Читать книгу "Игра королев - Дороти Даннет"

Он свернул. Здесь было только одно укрытие, и его следовало достичь прежде, чем появятся первые всадники. После секундных колебаний он мотнул головой и поскакал к монастырю. Скотт и Мэтью направились следом.

Они попали внутрь, как Лаймонд и рассчитывал, до того, как показались всадники. Преодолев разрушенную стену, все трое спешились, привязали лошадей внутри старого, без крыши, заваленного мусором здания и стали потихоньку пробираться среди развалин, когда, подобно огонькам святого Эльма 8), засверкали копья и мечи окружавших холм всадников.

Борода Терки была полна репейников, одежда его вымокла под дождем, но он довольно ухмыльнулся, когда отряд широкой лентой зазмеился по дороге, направляясь как раз к тому месту, которое они только что покинули. Но зачем всадники, полностью запрудив дорогу, повернули прямо к монастырю. Мэт открыл рот от изумления:

— Черт возьми, они же нас не видят!

Чуткий, как дикий зверь, Лаймонд все понял:

— Они нас не видят — они знают, где нас искать. Это люди из Баллахана.

— Наши лошади…

— Слишком поздно. Ты слышал, что Скотт сказал насчет фундамента. — И Лаймонд, юркий, как змея, согнувшись, повел их по анфиладе разрушенных комнат.

Скотт шел рядом, а Мэт позади. Они наткнулись на лестницу вниз, узкую, полуразвалившуюся. Лаймонд, выступив на шаг вперед, вдруг выхватил шпагу Скотта из ножен и толкнул его, безоружного, что есть силы вниз — так, что Скотт расшиб колено и плечо о ступеньки. Свирепый взгляд Лаймонда поразил даже Терки.

— Ты пойдешь первым. Еще одна выходка, и я убью тебя.

Пока они спускались вниз, Мэтью неуверенно спросил у Лаймонда, державшего в каждой руке по клинку:

— Неужели мальчишка?..

— Конечно, кто же еще? Но, может быть, он не знает, что из подвала есть потайной ход, если только там еще не полно людей Эндрю Хантера, ждущих нас.

Пока они никого не встретили. За поворотом блеснул свет, слабо озаривший проход, проваленные ступеньки и стены в пятнах плесени. Они спустились вниз.

Пол подвала был весь засыпан трухой из просевшего потолка, всюду плотным слоем лежала пыль. В углу стоял окованный железом сундук с висячим замком: их бесполезное золото. Не обратив на сундук внимания, они нетерпеливо искали то, от чего теперь зависела их жизнь: дверь в потайной подземный ход монастыря. Наконец они заметили проем. Но сама дверь была плотно заставлена бочками с порохом.

Стало очень тихо.

Наверху раздавалось звяканье доспехов; мужские голоса переговаривались между собой, но никто не спускался, хотя Мэтью и подскочил непроизвольно к лестнице с обнаженным мечом в руке. Скотт неподвижно стоял между золотом и бочками с порохом, держа в руках коптящий факел, освещавший попеременно то Лаймонда, то Мэтью.

Лаймонд мягко спросил:

— Ты, конечно, готов пожертвовать тремя жизнями ради своей части?

— Тремя!

Лаймонд, не поворачивая головы, ответил Мэту:

— Как ты думаешь, почему он так вцепился в факел?

Он, несомненно, на удивление быстро сообразил, что к чему, но и его острый ум не в силах был помочь ему теперь: Скотт приподнял факел, осветив свой массивный подбородок и встрепанные рыжие волосы.

— Предупреждаю: у вас всего десять минут, чтобы подняться наверх и сдаться. В противном случае сюда начнут метать камни, а затем греческий огонь, и все это взлетит на воздух. Если будете тянуть время, то и меня прихватите с собой на тот свет — но что за жалкий подвиг по сравнению с тем, как вы поджарили дюжину юных девиц…

— Заткнись, грязный предатель, — прорычал Мэтью.

Лаймонд молчал.

Намек был намеренный. Скотт хотел разом отомстить за все сомнения, унижения и муки, которые ему приходилось терпеть. Он мечтал, может быть, одержать нравственную победу.

Но никаких следов душевой муки Скотт не замечал. Лаймонд оставался спокоен.

— Ты хочешь, чтобы тебя принимали всерьез. Что ж, ладно. Ты готов взять на себя ответственность за гибель Мэтью?

Бокклю намекнул, а сэр Эндрю подтвердил. Нельзя делать уступки человеку, который убил родную сестру.

— Мэтью ничего не грозит. Никому из нас ничего не грозит, пока не истекут десять минут. Ее звали Элоис, не так ли? Почему она умерла?

— Наверное, потому что в наш век выживают худшие. Мэтью, быстрее.

Скотт первым подбежал к бочкам с порохом и улыбнулся, держа в руке рассыпающий искры факел.

— Только прикоснитесь, и я взорву их.

Мэт, для которого ситуация оказалась слишком запутанной и опасной, обезумел и с ревом ринулся к Скотту.

— Взорви, паршивый ублюдок, но я успею выпустить тебе кишки!

Лаймонд железной рукой остановил его:

— Нечего вопить, Мэт. Скотт, если бы я был один, я сказал бы: взрывай и будь проклят. Превратимся в алые языки пламени. Зажжем золотые свечи из нашей крови. Ты получишь по заслугам за свое ханжеское, убогое благонравие. Зачем было устраивать спектакль? Если ты решился выдать меня, можно было обойтись и без буффонады. Если ты хочешь, чтобы я объяснился перед тобою, то этого ты не дождешься. Делай, что хочешь: твоя взяла. Мне нечего тебе сказать.

— Но у меня есть! — заорал Мэт. — Прыгай! Оттащи его от бочек — он не взорвет.

— Взорвет, — спокойно ответил Лаймонд. — Юнцы обожают громкий шум и яркие цвета.

— И что тогда?

— Отправимся под покровительство Всевышнего.

— А Денди Хантер? Может, сдадимся?

— Да, если ты не желаешь сгореть заживо. Опусти оружие. В воздухе и так витает запах смерти.

Лаймонд левой рукой уже отстегнул ножны и бросил их на пол вместе со своей шпагой. В правой руке у него осталась шпага Скотта. Мэт также бросил оружие.

— Десять минут на исходе. Нам ведь столько дали?

Твердость его голоса потрясла Скотта.

— Боже мой! — воскликнул он. — Здесь она умерла. Неужели это ничего для вас не значит?

— Если я ее убил, то угрызения совести меня не мучают. Если нет, то с чего мне трепетать — разве чтобы доставить удовольствие такому молокососу, как ты?

— Собираетесь ли вы сдаваться? — отрывисто бросил Скотт.

— О да, мы дрожим от нетерпения, просто хорошо это скрываем.

— Тогда я хочу получить назад оружие.

Прекрасно изучив Лаймонда, Скотт был готов к чему угодно: вспышке гнева, мгновенному выпаду, даже удару в лицо. Вместо этого Лаймонд просто сказал:

— Будь я проклят, если верну его тебе. Это оружие предателя. Пусть валяется где попало.