Читать книгу "Завтра была война. 22 декабря 201... года. Ахиллесова пята России - Евгений Осинцев"

Нестабильность валюты — это величина изменений стоимости валюты относительно всех других. Хоть и уверяют «постороннюю» публику банкиры центральных банков, что они озабочены прыжками валют, они ничего не делают для сокращения спекулятивных действий. В 1960-х, когда принципы обмена валют, установленные Бреттон-Вудским соглашением, были все же достаточно жесткими, сторонники свободно плавающих обменных курсов доказывали, что для снижения изменчивости валют нужен свободный рынок. Они добились своего; теперь валютные рынки свободны. И вот статистические исследования показали, что за 25 лет применения плавающих обменных курсов непостоянство валют было в среднем вчетверо выше, чем при «плохой» обменной системе Бреттон-Вудса!

Даже Джордж Сорос, один из самых крупных игроков на финансовом рынке, увидел проблему: «Свободно плавающие обменные курсы неизбежно нестабильны; совокупная неустойчивость такова, что можно быть фактически уверенным в возможных сбоях системы свободно плавающих обменных курсов».

Но этот маховик продолжает раскручиваться. Бывший управляющий Федеральной резервной системой США Пол Уол- кер отметил рост «выбора в пользу неустойчивости», по сути, признав усиление власти тех финансистов, чья прибыль зависит от роста нестабильности. Чем она выше, тем большие объемы «в обороте». А в результате происходят внезапные оттоки капитала из страны, на чьей валюте наживаются спекулянты! Именно они порождают финансовые кризисы. Переход потоков валюты «в минус» вызвал три колоссальных кризиса между 1983 и 1998 годами: кризис «тринадцати развивающихся стран» (Аргентина, Боливия, Бразилия, Чили, Колумбия, Эквадор, Кот-д'Ивуар, Нигерия, Мексика, Марокко, Парагвай, Перу и Венесуэла), кризис в Мексике и кризис в Юго-Восточной Азии.

От раза к разу сила колебаний между отрицательными и положительными пиками денежных потоков увеличивается. В 1983 году потребовалось тринадцать стран для колебания в 30 млрд. долл. Между 1996 и 1997 годами азиатский кризис дал колебание уже более чем на 100 млрд. долл. Следующий удар может оказаться смертельным для экономики какой угодно страны, в том числе для США. (Что и случилось осенью 2008 г. — Прим. ред.)

Business Week замечает: «На этом рынке… миллиарды могут притекать или утекать из экономики за секунды. Такую мощь приобрела эта сила денег, что некоторые обозреватели теперь видят, что «горячие деньги» (капиталы, которые быстро прокручиваются из одной страны в другую) становятся своего рода теневым мировым правительством, которое порождает невосстановимое разрушение концепции суверенных полномочных национальных государств».

Современные государства и так-то структуры не вполне стабильные. И произошло — да, уже произошло! — их полное подчинение интересам мировых финансов — еще более ненадежной, неустойчивой, опасной структуры, не заинтересованной ни в развитии экономик, ни в выживании людей, ни в мирном будущем. «Любое правительство в мире, включая самые мощные типа США, фактически полностью зависит от глобальных валютных рынков», — пишет Бернар Лиетар. Ни одно правительство не посмеет противиться финансовому диктату; отток капитала из страны мгновенно вынудит его вернуться «в реальность». Французский президент Миттеран в 1980-х и английский премьер-министр Джон Мэйджор в 1980-х; Скандинавия в 1992-м и Мексика в 1994-м; Таиланд, Малайзия, Индонезия и южнокорейское правительство в 1997-м; Россия в 1998-м — все убедились в этом. Национальные экономики и политическая воля национальных правительств поставлены ради выживания мировой финансовой элиты!

В США 1 % (один процент) населения страны имеет больше личного богатства, чем 92 % остальных, вместе взятых. Совокупные финансовые активы четырехсот сорока семи крупнейших миллиардеров больше, чем объединенный ежегодный доход более чем половины всемирного населения.

Богатства трех «верхних» миллиардеров превышают внутренний национальный продукт сорока восьми беднейших стран мира.

Работают все, а богатство растет у финансистов. Полное впечатление, что человечество проделало свой исторический путь только для того, чтобы накануне окончательного ресурсного коллапса могли благоденствовать и властвовать три миллиардера, наверняка абсолютно ординарные личности.

Хуже всего, что финансовые воротилы подкупают национальные правительства. Имея в своих руках практически все мировые финансы, малочисленная группа «избранных» позволяет верным им «правителям», скажем так, подворовывать, а то и впрямую, не стесняясь, платит им зарплату и требует лояльности. Именно из-за продажности верховных государственных правителей обыденное и нестрашное взяточничество сформировалось в мощную коррупционную структуру, и она теперь, как и любые структуры в мире, будут выживать вопреки чему угодно. А когда власть совершает непонятные поступки по причинам, которые невозможно объяснить народу, начинаются времена неустойчивости, обмана и страха, а если короче — времена кризиса.

Финансы, конечно, нужны. Они важнее даже более, чем принято думать. Но совершенно очевидно, что сегодня истинные, естественные, традиционные интересы всех людей Земли и практически всех общественных структур подавлены ради интересов крайне ограниченной (в умственном и количественном значении) финансовой структуры, безумствующей накануне всеобщего обвала. Крах валюты может сбить теперь не только рынок акций и недвижимости, как это было во время чудовищного кризиса 1929 года, но и разрушить последнее убежище, правительственные обязательства. Это станет окончательным крахом капитализма, а поскольку ныне весь мир отдался капитализму, то, значит, всего мира. И на этом мы закончим свой обзор; немало специалистов, сведущих в финансах больше нас, уже все сказали:

«Я могу чувствовать приближение нового раунда разрушительных спекуляций со всеми знакомыми стадиями по порядку — бум, потом фантазии для второстепенных вопросов, потом закулисная игра, потом рынок, отправляющийся в мусор, и в заключение неизбежный крах. Я не знаю, когда это случится, но я чувствую этот приход, и, черт возьми, я не знаю, что делать» (Бернард Ласкер, председатель правления Нью-Йоркской фондовой биржи в 1970 г.).

«Крах денег — единственный способ, в котором могла бы проявиться истинная депрессия в наши дни» (Роберт Гутман).

«Финансовые рынки теперь управляются абсурдным богатством» (Алан Гринспен, председатель Федеральной резервной системы США, 1996 г.).

Заведомо неравновесная система, потеряв устойчивость для поддержания хоть какого-то своего существования, идет вразнос. Численность населения растет. Растущему населению нужно больше продовольствия; для увеличения производства продовольствия нужен рост капитала. Денежный капитал отвлечен на спекуляции, а производственному нужны ресурсы; отработка ресурсов увеличивает загрязнение среды, что снижает производство продовольствия. Начинается новый круг. А объем доступных ресурсов, как и эффективность экологических мероприятий, с каждым циклом становится все меньше и меньше.

В рамках действующей парадигмы изменить ничего нельзя.

Изменение парадигмы возможно только в результате катастрофы…»

Катастрофа и разразилась. Осенью 2008-го. И теперь вершина развития системы ссудного процента — Доллар — под ударом. Волей-неволей западные страны снижают ставку процента по кредитам почти до нуля (крах ссудного процента!) и ради борьбы с кризисом начинают использовать почти советские экономические меры.