Читать книгу "Грань будущего - Хироси Сакурадзака"

Морщинки на лице человека стали глубже, когда он широко улыбнулся. Отец Риты скрестил руки на груди – кофе явно произвел на него впечатление. Решение сложной дилеммы доставляло ему очевидное удовольствие. Прилавок был чуть выше головы Риты, поэтому ей пришлось встать на цыпочки, чтобы рассмотреть зерна.

– Они взяли Гавайи. Я по телевизору видела.

– Вы прекрасно осведомлены, юная леди.

– Не надо смеяться. Дети чаще смотрят новости, чем взрослые. Взрослым нужен только бейсбол и футбол.

– Вот тут ты совершенно права. – Старик потер лоб. – Да, это остатки. Последний кофе из Коны на этом свете. Закончится этот – нового не будет.

– А где вы берете все эти вещи?

– Это, дорогая моя, секрет.

Пеньковый мешочек был набит зернами нежного кремового цвета. Они были чуть круглее остальных, но в остальном выглядели ничуть не примечательно.

Рита взяла одно из них и внимательно его изучила. Необжаренное зерно было холодным и приятным на ощупь. Она представила себе, как зерна купались в солнечных лучах под лазурным небом, простирающимся до самого горизонта. Отец рассказывал ей о том, какое оно над островами. Риту ничуть не смущало, что небо в Питтсфилде тусклое и водянисто-голубое, но хотя бы раз в жизни она хотела взглянуть на те небеса, которые наполняли солнечным светом эти кофейные зерна.

– Вы любите кофе, юная леди?

– Не очень. Он горький. Мне больше нравится шоколад.

– Очень жаль.

– Но он зато вкусно пахнет. И эти зерна пахнут лучше всех, – добавила Рита.

– В таком случае у тебя еще есть надежда. Не хотела бы работать в моем магазине, когда я выйду на пенсию? Что скажешь?

Отец Риты, который до этих слов торговца не поднимал взгляда от кофе, прервал его:

– Не забивайте ей этим голову. Нужно, чтобы кто-то унаследовал нашу ферму, продолжил там работать. И кроме нее, надеяться нам не на кого.

– Тогда, возможно, она подыщет для меня хорошего, надежного мальчика или девочку, чтобы я передал магазин ему, а?

– Не знаю. Я подумаю, – равнодушно отозвалась Рита.

Отец положил на прилавок мешочек с кофе, который привел его в такой восторг, и присел, чтобы взглянуть Рите в глаза.

– Я думал, ты хотела помогать нам на ферме?

Старик поспешно вмешался в их разговор:

– Пусть девочка сама выбирает свой путь. У нас по-прежнему свободная страна.

В глазах юной Риты вспыхнул новый свет.

– Это правда, папа. Я же могу выбирать, да? То есть если меня не заставят пойти в армию.

– Армия тебе тоже не по душе, верно? Служить в Единой обороне не так уж плохо, знаешь ли.

Отец Риты нахмурился:

– Ты сейчас говоришь с моей дочерью.

– Но поступить на службу может любой, когда ему исполнится восемнадцать. У нас у всех есть право защищать свою страну, как у сыновей, так и у дочерей. Это не самый плохой вариант.

– Я не хотел бы, чтобы моя дочь шла на военную службу.

– Да я сама не хочу в армию, пап.

– А почему? – На лице старика появилось выражение неприкрытого любопытства.

– Мимиков же есть нельзя, я об этом в книжке читала. А животных, которых есть нельзя, не надо убивать – неправильно убивать просто для того, чтобы убивать. Так говорят наши учителя, и священник, и все вообще.

– Ох и хлопот же с тобой будет, когда ты подрастешь, а?

– Я просто хочу быть такой же, как все.

Отец Риты и старик обменялись серьезными взглядами и понимающе рассмеялись. Рита не поняла, что в ее словах показалось им таким забавным.

А через четыре года на Питтсфилд напали мимики. Атака началась посреди необычайно суровой зимы. Снег выпадал быстрее, чем его успевали убирать с улиц. Город застыл, движение было парализовано.

Тогда этого еще никто не знал, но мимики перед нападением выслали что-то вроде отряда разведчиков – небольшую, быстро передвигающуюся группу, целью которой было пройти как можно дальше и вернуться с информацией к остальным. В тот январь трое мимиков проскользнули через оцепление сил Единой обороны и, никем не замеченные, добрались до самой реки Миссисипи.

Если бы горожане не обратили внимания на подозрительное шевеление в тенях, вряд ли разведчики мимиков стали бы задерживаться в Питтсфилде с его фермами, скотом и акрами возделываемой земли. Но так вышло, что первый же выстрел из охотничьего ружья той ночью положил начало жестокой бойне.

Охрана штата была парализована из-за снега. На переброску в город отряда CEO вертолетом ушло бы несколько часов. К тому времени половина зданий уже сгорела дотла, из полутора тысяч жителей был убит каждый третий. Мэр, священник и старик из магазинчика попали в число погибших.

Мужчины, которые предпочли разведение кукурузы службе в армии, погибали, пытаясь защитить свои семьи. В схватке с мимиками от мелкокалиберного оружия особого проку не было. Пули просто отскакивали от их тел. Зато копья мимиков с легкостью пробивали стены деревянных и даже кирпичных домов.

В конце концов толпа утомленных схваткой горожан уничтожила мимиков голыми руками. Они дожидались, пока один из них начнет стрелять, и бросались вперед, толкая других под копья товарища. Им удалось таким способом убить двоих и прогнать третьего.

Умирая, мать Риты до последнего пыталась укрыть дочь в своих объятиях. Сквозь падающий снег Рита видела, как в сражении погиб ее отец. От пламени пружинками вился дым. Яркие угольки взлетали в ночь. Небо сияло кроваво-красным.

Лежа под быстро остывающим телом матери, Рита начала размышлять. Мать, набожная христианка, говорила ей, что притворные слезы – это ложь. А если она будет лгать, то после смерти, когда Бог будет судить ее бессмертную душу, Он не пустит ее в рай. И когда мать сказала Рите, что если мимики не лгут, то они попадут в рай, девочка рассердилась. Они ведь даже родом не с земли. И душ у них нет, верно? А если, продолжала рассуждать Рита, у них все-таки есть души и если они действительно попадают в рай, то война продолжается и там? Может, именно это ожидает теперь ее родителей…

Правительство отправило Риту к дальним родственникам. Она украла паспорт какой-то беженки, которая была на три года старше ее и жила в замызганной квартирке по соседству, и отправилась на призывной пункт сил Единой обороны.

По всей стране люди начинали уставать от этой войны. В CEO остро ощущалась нехватка солдат, которых нужно было отправлять на передовую.

Если доброволец не совершил тяжких преступлений, ему, как правило, не отказывали. По закону Рита была слишком молода, чтобы пойти на службу в армию, но офицер, принимавший призывников, вручил ей контракт, даже не взглянув на ее украденный паспорт.

По закону каждый имел право в последний день забрать документы, если его внезапно начинали одолевать сомнения. Рита, теперь носившая фамилию Вратаски, свой последний перед началом службы день провела на скамейке перед призывным пунктом Сил единой обороны.