалось, что она ещё та штучка.

− Вы хотите, чтобы мы вам помогли? − спросил я, и не выслушав ответа, мрачно заявил: − У вас большие проблемы!

− Не ваше дело. У меня всё нормально….

− Я не верю, но если это так, то я за вас только рад.

Я отложил меню в сторону и перевёл взгляд на Фуада.

− Фофа, я тебя прошу. Будь добр, закажи официанту крекеры, поджаренный белый хлеб, молоко и кофе.

− Имя Фофа какое-то собачье. А вас как зовут? − кокетливо спросила Зинаида.

− Малик, надеюсь у вас не было собаки с такой кличкой, − вздохнул я.

− Марик, у меня “бойфренд” был с таким именем. Жмот редкий и сучок. А вы, случайно, не евреи?

− Нет, мы аз…, − сказал быстро вернувшийся Фуад, но я вовремя наступил ему на ногу, и он сразу замолк.

— Из Ассирии мы, − быстро вставил я.

− Арам тоже из Ассирии, это где-то в Грузии?

− Почти, − Фуад внимательно посмотрел на неё и, не отрывая руки от округлых колен, добавил. − Рядом с Месопотамией.

Официант поставил перед нами всё, что мы заказали и быстро удалился, почувствовав серьёзность разговора. Когда моя чашка опустела, я снова обратился к ней:

− Может, вы ещё что-нибудь хотите?

Она отставила чашечку в сторону и молча покачала головой. Её пальцы снова сжались в кулак. Кейс она поставила на колени.

Поняв бессмысленность дальнейшей беседы с Зинаидой, я, подозвав официанта, заказал всем свежевыжатый апельсиновый сок.

− В Стамбуле дают отличный апельсиновый сок, попробуйте.

Затем наступила продолжительная неловкая тишина, когда каждый старается хоть что-то сказать, но не знает, с чего начать.

Зинаида взяла со стола фужер с соком, потом отставила, поставила кейс на колени и вышла из состояния безмолвия.

− Вы спрашиваете про этот кейс? − спросила она.

− Именно про этот кожаный кейс, − заметил я, отхлёбывая сок.

Она плотно закрыла рот и окинула меня оценивающим взглядом.

− Как близко вы знакомы с его содержанием?

Судя по выражению лица, она ждала этого вопроса.

Зинаида буравила меня взглядом и продолжала молчать, затем приподнялась со своего кресла и оглянулась.

− Они появятся с минуты на минуту, − сказала Зинаида с полной безнадёжностью. − Надо что-то делать. Они параноики и убийцы. Наёмные убийцы.

− Вы в состоянии мне что-то сказать? − снова повысил я голос.

Через минуту она уже заговорила.

− Это кейс Арама.

− Это и так понятно. На кейсе монограмма, совпадающая с инициалами Арама.

− Кейс лежал в моём номере в конце коридора. В нём какие-то его документы.

− И на вид довольно тяжёлый, − шутя сказал Фуад и попытался его приподнять.

Она опустила взгляд на кейс, затем резко посмотрела на нас и постаралась сделать вид, что не расслышала Фуада.

− Это что за документы, за которые убивают людей? − напрямую спросил я.

Она внимательно на меня посмотрела, криво улыбнулась и снова замолкла. В эту минуту зазвонил телефон в её сумочке. Зинаида ахнула и впала в оцепенение, затем её губы зашевелились, и она спросила:

− Что мне делать? − произнесла она шёпотом, повернувшись лицом ко мне. − Ответить.

− А что говорить?

− Вы меня спрашиваете? Откуда мне знать? − пожал плечом я в ответ.

Зинаида выключила телефон и гневно стрельнула в мою сторону взглядом.