Читать книгу "Почтенные леди, или К черту условности! - Ингрид Нолль"

Рикарда даже напела народную песенку и пошутила:

— Может, за русалку приняли тело фрейлейн Кунигунды, которое утащил в Регенсбург большой сом. Она потом появлялась на поверхности озера Блаутопф, чем приводила людей в восторг, позже сменившийся на страх и благоговейный ужас.

Услышав эту историю, Аннелиза вздрогнула и собралась уходить в отель.

16

Вода в озере Блаутопф очень интенсивной окраски. Внутри она уплотняется, а ближе к краям сверкает изумрудно-зеленым цветом. Глубокая воронкообразная впадина лежит в окружении лиственных деревьев и медитирующих туристов. Они, погрузившись в свои мысли, неподвижно созерцают это древнее чудо природы и не удивятся, если вдруг на их глазах вынырнет длинноволосая наяда.

Интересно наблюдать, насколько по-разному ведут себя люди: среди туристов встречаются здравомыслящие, с умом исследователя, как Рикарда, блаженные друзья природы, как Моритц, радостно-возбужденные, как Аннелиза, и меланхоличные романтики вроде меня. Чем объяснить волшебное воздействие голубизны? Может, тоской по голубым далям, по далекой мечте и последнему покою, неизбывным стремлением к небу и морю, что таятся в душе любого из нас?

Не могу сказать, как долго мы тут стоим, но здесь как в сказке — мгновение становится вечностью. Наконец Аннелиза напоминает, что пора возвращаться.

— Ты не будешь возражать, если мы заскочим еще в одно место? — спрашивает она.

Почему бы и не заскочить? Куда хотим, туда и едем.

— А что ты задумала? — поинтересовалась я.

Тут неподалеку в пригороде Ульма дом Эвальда, точнее, Бернадетты. Аннелизе очень хотелось хоть одним глазком взглянуть на него.

— А если нас застукают за шпионажем?

— Полно! Нас там никто не знает, — успокаивает меня Аннелиза, разыскивая адрес в записной книжке.

Рикки принялась изучать карту и в шутку отдавать команды электронным голосом, как навигационная система.

Незадолго до нашего прибытия на меня снизошло прозрение. Поездку к озеру Блаутопф Аннелиза затеяла только как предлог, тогда как ее единственной целью с самого начала было понаблюдать за домом Эвальда.

— Хотите заглянуть к друзьям? — спрашивает Рикарда.

Ответ у Аннелизы был уже наготове:

— Да, если они не отъехали, мы забежим поздороваться. Будет лучше, если вы поставите машину у опушки леса и немного погуляете. Через полчаса встречаемся у автомобиля.

Моритц с подружкой обменялись веселыми взглядами, и мы разошлись в разные стороны. Нам с Аннелизой пришлось несколько минут побегать кругами, пока мы не нашли дом номер 61. Улица была не для бедных людей, и виллу Бернадетты тоже нельзя было отнести к социальному жилью. Вход охраняли две импозантные плакучие ивы, в палисаднике маленькая девочка поливала из пластмассового чайника сорняки.

— Это, наверное, внучка Эвальда, — шепчет Аннелиза. — Видимо, сын с семьей приехал, и дочь должна находиться где-то тут.

И действительно, на улице стояли две машины с нездешними номерами.

— Что дальше? — спрашиваю я, поскольку прошло всего пять минут из тридцати, на которые мы договаривались.

— А дальше мы войдем! — восклицает Аннелиза и нажимает на кнопку звонка.

Нам открывает неприветливая женщина лет сорока.

— Что вам угодно?

У нее заплаканные глаза и утомленный вид. По голосу я узнаю в ней дочь Эвальда.

— Вы мне звонили позавчера, — отвечаю я ей, — но я, к сожалению, забыла записать номер вашего телефона.

Мое обращение прозвучало не слишком элегантно, хотя в подобных ситуациях любому пришлось бы оправдываться. Однако печальная женщина, казалось, была далеко со своими мыслями и впустила нас в дом.

Красавицей дочь Эвальда нельзя назвать ни при каких оговорках. Она представила нас невестке и брату, который внешне очень походил на отца.

Теперь пришла очередь вступить в дело Аннелизе, и она назвалась партнершей Эвальда по урокам танцев в молодости и пояснила, что они возобновили связь лишь недавно, а в юности были милой парой.

— Он нам об этом никогда не рассказывал, — недоверчиво промолвила дочь.

— Это было так давно! Позже мы познакомились и с вашей мамой, и вот теперь подумали, что вам понадобится помощь, — неуверенно оправдывается Аннелиза.

Сын, нахмурив брови, сообщает, что отец тем временем объявлен пропавшим без вести, поскольку нельзя исключать, что он стал жертвой несчастного случая или преступления.

— Преступления? — восклицаю я. — А как идет расследование случая с вашей матерью? Полиция уже вышла на след?

Нет-нет, причины двойной смерти в доме по-прежнему не выяснены, но вряд ли это преступление. Разумеется, личность мужчины установлена, да и сама Бернадетта рассказывала детям, что познакомилась с церковным музыкантом. Они вместе слушали кантаты Баха. Результаты вскрытия будут известны чуть позднее.

Размышляю: жил ли органист у Бернадетты постоянно или приехал ненадолго погостить?

— Что же, у гостя не было чемодана? — интересуюсь я у них. — Он был в пижаме или в обычной одежде?

Невестка Эвальда едва заметно улыбнулась. Похоже, данное обстоятельство ее тоже волновало.

— Нет, у органиста не было багажа; необъяснимым образом он залез под толстое пуховое одеяло в джинсах и свитере.

— Наверное, он привез несколько компакт-дисков, — ответила дочь, которая переживала за честь матери. — Ничто не указывает на какие-либо тесные отношения между ними.

После некоторых колебаний сын все же отваживается сказать правду:

— Вам так или иначе известно, что наша мама по причине тяжелого заболевания страдала медикаментозной зависимостью. Она познакомилась с органистом в специальной клинике, где пациентов лечат воздержанием от употребления сильных средств. Таким образом, можно предположить, что и он… Что у них обоих случился рецидив, они приняли прежнюю большую дозу и не справились.

— У ваших родителей наверняка была уборщица? — предполагает Аннелиза, рассматривая в это время на окне узамбарские фиалки. У цветов хоть и поникли головки, но жизнь в них не высохла окончательно. — Как же так получилось, что вашу маму не обнаружили раньше?

— Пока Бернадетта отсутствовала, домработница регулярно забирала из ящика почту, поливала цветы и иногда производила уборку, но, как нарочно, перед самым возвращением своей хозяйки улетела в Турцию.

В доме все выглядело ухоженным и прибранным. Я пыталась определить, какую мебель Эвальд с Бернадеттой выбирали по своему вкусу. Множество оловянных и латунных декоративных предметов и мягкий гарнитур с цветочной обивкой в коттеджном стиле, скорее всего, появились по воле хозяйки дома. Черный кожаный диван и гнутые тонетовские стулья, видимо, выбирал хозяин. Дорого, но как-то нарочито мелкобуржуазно. На мой вкус, на всем отпечаток мещанства, при том, что хозяева явно старались сделать свое жилище представительным. Мне очень хотелось посмотреть книги и обойти все комнаты.