Читать книгу "Гнев Господень тактического назначения - Андрей Фролов"

Где-то в глубине моего сознания, может быть, сейчас и надрывался едва слышный сигнал тревоги. Крохотная лампочка над запыленным приборным щитком с надписью «интуиция» мигала ему в такт, но я не обращал на это никакого внимания. Со вчерашнего дня для меня стало гораздо важнее доказать себе, что я не схлопотал белую горячку, чем внимательно оценивать окружающий мир. Стараясь не глазеть в сторону второго охранника, я, тем не менее, пристально, как завороженный, помимо воли разглядывал его черный потертый автомат.

То, что произошло дальше, окончательно перегрузило систему оповещения внутри меня. Аварийная лампа погасла, сирена умолкла на вздохе. Пожалуй, я бы и напугался, если бы события последних десяти-пятнадцати часов не заставили воспринимать происходящее как наполненный поворотами сюжета сон. Если бы не пил третий (третий ли?) день. Если бы не встретил в родном Монолите сумасшедшую старуху со свитой зомбированных сверстников. Если бы с одного из самых жестких похмелий в жизни не наслушался странных россказней Князя.

И вот сейчас, когда автоматчик следом за мной вошел в двери сверкающего хромом лифта, я вежливо пропустил его к дальней стене.

— Вам какой?

— Мне значительно выше.

— А, понятно, да…

Я повернулся к охраннику спиной и набрал на клавиатуре нужный этаж. Лифт с гулом рванулся вверх. На моем этаже автоматчик вышел следом… Он, собственно, и не пытался делать вид, что нам случайно по пути.

8:1:2 Как я и был предупрежден, меня ожидали. В секретарской Талбатова, пустовавшей во время нашего с Князем прошлого визита, за столом восседал идеально выбритый мужчина в черном блестящем костюме. С осанкой, как в боевиках по телевизору, всем своим обликом похожий на Джеймса Бонда, новый секретарь Виталия Александровича даже в помещении носил прямоугольные солнцезащитные очки. Я точно не знал, но отчего-то мог поклясться, что в ухе у него утоплен радиопередатчик.

Лениво раскладывающий на компьютере пасьянс, он оторвался от экрана, изучающе разглядывая меня, едва я появился в дверях. Охранник с автоматом (точь-в-точь, как в прошлый раз это сделал Игорь) остановился за дверью, слегка привалившись к стене. Только сейчас осознав, что был доставлен в кабинет практически под конвоем, я вошел, прикрывая дверь. Однако это не вызвало страха (а вот это само по себе напугало). В целом я сейчас чувствовал себя, словно пьяный, но в меру. Пьяный и ложно уверенный в своих силах. Вид секретаря почему-то не удивлял, и обнаружь я сейчас стоящий на столе Талбатова пулемет, даже бы не охнул… хотя в глубине души все же надеялся, что до пулемета дело не дойдет.

В комнате знакомо пахло дорогим одеколоном и кондиционированным воздухом. Секретарь наконец отвел от меня взгляд и склонился над интеркомом. Получив негромкий ответ, молча кивнул в сторону талбатовского кабинета. Я вежливо (совершенно по-идиотски) улыбнулся.

Пулемета на столе не было. Но и Талбатов, правда, на этот раз встретить дорогого во всех отношениях гостя не вышел. Нахохлившись, словно тетерев в золоченых очках, восседал за своим столом-космодромом. В глаза бросилось, что в кабинете добавилось предметов — плоская панель телевизора с крохотной коробочкой цифрового проигрывателя, стоящие на тумбе у правой стены. А еще абсолютный клон оставленного за спиной секретаря, сидящий рядом с телевизором. Этот тоже принялся разглядывать меня сквозь черные стекла очков, чуть склонив голову набок. Пиджак копии был расстегнут, словно бы невзначай демонстрируя кожаную сбрую пистолетной кобуры.

Я поставил кейс на пол и кивнул Талбатову:

— Здравствуйте, Виталий Александрович.

Клон секретаря следил за мной внимательно и с видимым интересом. Талбатов потер пальцы, взял со стола золотую авторучку, принявшись постукивать ею по папке с бумагами.

— И ты здравствуй, Денис. Проходи, присаживайся.

Не могу сказать, что я не удивился. Нет, я очень сильно удивился. Не до такой степени, конечно, чтобы потерять сознание и выпасть в секретарскую, но изрядно. Равновесие помог удержать пристальный взгляд мужчины в черном блестящем костюме. Я сглотнул комок, начиная предполагать, что сегодня меня разведут, кинут на деньги, а возможно, и вывезут на экскурсию за город. В багажнике.

Голос Талбатова не предвещал ровно ничего хорошего. Такими голосами передаются сводки о начинающейся войне, терактах, бомбежках, приближении химических фронтов к населенным пунктам, природных катаклизмах или конце света. Оставив «дипломат» на полу у двери, я медленно прошел вперед, садясь в то же самое кресло, где сидел в прошлый раз. Стараясь, чтобы голос звучал спокойно, но ни в коем случае не вызывающе, взглянул на заказчика.

— Вы, прошу прощения, Виталий Александрович, меня, должно быть, с кем-то путаете. — Я уже миллион раз пожалел, что не взял с собой Князя, и в стотысячный раз убедил себя, что от мелкого бандита в подобной ситуации проку было бы очень немного. — Я считаю, что играть в игру по отгадыванию моего настоящего имени по меньшей мере… долго… Может быть, мы…

— Ну вот что, Денис! — Рука Талбатова, ладонью вниз, резко и шумно легла на черную поверхность стола. Дорогая авторучка с лязгом отлетела в сторону, юлой завертевшись на самом краю. — Хватит мне тут комедию ломать. Кончилась комедия твоя. Вляпался ты, пацан, честно сказать, сам, и не наша вина, что приходится сейчас делать все вот именно так… Не знаю, что за дурь ты употребляешь, но все могло бы быть совсем по-другому.

Я вдруг понял, что в этом хорошо проветренном и прохладном помещении мне не хватает воздуха. Транс, в котором я пришел сюда, безропотно проследовав за автоматчиком, внезапно исчез. В комнате стало ослепительно-ярко, словно луч одного мне видимого прожектора разом высветил окружающие предметы и людей. До угольно-черных теней, до острых граней. Так ярко, что, казалось, стирает объем вещей, делая их двухмерными. Я осознал, что нахожусь в здании, полном вооруженных парней. Нахожусь в комнате, полной вооруженных парней. И совершенно ничего не могу понять в происходящем. Совершенно ничего…

(И дано ему было вложить дух в образ зверя, чтобы образ зверя и говорил, и действовал так, чтобы убиваем был всякий, кто не будет поклоняться образу зверя.)

Я вздрогнул, громко клацнув зубами, и впился глазами в поблескивающие стекла очков Талбатова. В голову ворвался шквальный ветер, начав валить последние деревья.

— Что вы сейчас сказали, Виталий Александрович?

— Я сказал, Денис, — Талбатов сжал руку в кулак, словно готовясь проломить столешницу одним резким ударом, — что предлагал тебе совершенно другую игру, но ты пришел ко мне без уважения, наглотавшись там не знаю чего. Захотел делать по-своему? Захотел показать свои силы? Хорошо, но…

Но я, неожиданно услышавший в негромком гуле кондиционера совсем иное, перебил хозяина кабинета, словно наплевав на самосохранение:

— Нет, секундочку! Я спрашиваю о том, что вы сказали затем. — Я оглянулся на человека в черном костюме, как будто тот мог оказать мне поддержку. — Мне послыша…