Читать книгу "Михаэль. Книга для инфантильных мальчиков и девочек - Эльфрида Елинек"

~~~

да-а, дорогие дети

Смотреть телевизор недостаточно. Гораздо приятнее делать всё самому. Разумеется, вы сможете повторить далеко не все, что вы видите по ящику. Конечно, у вас никогда не будет милого дядюшки Билла, потому что он живет в Америке, в Нью-Йорке. А ваши здешние дяди далеко не так возвышенны, как дядюшка Билл. Даже если бы архитектор дядя Билл и жил здесь, у нас, он все равно был бы гораздо возвышеннее, чем ваш здешний дядя Карл. Но ведь на какого-нибудь низменного дядюшку Билла вам бы и по телевизору не захотелось смотреть, верно? Пусть даже он будет как две капли воды похож на вашего дядю Карла.

Поэтому уж лучше смотрите всё по телевизору. Этого вполне достаточно. А сами будете делать только свою работу, и больше ничего. Вам ведь все равно живется лучше, чем бедным детям, у которых вообще телевизора нет. Но, конечно, много хуже, чем тем детям, у которых есть видик. А уж если у вас есть видик — не исключено даже, что свой собственный, — ну, тогда вы добрались до вершин. И тогда то, что я здесь написала, вас вообще не касается. Всего доброго!

пересказ

Какое огромное жирное пятно! На новых голубых брюках. Рано утром его еще не было. Наверняка это пятно от бутерброда, который я ела на обед, размышляет Ингрид. Большое жирное пятно на новых выходных брюках! Эти брюки Ингрид купила на прошлой неделе в модном магазине, который можно считать почти бутиком. Продавщица сказала, что в этих брюках Ингрид выглядит почти совсем как те, на ком брюки всегда смотрятся хорошо. Манекены, актеры или же дамы с большими деньгами. Но, несмотря на новые брюки, Ингрид все равно выглядит как ничтожество. Какое огромное пятно! На новых модных брюках.

Я хотела бы быть секретаршей, потому что я люблю печатать на машинке. Я хотела бы быть фотомоделью, потому что я люблю носить красивые платья и зарабатывать много денег. Я хотела бы быть торговым служащим, потому что меня интересует бухгалтерский учет, подсчеты и работа с документами. Я хотела бы быть актрисой, потому что здорово, когда человек — знаменитость и все встречают его аплодисментами. Я хотела бы работать в офисе строительной компании. Потому что тогда я могла бы стать инженерно-техническим работником. Мой папа до сих пор получал на меня детское пособие. Пожалуйста, распишитесь вот здесь.

Мама неустанно напоминала Ингрид: не забудь, сегодня у господина шефа день рождения. Сотрудники скинулись и купили дорогую пластинку. У господина шефа целая коллекция классической музыки, но такой пластинки у него, скорей всего, нет. Мы все в большом волнении. В старой коробочке из-под пасхальных яиц Ингрид несет печенье, рецепт которого знает только ее мама. Мама всю ночь отмеряла муку, месила тесто и пекла. Коробочку красиво упаковали. Ингрид несет ее бережно, как сырое яйцо.

Работники, знакомые с делопроизводством, часто становятся ассистентами врача. Интересная сфера деятельности, в которой многие девушки трудятся с удовольствием. Здесь действует правило двух больших «В»: Вежливость и Взаимопомощь. А как вообще — привлекательна ли канцелярская работа для молодых девушек? Да, ведь перспективы роста очень большие. Можно дорасти до начальника канцелярии. Главное — ориентация на успех. Мы проводим производственные соревнования и награждаем победителей ценными призами. У нас светлые, уютные кабинеты для сотрудников. Работа с молодежью у нас тоже на высоте — не ниже, чем Вежливость и Взаимопомощь. Да здравствуют наши стажеры и ученики — оказывается, они многое могут! Вернемся к Ингрид. Праздник близится к кульминационной точке. Господин Кёстер сидит, окруженный своей семьей, утопая в море цветов. Все благоухает. Сотрудники в праздничных нарядах хлопают в ладоши как одержимые, они кричат во все горло, как на футбольном матче, где кричать никто никогда не запрещает. А вот кричать, находясь в учреждении, — это неслыханно. Сотрудники вдруг все одновременно пугаются — ведь они подняли крик в учреждении, где положено вести себя тихо. Но тут господин Кёстер говорит: спасибо за вашу многолетнюю беззаветную преданность фирме, но сейчас мне нужно спуститься еще в обжарочный цех, там рабочие тоже приготовили небольшой праздник. Но торговые служащие знают, что их праздник гораздо праздничнее, чем праздник рабочих. Они подарили господину Кёстеру пластинку. Рабочие наверняка тоже что-то подарят господину Кёстеру, но уж точно не духовную пищу. Господин Кёстер говорит «большое спасибо», и тут же раздается всеобщий рев, словно кто-то махнул волшебной палочкой. Никто не может замолчать, орут все. Браво, Кёстер! Орут как резаные.

Чего вы боитесь? Вопрос обращен к торговым служащим. Я боюсь катастроф, которые угрожают существованию человечества. Я боюсь грозы, когда она сильно разбушуется, и еще боюсь красного правительства. Я боюсь, что мы слишком поздно поймем: будущее принадлежит нашей молодежи. Ведь она этого достойна, наша замечательная молодежь, она не должна погрязнуть в наркотиках. Я боюсь грабителей. Я боюсь старости. Я, как христианин, ничего не боюсь. Я боюсь потерять свое рабочее место. Я боюсь прогневить Господа. Я боюсь своего начальника.

До свидания! До следующего праздника, встретимся через год — если я, конечно, доживу! — шутливо добавляет господин Кёстер. Сотрудники топочут ногами, как буйволы, они бросаются на пол, визжат, вопят, хохочут, неистовствуют, как будто бес в них вселился. Они обнимаются, целуются, сами себя целуют, если никто под руку не подвернулся, и вопят оглушительно громко: конечно, господин шеф! Через год встретимся! Полная неразбериха и гомон голосов. На следующий год вас ждет подарок еще лучше! Для Ингрид настал звездный час. Обливаясь слезами, она пытается прорваться вперед, чтобы вручить господину шефу свой личный сладкий подарок. Но в этот момент господин начальник канцелярии замечает ужасное жирное пятно на голубых брюках Ингрид. Он в положении согнувшись совершает отчаянный прыжок и с угрозой для жизни в последний момент успевает сзади поймать Ингрид за ноги. Он наваливается на Ингрид и опрокидывает ее. Ингрид падает на коробочку с печеньем и превращает ее в некрасивую лепешку. Господи боже мой! Своими канцелярскими кулаками господин начальник канцелярии молотит Ингрид по позвоночнику так, что кожа лопается. Град ударов обрушивается на спину Ингрид. Это расслабляет. Но физическая боль ничто по сравнению со страданиями из-за гибели печенья. И плачет Ингрид не из-за физической боли, а в основном из-за печенья. Теперь она уже ничем не сможет порадовать господина Кёстера. Если бы господин Кёстер только знал, какую вкуснятину приготовили ему на день рождения, он бы точно еще остался. А теперь господин Кёстер уже ушел, и повседневность снова вступает в свои права. Господин Кёстер наверняка сейчас думает: пластинка — это, конечно, хорошо, но чему-нибудь вкусненькому я бы еще больше обрадовался. Например, нежному печенью домашнего приготовления. Которое испекли специально на мой день рождения. Ингрид со скоростью своего любимца Флиппера спешит к двери. А вдруг ей еще удастся догнать господина Кёстера и господина Михаэля! Кое-что в коробочке еще уцелело. Слава богу. Но начальник канцелярии бросается ей наперерез, швыряет восторженную Ингрид на пол, втыкает ей в висок острую ножку кресла и садится в него. В голове у Ингрид образуется дырка. Боль заставляет Ингрид опомниться. Она говорит: нет, пожалуй, я не хочу бежать за господином шефом и дарить ему печенье. Боль невыносимая, но именно она заставляет Ингрид опомниться. Что же она такое затеяла, в конце-то концов! Она пытается сжать ноги, потому что ей стыдно. Но между ног у нее все равно что-то течет. Наверное, это просто шок.