Читать книгу "Пылающий лед - Виктор Точинов"

– Господин генерал-полковник, Президент на связи! – прорезался среди докладов операторов голос начальника службы фельдсвязи.

– Я занят, пусть подождет.

Он действительно был занят – мятежники начали контратаку, пытаясь отбить аэропорт. Силами пехоты, без бронетехники, с самой минимальной артиллеристко-ракетной поддержкой… Но пехоты у сепаратистов хватало с избытком, на каждого из морпехов, державших оборону на подступах к аэропорту, приходилось по два десятка противников. Надо было решить, какой из немногочисленных резервов командующего вводить в бой, и решить быстро.

Но будь генерал Кравцов сейчас абсолютно свободен, он ответил бы на президентский вызов точно так же. Его высокопревосходительство Президент, видите ли, изволили проснуться и после завтрака, между чашкой кофе и утренней сигарой узнали от референта о начавшейся войне. Марионеточный политик, избранный марионетками на сессии парламентской ассамблеи, последним узнавал все действительно важные новости. Подождет…

Режим чрезвычайного положения длился в России шестой год, и отмены его не предвиделось. Полномочия Президента и парламента продлевались автоматически, без выборов, но превратились в полную фикцию. Вся реальная власть сосредоточилась в Комитете по чрезвычайному положению, где большинство составляли высшие чины ОКР. Проще говоря, генерал Кравцов стал фактическим диктатором России.

Нельзя сказать, что он к этому стремился. Но так уж сложилось… И до того, и без того генерал-полковник Кравцов имел достаточно власти. Парадокс, но до Дня Станции он имел гораздо больше возможностей влиять на происходившее в стране, чем сейчас, – тогда хоть как-то, но работали законы, и он был главным их охранителем. Сейчас действует лишь один закон, закон силы. Да, ОКР остается самой влиятельной силой в стране. Но принципиально ничем не отличается от банды какого-нибудь полевого командира, провозгласившего себя мэром, или посадником, или волостным старостой, или еще кем-то…

Вся разница в количестве бойцов и, соответственно, в размере контролируемой территории. Бойцов у ОКР много, но не настолько, чтобы разместить гарнизоны в каждом городе, поселке и деревне, чтобы охранять каждый мост и патрулировать каждую дорогу…

– В квадрате двенадцать-ноль-три обнаружены силы противника, до трех батальонов, – доложил оператор. – Движутся к аэропорту. Резервов у Седьмого не осталось, просит помощи.

Сепаратисты, скрытно просочившись через лесотундру, брали аэропорт в клещи. Все правильно, есть на той стороне человек, хорошо понимающий, в чем единственный шанс не на победу, но хотя бы на переход к затяжному позиционному конфликту, – захватить или вывести из строя аэропорт. Перерезать пуповину, связывающую силы вторжения с Большой землей. Оставить вторгнувшихся без подкреплений и без подвоза боеприпасов – и они поневоле остановят наступление.

– Изменить задание эскадрилье Будакова. Пусть проутюжит квадрат двенадцать ноль-три, – приказал генерал.

Это означало, что батальон «Дельта», отчаянно штурмующий сейчас асфальтобитумный завод, превращенный мятежниками в настоящий укрепрайон, останется без поддержки с воздуха. Ничего, справятся, не маленькие…

Тихая кабинетная работа продолжалась.

7. Скажи мне, что ты ешь, и я скажу, кто ты

Здание мы зачистили быстро, куда быстрее, чем я рассчитывал. Бойцы обоих взводов – за исключением троек, отряженных в охранение, – собрались в цеху. Я к тому времени уже понял, отчего пусты все полки на здешнем складе. Товар тут производился весьма в наше время дефицитный, на складах не залеживающийся.

Тушенка…

Именно сей незамысловатый продукт изготавливали на секретном объекте, столь заинтересовавшем генерала Кравцова. Когда я это понял, мне захотелось прихватить с собой тяжеленный ящик, набитый прозрачными пластикатовыми банками, чтобы потом грохнуть его на генеральский стол: на, жуй свои секреты!

Понятно, отчего внутренняя охрана столь малочисленна и вооружена в основном дедовскими двустволками. Непонятно лишь, чем охранники стреляли из своих пукалок – пробивая в бронежилетах дыры, способные вместить арбуз средних размеров. Какой-то очень смертоубийственный боеприпас сварганили местные эдисоны-кулибины… Семнадцать человек безвозвратных потерь, не считая экипажа «Иволги»… Дорого нам обошлась генеральская тушенка.

Загадку небывалой убойной силы дробовиков разгадал Багиров. Эмпирическим путем – извлек патрон из патронташа убитого сепаратиста, расковырял десантным ножом пластиковую гильзу.

– Взгляните, капитан… Любопытная хренота.

Я взглянул. Вот оно что… «Самодельный подкалиберный боеприпас» – так будет сформулировано в грядущем рапорте. Пуля от «ревуна», кумулятивная, судя по цветокодировке. К пуле приделан кустарный хвостовик с лопастями, не позволяющий ей кувыркаться в полете. Просто и эффективно. На открытой местности, конечно, таким оружием много не навоюешь, скорострельность и дальнобойность слишком низкие. Но в здешних закоулках, выскакивая из засады и стреляя почти в упор, сепы поначалу разменивали одного своего на одного нашего…

Докладывать о результатах не хотелось, но пришлось.

– Каньон, я Мангуст. Боевая задача выполнена. Здание полностью зачищено. Обнаружено производство консервов в промышленном масштабе. Больше ничего интересного. Потери – семнадцать человек, противник применил новый тип самодельных боеприпасов. Жду приказа на дальнейшие действия.

Доклад сопровождала небольшая нарезка кадров из моей «балалайки» – пусть и Каньон полюбуется на захваченные трофеи. А заодно и на «оружие возмездия» сепов, может быть, парням, зачищающим сейчас другие районы самозваной столицы, эта информация пригодится.

Под псевдонимом «Каньон» скрывался подполковник Нехлюдов. Ничего конкретного о дальнейших наших действиях он не сообщил: приказал оставаться на связи, и я слышал, как он по другому каналу почти слово в слово пересказывает мой доклад. Судя по обращению «господин генерал-полковник», информация ушла прямиком к генералу Кравцову. Вот уж шеф обрадуется результатам нашего тушеночного рейда…

Пока я дожидался начальственного решения, сержант Багиров занялся одним из своих бойцов – тем самым, что удивил меня на крыше странной мимикой.

Паренек выглядел неважнецки. Краше в гроб кладут – если не брать в расчет тех, кто угодил в цинковый ящик после смерти, чересчур уродующей тело. После прямого попадания в голову разрывной пули, например. А среднестатистический, умерший в своей постели покойник выглядит куда приличнее. Сказать, что на парне лица не было – не сказать ничего. Такое впечатление, будто его вылепили из снега на манер Снегурочки и теперь он начал таять. Пот катился по его вискам крупными каплями, впитывающие прокладки шлема не справлялись. Подозреваю, что у него уже в ботинках хлюпало.

Сержант снял с парня шлем, сунул его в руки одному из подчиненных. Нагнулся к мертвому сепу, лежавшему возле конвейера, макнул пальцы в кровь… Вскоре лоб бледного и взмокшего паренька украсился стилизованным изображением горной кошки, манула, растянувшего свое изящное тело в прыжке. Вот оно что. Экзамен кровью. Неудивительно, что парень расклеился. Случается и хуже после первого человека, которому собственноручно выписываешь путевку из живых в мертвые…