Читать книгу "За синей рекой - Елена Хаецкая"

– Ну нет, коллега, так просто я не сдамся!

И они в девятый раз пошли по опостылевшей аллее…

Девица Гиацинта обнаружила себя в темном лесу. Муравьиные кучи и можжевельники, волчье лыко и странные ползучие растения, цветущие бледными ядовитыми цветками, жухлая колкая хвоя под ногами и смыкающиеся высоко в поднебесье кроны деревьев – вот что окружало ее теперь. Между стволов колыхались клочья тумана.

Она сделала несколько шагов, недоумевая, куда могли подеваться остальные и где это она теперь оказалась. Мгновением позже она различила впереди незнакомую фигуру.

Бежать и прятаться было поздно – неведомое существо заметило Гиацинту. Оно остановилось шагах в двадцати и закричало жалобным голосом:

– О незнакомец, сжалься! Смилостивись над той, чье сердце разрывается от горя!

Голос был женский и совсем молодой.

– Покажись! – крикнула в ответ Гиацинта. – Тебя скрывает туман!

Между стволов выступила молодая женщина с длинными черными волосами. Ее бледное лицо с темными провалами глаз было отмечено печатью неизгладимой скорби. Она была закутана в длинный плащ с капюшоном, а на руках держала ребенка. Из-под плаща были видны босые, исколотые в кровь ноги.

– Я иду весь день… и ночь… – заговорила она, блуждая глазами. – Где колыбелька моего бедного малютки? Он так крепко спит… Скажи мне, незнакомец, как называется этот лес? Может быть, Лес Невозвратных Утрат? Взгляни на мое дитя – посмотри, разве он не прекрасен, мой малютка?

Гиацинта взглянула в восковое личико ребенка и с ужасом убедилась в том, что дитя мертво, а в углу бескровного ротика засохла слюнка. Обезумевшая молодая мать принялась укачивать его.

– Да… он красив, – нерешительно проговорила Гиацинта. – Скажи… ты уверена, что он спит?

На бледном лице незнакомки показалась улыбка.

– О, он такой тихий малютка! Ничем меня не беспокоит. Лежит себе тихонечко и спит. Но где же его колыбелька? – Она оглянулась вокруг себя, словно в поисках колыбельки.

– Бедная, – с сочувствием молвила Гиацинта и взяла незнакомку за руку. – Посиди. Ты наверное устала.

Они опустились на землю.

– Мое имя – Зиглинда, – этими словами незнакомка начала свой рассказ, – дочь маркграфа Гарольда Беспощадного.

– Как все сходится! – прошептала Гиацинта. – А моего отца называли Кровавым Бароном. О, я чувствую, что найду в тебе сестру!

Зиглинда устремила на собеседницу долгий печальный взор.

– Вряд ли найдется кто-либо, кто мог бы сравниться со мной страданием, – молвила она. – Само рождение мое было отмечено печатью горя.

– Как и мое, – тихо произнесла Гиацинта.

Зиглинда качнула головой и продолжала:

– Беда стояла у изголовья моей колыбели. Я родилась зимой неурожайного года. Суровый закон моего края таков, что девочек, рожденных в неурожайные годы, уносят в лес на растерзание диким зверям. Но моя несчастная мать не могла смириться с мыслью о том, что ее младенца постигнет жестокая участь. Поэтому она скрыла рождение девочки и объявила всем, что на свет появился мальчик. Обман раскрылся только к лету. Беспощадный отец мой изгнал непокорную жену и навек разлучил ее со мною. Мне рассказывали, что мать моя не вынесла этого страдания и зачахла в слезах. Иные говорили, что она утратила рассудок и была заедена волками.

– А моя мать скончалась, едва подарив мне жизнь! – вставила Гиацинта.

– Я никогда не знала материнской ласки…

– И я…

– Но худшее испытание ждало меня впереди, – продолжала Зиглинда. – Оно настигло меня в тот день и час, когда я думала, что обрету наконец свое счастье. Я полюбила… Полюбила прекрасного юношу, и он ответил мне нежной страстью.

– О, как часто мы обманываемся видом близкого счастья! – воскликнула Гиацинта. – Я изведала все, о чем ты говоришь. Я изведала любовь, но мой суровый отец, Кровавый Барон…

– …Отец мой, Гарольд Беспощадный, никогда не позволил бы мне стать женой моего избранника. То был юный свинопас с душой кристально-чистой, кроткий и ласковый. Мы встречались в дубовой роще и часами лежали, сплетясь в объятиях, пока веселые розовые свинки с аппетитом хрустели желудями. И вскоре под сердцем у меня шевельнулсь дитя…

– О, счастливица! Мне не дано было изведать этого счастья! Единственный поцелуй, которым я удостоила своего возлюбленного, я запечатлела на его мертвом скелете, который я нашла спустя десять лет после его безвременной кончины!

– Когда родилось дитя, мой отец, жестокосердый Гарольд, приказал пытать меня, покуда я не назову имени отца ребенка. Мне стали дробить пальцы рук… О, малодушная! На мизинце левой я созналась.

– Тебя пытали! – упоенно воскликнула Гиацинта.

Слезы медленно потекли по бледному лицу Зиглинды.

– Я назвала его имя… Любимое прекрасное тело осквернили клещи палача… Отец заставил меня смотреть на это. А затем он отдал мне моего ребенка и навек изгнал из родного гнезда.

– Я изведала, как и ты, горечь бесприютной доли, – сказала Гиацинта. – Когда-то мне предсказали, что после моей смерти из моего сердца вырастет цветок гиацинта. Я часто смотрю на эти чужие бесплодные земли и гадаю: где суждено расцвести цветку смерти и скорби? И скоро ли это случится?

– Я потеряла колыбельку, – жалобно произнесла Зиглинда. – Я иду день и ночь, и все несу его на руках. Он так крепко спит, мой малютка… Он не причиняет мне никаких хлопот. Посмотри, разве он не красив? Мой отец, жестокосердый Гарольд, убил его отца…

– Совсем как мой отец, Кровавый Барон, убил моего возлюбленного!

– Воистину, смерть склонилась над моей младенческой колыбелью.

– И мое рождение окрашено багровым отсветом смерти! Я покинула отчий дом и ушла куда глаза глядят… – начала рассказывать Гиацинта. – На каждом шагу меня подстерегали опасности, злобные чудовища, косые взгляды и молва. Я чуть не лишилась жизни, когда на болотах меня схватили, избили, пытали, связали и подвесили вниз головой! Адская боль, когда глаза вылезают из орбит… щиколотки жжет, словно огнем… и неоткуда ждать помощи…

– Я покинула отцовский дом, как нищенка, босая, и лишь в последний миг верная служанка набросила мне на плечи этот плащ… Я шла и шла, не разбирая дороги. Острые сучья ранили мне ступни, словно и деревья были заодно с моим отцом. В чужих селеньях меня травили собаками, а черствые, немилосердные люди не хотели подать мне и кусочка хлеба… Я ночевала на голой земле, прижимая к себе мое бедное дитя…

– Я знаю, что такое ночлег на голой земле. Голод и холод – постоянные мои спутники, – сказала Гиацинта. – Иной раз даже горячего чая мне не достается… Что ж, я привыкла. Глоток холодной воды – и в путь.

– Дорога, бесконечная дорога, – шептала Зиглинда, – а он так крепко спит, мой малыш. Но где же его колыбелька?