Читать книгу "Укротители лимфоцитов и другие неофициальные лица - Елена Павлова"

– Небом интересуетесь? – иезуитски осведомился он.

– И что? – немедленно нахохлился Доктор К. – А кто им не интересуется в том или ином контексте?

– Нет, все, конечно, интересуются, а некоторые так даже очень. Особенно люди с тонкой душевной организацией и обостренным восприятием прекрасного, – продолжал Дэни издевательски щуриться и нервировать Доктора К., который страшно бесится, когда его пытаются уличить в тонкой душевной организации.

– Вот только попробуй сейчас пошутить. – Доктор К. потряс глобусом, – и назад мы вернемся без завотделением.

– Да это угроза! – совсем развеселился Дэни. – Более того, это похоже на разгорающийся вооруженный конфликт! – А после эффектной паузы добавил: – Только с амуницией-то у меня дело получше обстоит! – И с этими словами хлопнул из-за спины на стол увесистый том. На томе значилось: “Атлас звездного неба”.

Увы, облака в тот вечер так и не разошлись, и мы до поздней ночи любовались тремя Южными Крестами – одним на глобусе и двумя в атласе, – печально распивая коктейли и не только (а Доктор К. даже подержал глобус над своей чашкой, рассматривая отражение созвездия в кофе и утверждая, что так оно смотрится куда натуральней, чем просто на бумаге и даже на небе).

Вообще Бразилия оказалась прекрасной и доброй. В Фиальте, говорят, весна холодна и скучна. Что ж, очень может быть, но вот в Бузиосе весна безалаберна и бесшабашна. Ей ничего не стоит согреть вас и погладить по ушам теплым соленым сквознячком, а через полчаса загнать, дрожащего, мокрого и проклинающего все на свете, в первую попавшуюся пивнушку холодным ливнем с порывистым ветром. Она, по-моему, сама не представляет, когда она и для чего, а если и представляет, то все равно одним словом этот образ будет называться – хаос. Впрочем, и вся страна такая: бестолковая и неровная, как ее дороги, сочная и душистая, как экзотический плод, шумная и беззаботная. Всего в ней слишком, всего через край: сок этого фрукта течет у вас между пальцев и капает с локтей, аромат впитывается в ладони и запутывается в волосах, и невозможно оторваться и насытиться, даже если знаешь, что завтра будет болеть живот, сегодня повторяешь: еще, еще, еще, и каждый ломтик, каждый глоток кажется вкусней и слаще предыдущего.

Она очаровала нас всех. Каждого по-своему, разумеется: мне нравилось гулять вдоль берега вечерами, а еще больше – ранними утренними часами, когда рыбаки, выкурив по первой сигаре, начинали неторопливо грузить тяжелые бурые сети в крохотные лодки, и на безупречно гладком после отлива песке от сетей оставались такие следы, словно ночевавшие на пляже гигантские брюхоногие ушли поутру в океан.

Солнечный Л. увлекся охотой на редкие сувениры, проводя свободное время за перебиранием всяческих безделушек и придумыванием, кому что привезти, чтобы и со смыслом, и быстро не кончилось, а в перерывах изучал местную флору, что чуть было не испортило нам все путешествие.

Вот, кстати, рассказываю. Тотчас по приезде в Бразилию выяснилось, что закон подлости южнее экватора работает не менее надежно, чем в северном полушарии. Возьмем обыкновенные кокосы. Созревая, они приобретают чутье на прохожих: сколько раз такие спелые плоды падали точнехонько нам под ноги. А один созревший подлый кокос упал Солнечному Л. прямо на балкон, и Солнечный Л., у которого страсть к ботанике и агрономии – явление генетическое, всерьез озаботился нравственно-юридическим вопросом, можно ли вывезти из Бразилии кокос. Он даже с собой его таскал, показывал всем желающим, а тех, кого заподозрил в знании бразильского законодательства, дотошно расспрашивал на предмет того, как относится государство к контрабандистам и нельзя ли балкон, ввиду того что в номере проживает чех, временно считать чешской территорией, а значит и орех – сезонным урожаем кокосов, собранным в Чехии. Помимо нравственно-юридической стороны вопрос имел и теологический нюанс: можно ли отказываться от того, что Бог послал?

– Ты же в Бога не веришь! – удивлялся Дэни.

– Ну и что? – ответно удивлялся Солнечный Л. – Он-то в меня верит, раз послал мне орех.

В конце концов Дэни, не нашедший солидных контраргументов, но не сдавшийся, выбросил орех с балкона со словами:

– Сегодня Бог послал тебе меня, чтобы я избавил тебя от кокоса.

Солнечный Л. пронаблюдал полет плода, поморщился, услышав громкое “хрясь” лопающейся скорлупы, а потом рассмеялся и сказал, что ему здорово полегчало.

На следующий день на его балкон свалилось большое зеленое манго.

Но вернемся к моему повествованию о свободном времени. Итак, я общалась с океаном, Солнечный Л. собирал сувениры и изучал растительный мир Южного полушария, а Дэни предпочитал вовсе не покидать комфортных стен отеля, листая толстенный журнал с обзором всех выступлений конференции и обмениваясь мнениями по поводу последних открытий с коллегами из разнообразного зарубежья.

Доктор К. утренних прогулок не одобрял, на сувениры не охотился, со всеми, кто его интересовал, пообщался в первый же день, причем настолько эффективно, что все оставшееся время к нам подходили какие-то малознакомые люди из разных тематических секций, говорили что-нибудь вроде: “Вы же с Доктором К. работате? Гениальный человек, гениальный”, – и, качая головой, снова отходили в глубокой задумчивости.

Словом, свободного времени после обязательного прослушивания и чтения лекций у Доктора К. оставалось много, и он завел привычку наведываться в соседний рыбацкий кабачок, куда осмеливались приоткрыть дверь только самые безумные и неосторожные туристы. Но даже они немедленно сбегали с нехорошим цветом лица и ужасом в глазах, потому что запах пережаренной рыбы, горелого масла вперемешку с крепчайшим сигарным дымом, а также вид закопченных до потолка стен и не первой чистоты столов напрочь отбивали любой туристический аппетит. А если учесть, что слухи об этом заведении ходили самые ужасные и что по вечерам кабак был полон вернувшихся с рыбной ловли трудяг и ниоткуда не возвращавшихся подозрительных личностей, которые бурно обсуждали на шершавом своем португальском языке последние футбольные события, перспективы развития рыбного рынка и открытие нового борделя на соседней улице, сразу становится очевидно, что Доктор К., движимый безупречным инстинктом, выбрал именно то место, которое являло собой эпицентр культурной и гастрономической жизни на многие километры вокруг (естественно, что там готовили самую вкусную и самую дешевую паэлью на побережье).

Впрочем, мы с Солнечным Л. едва не упустили свой шанс насладиться ею, потому что и близко не подходили к описанному заведению, проводя вечера он – в отеле, я – опять же на берегу океана. И только в последний день, когда после недели, проведенной в Бузиосе, пора было перебираться в Рио, Доктор К. потерялся. Я немного помаялась вокруг своего собранного чемодана, для верности еще раз постучалась в номер Доктора К. и даже разыскала Дэни, чтобы услышать от него, что он нас всех уже три дня не видел и по приезде в Прагу с нас за эти три дня еще будет спрошено. Едва унеся ноги от пышущего праведным негодованием начальства, я пошла за Солнечным Л., и после недолгих уговоров он согласился отправиться со мной на поиски Доктора К. в его любимый кабак. Правда, с условием, что ему позволят взять с собой большое деревянное сувенирное блюдо, которое он обхаживал дня три, прежде чем решился купить. По-моему, продавщица той лавки, где оно продавалось, даже была несколько разочарована, когда Л. наконец выложил деньги на прилавок: она уже привыкла к его визитам для посмотреть на блюдо по нескольку раз на дню. А учитывая, что наш завлаб молод, исключительно приятен в общении и весьма симпатичен, не исключено, что к разочарованию примешивалась и некоторая сердечная боль.