Читать книгу "Опасные небеса - Владимир Корн"

Один лишь Энди, под строгим взглядом Мирры, не решился присоединиться к остальным. Глядя на его жалобные глаза, я собственноручно вложил ему кружку в руку.

– За наше спасение! – обратился я уже к нему одному.

Вместо того чтобы поддержать мой тост, Ансельм промямлил что-то вроде: «Спасибо капитан!», – и одним махом опрокинул содержимое кружки в утробу, а в ней была почти половина – обычная матросская норма в подобных случаях.

«Да уж, несмотря ни на что, Энди своих навыков не потерял», – уважительно крякнул я, мне самому так уже не научиться.

Мирра почему-то решила последовать его примеру, но поперхнулась, закашлявшись и судорожно пытаясь вздохнуть. Глаза у нее наполнились слезами, и она сослепу умудрилась смахнуть со стола почти полную бутылку.

Энди, проявив невероятную ловкость, подхватил емкость уже у самой палубы, причем из нее не пролилось ни капли. Я взглянул на Амбруаза: наливай. Тот истолковал мой взгляд правильно, налив каждому, но на это раз уже почти символически. И правильно, собрались не для пьянки.

– Друзья, – обратился я ко всем. Затем, подумав, поправился: – Братья!

– И сестры! – хихикнула Николь от моей груди, куда я ее прижимал.

С сестрами, пожалуй, она немного погорячилась – саму ее, по понятным причинам, назвать сестрой никак не могу, а Мирру язык не повернется. Я знаю Энди уже много лет, причем знаю как смелого парня, не боящегося выйти в одиночестве против троих, ночью, на ножах. И что я вижу теперь? Ну выпил человек, причем выпил так, как будто в любой момент кружку с ромом у него отберут. Так после этого еще и вжал голову в плечи, ожидая затрещины! Именно от Мирры. Ну и какая она мне после этого сестра? И потому я повторил:

– Братья!

Мне нравилось стоять вот так, перед своей командой, преданной мне до последнего вздоха, прижимая к себе девушку потрясающей красоты. Хотя, возможно, ром ударил в голову больше обычного после всех тех волнений, что пришлось пережить, когда казалось, наша гибель неизбежна.

– Считаю, что Создатель недаром привел нас сюда, – обвел я свободной рукой пространство вокруг себя. – Когда-то здесь обитали Древние, и необходимо лишь хорошенько все осмотреть…

Я сделал многозначительную паузу, как будто стоит нам только вступить на землю, как груды сокровищ падут к нашим ногам.

– Родриг, спустить трап, – распорядился я, видя, что с сэндвичами покончено, а ребята поглядывают на меня с нетерпением. – Все желающие могут отправиться на поиски сокровищ.

– А ты, Люк, разве не отправишься на их поиски? – поинтересовалась у меня Николь.

– Нет, милая, свое сокровище я уже нашел, – видя, что всем уже не до нас, я прижал девушку к себе еще крепче. – Да и на корабле должен кто-то остаться, на всякий случай.

«Желательно, чтобы навигатор Брендос тоже остался. Вдвоем с ним, в случае необходимости, мы сможем поднять „Небесный странник“ в воздух и даже управлять им. И еще – останься он, и у меня появится возможность оставить его одного на некоторое время на мостике. Мне необходимо Николь объяснить кое-что очень важное, и для этого необходимо спуститься в каюту и остаться наедине». Что именно объяснить, я еще не придумал, но Николь и сама поймет все без слов.

– Мешки все взяли? – крикнул я вслед веселой гурьбе, которую представляла собой сейчас спускающаяся по трапу команда моего корабля.

Однажды, в поисках сокровищ Древних, он мне очень помог, мешок, наполненный другими мешками, и даже спас жизнь. Так что слова мои были не совсем шуткой или иронией. Затем посмотрел на стол, и мне почему-то вдруг захотелось немного выпить за то, чтобы удача горячо поцеловала всех их в поисках сокровищ. Взял бокал в руку и уже потянулся за бутылкой, когда вдруг услышал от Николь:

– Не надо, Люк. По-моему, тебе уже достаточно.

И я послушно поставил бокал на импровизированный стол: сам чувствую, что будет лишним.

– Капитан, может быть, отдохнете? Ночка задалась еще та.

Вопрос задал навигатор Брендос. Он и Аделард не соблазнились поиском чудесных вещей и действительно остались на борту. Я взглянул на него. Брендосу досталось не меньше, возможно, даже больше, ведь когда все началось, он уже успел отстоять свою вахту.

– Идите, отдохните, Рианель, мне сейчас не уснуть. Кстати, Аделард, если есть желание, поспите тоже.

Навигатор не стал возражать и, кивнув, направился в свою каюту. Вслед за ним скрылся в дверях, ведущих в матросский кубрик, и Аделард.

После того как я выключил фонарь, мы остались в полной темноте. Со стороны того места, что в незапамятные времена было причалом, раздавались азартные голоса и виднелся свет от такого же фонаря, что был и у меня в руках.

«Лард свой отдал на время поисков. Да и чего его жалеть, он вечный», – подумал я, прижимая к себе девушку и ища ее губы своими.

Поцеловав раз, другой, я поинтересовался:

– Николь, а ты почему не пошла вместе с другими?

Любая оставшаяся после Древних вещь, даже самая что ни на есть безделушка, имеет немалую ценность – либо из-за своей тонкой работы, либо потому, что обладает какой-нибудь чудесной особенностью.

– Ты же знаешь, Люк, как мне тяжело в таких местах, – Николь вздрогнула.

«Отлично знаю, милая. Хорошо помню, как ты вела себя в подземельях Гаруда».

Чтобы дать понять, как хорошо понимаю, я поцеловал ее еще дважды. Затем, найдя ситуацию вполне подходящей, в очередной раз попытался выведать у нее то, от чего она обычно ловко уклонялась.

– Николь, может быть, расскажешь хотя бы часть из того, что мне хотелось бы знать.

А знать мне хотелось многое. И прежде всего – куда она так внезапно и надолго исчезала, что я уже было решил, будто потерял ее навеки. Мне ведь о ней почти ничего не известно: кто она, откуда. Конечно, от этого Николь нисколько не менее мне дорога, и все-таки хотелось бы знать хоть что-то. Обычно она отшучивалась, утверждая, что всему свое время. Так может быть, оно уже наступило? Сейчас, когда мы чувствуем себя единым целым? Увы.

– Еще не время, капитан Сорингер, – услышал я от нее в очередной раз. – Все, что я могу тебе сказать, – в моей жизни нет другого мужчины, не было его раньше, и очень надеюсь, что и в будущем он не появится.

Только почему-то вздох у нее был тяжелым, как будто все перечисленное для нее непосильная ноша. Такая она и есть, моя Николь.

– Ты лучше поцелуй меня еще разок.

«Да хоть тысячу, милая».

Когда я в очередной раз от нее оторвался, почувствовав, как дрожат у нее губы, Николь неожиданно рассмеялась.

– А если тебе хочется что-нибудь узнать о Древних, почитай свою замечательную книгу, – и она прыснула снова.

С берега раздался ликующий вопль Мирры, и в темноте заметался луч второго фонаря, а вслед за ним и еще одного.