Читать книгу "Наш бронепоезд. Даешь Варшаву! - Юрий Валин"

– Кто? Откуда? Задание? – Катя отодвинула подальше от пленника «парабеллумы», тяжелый вещмешок, глянула на стоящий на полу телефонный аппарат.

– Полковой есаул Кулаковский. Всеукраинське вийськове добровольческое бюро видновлення историчной справедливости. Могу считаться военнопленным.

– Дерьмом на палочке ты можешь считаться. Террорист херов. Где база? – Катя качнула ногой в разорванном чулке телефонный аппарат. – Давай-давай, колись. Гранты из-за бугра щедро сыплют?

– Да не очень. Но регулярно. База под Белой Церковью. В Александровке. Пусковая лаборатория в Киеве, – поспешно сказал есаул, стараясь не смотреть на телефон.

– Чего здесь шныряешь?

– Акция по устранению москальских верхов. Задание я выполнил, – с вызовом сказал Кулаковский. – Всех там мы положили?

Катя фыркнула:

– Да какая тебе разница? Ликвидация Бронштейна и штаба Добрармии была запланирована на конец августа. Вы, хуторяне, влезли, бах-трах. Грубо. Кому эти фейерверки нужны? Всеукраинское бюро сопляков. Кто так дела делает?

– Ты-то сама кто такая?

– На «вы», урод, обращайся! – рявкнула Катя. – Я панибратства даже сослуживцам не позволяю. Откуда вы такие хамоватые беретесь? Агрегат твой? – девушка поддала пяткой по телефону.

– Не надо! – дернулся и застонал Кулаковский. – Я готов сотрудничать.

– Ой, неужели? – Катя изумленно покачала головой. – Да кому ты нужен? Кто на вас всерьез внимание обращает? Я-то думала, кто-то новый объявился. Да возьми ты ремень, ляжку свою кабанью перетяни.

Кулаковский неуверенно потянулся к ремню.

– Без фокусов, – небрежно напомнила Катя. – Выходит, я офис бросила, на беготню за тобой неделю убила, чтобы этот детский лепет услышать? Значит, вы возомнили, что вектор можно изменить, ухлопав десяток напыщенных идиотов и сняв рекламную агитку-клип об этом подвиге? Смехотворно. Да я понимаю, что о теории вы и не слыхивали. Вон, на древних трансляторах прыгаете, – Катя нажала пяткой на телефонный аппарат.

– Не трожь! – взвыл раненый.

– Боишься не вернуться к телевизору и охлажденной кока-коле, да? – участливо спросила Катя. – Ты знаешь, что такие трансляторы еще в 30-х годах в музей сдали? Это же все равно что с бабушкиным зонтиком с крыши сигать.

– Мы за отчизну жизнью рисковать привыкли, – гордо заявил киевский агент.

– Да что ж вы за дауны такие? – вздохнула Катя. – И чего я взвилась? Нужно было в Центр сообщить, да и все. А я офис оставила, бегаю как дура.

– Москва не одобрит? – осторожно поинтересовался Кулаковский, перетягивая ногу жгутом.

– Да кто про вас в Москву сообщать будет? Это наши дела, региональные. О сбое в каждой «кальке» замучаешься докладывать. Знаешь что, бери-ка свою шарманку да проваливай, – Катя пихнула телефон к пленнику. Тот, не веря, потянулся, но босая девичья пятка опять наступила на аппарат. – Да, соваться сюда еще раз не рекомендую, сетевую защиту я уже заказала, на днях смоделируют, и никто из ваших из Прыжка не выйдет. Это всех «калек» данного спектра касается. Ну, об этом ваши дебилы псевдоученые и сами догадаются.

– Понял, – пробормотал Кулаковский, алчно поглядывая на спасительный транслятор.

– А я вот не поняла, – задумчиво сказала Катя. – Что вам здесь вообще нужно? Ведь все сейчас в Стамбуле, ведь там точка равновесия. И янкесы там, и наши активно пашут. Вы-то чего здесь вошкаетесь?

– Не знаю, – пробормотал Кулаковский. – Операция. Приказ есть, значит…

– Что за комедию с мальчишкой устроили?

– Отвлекающий маневр. Господа офицеры за блаженненьким гонялись, как коты за бантиком на нитке. И краснопузые заинтересовались. Пара сотен листовок, рекламный трюк…

– Ты мне мозг не разрывай. Некогда забавляться. Ну?

Кулаковский посмотрел злобно, но врать не стал:

– Пацан – индивид общей вертикали. Скользящий. Просчитывали три «кальки» с минимальной поправкой. Везде он проявлялся. Экстрасенсы-ныряльщики тоже его фиксировали. Приказано было убрать. Мешал…

Про экстрасенсов-ныряльщиков Катя слышала в первый раз, но признаваться в своем невежестве не собиралась. Вытрясать, что за «ныряльщики» такие, все равно некогда, да и без специального образования бессмысленно.

– Гандоны вы, – сообщила Катя, морщась. – Пацанов давите за свои игры дурацкие.

Кулаковский оскалился:

– Я грех на душу взял. Зато тысячи наших хлопцев живыми останутся. И победа, как ни зверейте, как ни беситесь, за нами будет. Восстанет Украина! Ты, мерзавка постельная, что здесь делаешь? Это наша земля. Наша! Сгинете вы. Все одно порежем. Не усидите.

– Земля как земля. Живите, плодитесь, размножайтесь. Только вашей она никогда не будет. Не мы, так поляки, литовцы, фрицы или янкесы здесь сидеть будут. Им сапоги куда слаще лизать, чем клятые москальи речи слушать, да? Не будет здесь покоя. У вас же народ хороший, да вот и такие, как ты, имеются… В лицо лыбитесь – в спину стреляете.

– Что ты понимаешь? Вы Украину веками грабили да унижали, хлеб да уголь, как пиявки ненасытные, высасывали. Что ты о нас знаешь, москвичка?

– Пасть закрой. Я на твой садик вишневый не претендую. Только эта земля и мне не чужая. Я под Львовом в 41-м и в Крыму в 42-м не в шезлонге валялась. И парни, что там гибли, были и с Полтавы, и с Твери, и с Казани. Гавкни еще на эту тему – башку разнесу.

Кулаковский пробормотал, глядя в землю:

– За что? Мы сейчас в «кальке». На Основной поток все равно не повлияем.

Катя махнула «маузером»:

– Ладно. С тобой дискутировать – все равно что с мышью лабораторной. Ногу перетянул? Тогда присягу приноси и пошел вон.

– Какую присягу? – с ужасом прошептал агент.

– А то не знаешь? Проиграл – пальцы оставь. Нож есть?

– Нет! – взвыл Кулаковский. – Не смей! Садистка! Овчарка людоедская!

– Это точно, – согласилась Катя. – Я убийца, а ты любознательный путешественник во времени. Подумаешь, мирные переговоры взорвал. Шалость невинная. Я тебя не трону. Ты или сам все сделаешь, или здесь останешься.

– Сука! Псина скудоумная!

– Ну какая я сука? – усмехнулась девушка. – Я – Екатерина Георгиевна Мезина. В данном случае представляю частный концерн «Миллениум», где имею честь занимать должность секретаря-референта. В будущем надеюсь перевестись в оперативный отдел. Если есть претензии, можете направить официальную жалобу начальнику регионального управления. Ты руками сделаешь или из ствола помочь?

– Палачка чекистская! Тварь! Мало вас стреляли! Продались жидам, проститутки сионистские! Мародеры, псы московские…

– Где-то я все это уже слышала, – заметила Катя, поднимая «маузер». – Ты продолжай, только грабли выставь. Лохмотьями получится, да ничего, переживешь.