Читать книгу "Младенец и черт - Борис Акунин"

– Романов. Алексей Парисович.

Алеша тоже распрямился.

– Романов? Символическая фамилия.

С крыши пролилась струйка – аккурат за шиворот студенту. Этои положило конец затянувшейся беседе.

– Да идемте же! – передернулся студент. – Дождь!

Но последовать в дом за капитаном решился не сразу.

– Стоять! Я не вижу вашего Франкенштейна. Пустьпокажется.

Замерший на месте с поднятыми руками Теофельс позвал:

– Тимо, покажись гостю. А то некрасиво получается.

Из темного угла, держа наготове револьвер, вышел слуга. Егонекрасивая, костлявая физиономия вся подергивалась. За капитана волнуется,понял Алеша. И очень хорошо – значит, первым не выстрелит.

– Ну вот, патовая ситуация восстановлена, – сказалрезидент, медленно поворачиваясь и слегка опуская руки. Теперь он стоял бок обок со своим помощником. – Но здесь гораздо лучше, чем снаружи, не правдали?

– Правда.

Как действовать, Романов уже придумал. Выход из положениябыл всего один. Отчаянный, почти стопроцентно обреченный на неудачу. Но иногоне существовало.

Мелко переступая, он переместился боком к жарко пылающемукостру. Быстро наклонился, схватил желтую папку и бросил в огонь. Одновременновыставил вперед пистолет и истошно закричал:

– Не двигаться! Убью!!!

Тут вся тонкость была в том, что целил Алеша не ввооруженного слугу, а в безоружного господина. Если б в Тимо, тот, пожалуй,выстрелил бы, а так не осмелился. Еще и ухватил рванувшегося с места капитаназа локоть.

Отступив к стене, Романов всё наводил ствол на Теофельса,тщетно пытавшегося вырваться из цепкой лапы своего клеврета. Желтый коленкоредва начал чернеть, содержимое же и подавно пока оставалось нетронутым.

Вырвется или нет? Если накинется, всё пропало…

– Пусти! Пусти! Idiot! Lass mich weg![18]– кричал капитан.

Он ударил слугу локтем в бок, лягнул каблуком, но чудищу этобыло нипочем. По-прежнему держа в правой руке револьвер, Тимо левой перехватилгосподина за шею и сжал так, что Теофельс лишь беспомощно трепыхался.

А папка, умница, уже пылала, с каждой секундой всё жарче,всё веселей.

– Тимо, стреляй! Приказываю! – просипелполузадушенный резидент.

– Nein! Er wird Ihnen schiessen![19] –отрезал славный Тимо, да еще и к Алеше обратился, по-русски. – Не надострелят! Ви не стрелят – я не стрелят.

Ай да верный Личарда! Ай да золотое сердце!

К дыре в потолке валил густой белый дым, летели искры иклочки сажи.

Капитан уже не барахтался в железных тисках, лишьзавороженно смотрел на бушующее пламя.

Дело было сделано. Алеша отлично понимал, что живым емуотсюда не уйти. Жизнь кончена. Она получилась короткой и немного нелепой, нофинал, ей-богу, совсем неплох. Жаль только, наши не узнают, что планразвертывания к немцам не попал. И как погиб студент Романов, тоже не узнают.

Он вздохнул.

– Как весело горит сухая бумага, – неживым голосомсказал Теофельс. Он перевел взгляд на Алешу. Глаза у немца светились страннымблеском. – Что ж, господин Романов, вы провалили мне задание. Такое сомной случается в первый раз. И, клянусь, в последний… Пусти, Тимо, черт бы тебяпобрал! Старый сентиментальный осел, ты растоптал мою честь.

Слуга больше не держал его. Растирая помятое горло, капитанцедил слова с пугающей неторопливостью. Эта ледяная ярость устрашала гораздобольше, чем недавний истерический хрип.

– Вы победили, юноша. Но погодите радоваться. Я вызываювас на дуэль. Биться насмерть. Всё равно жить мне теперь незачем.

– Какая еще дуэль? – Алеша косился на пылающуюпапку – вся ли сгорела, не уцелеют ли какие-то страницы? – Думаете, япозволю вам взять в руки оружие?

– Обойдусь без оружия. – Теофельс кривоусмехнулся. – Мы с вами вот как. Держу пари, что вы любитель Конан Дойля…«Этюд в багровых тонах» читали? Про Божий Суд. Как двое американцев пилюли глотают?

Романов кивнул. Конечно, читал. Первый раз – ещеприготовишкой.

– Вино вот. – Немец мотнул головой на полупустуюбутылку. – А это, – он вынул из жилетного кармашка крохотнуюкоробочку, – пилюли.

Там, разложенные каждая в свою ячейку, лежали одинаковыетаблетки.

– Вторая слева, вторая слева… – пробормоталрезидент. – Ага, вот эта.

Вынул одну пилюльку, положил на ящик рядом с бутылкой.

– Яд моментального действия. У каждого уважающего себяразведчика есть такая малютка-спасительница. От виселицы. Остальные –обыкновенный аспирин.

Он взял еще одну таблетку, положил обе в стаканчик,встряхнул и высыпал на салфетку.

– Теперь я и сам не знаю, где тут лекарство, а где яд.Принцип дуэли, надеюсь, понятен? Выбора у вас нет. Один из нас долженпогибнуть. В противном случае я просто кинусь на вас, и тогда мы погибнем оба.Тимо, выстрелишь ему в живот, чтоб помучился.

Слуга, напряженно вслушивавшийся в медлительную речь своегогосподина, сделал протестующий жест:

– Es geht nicht! Zu gefahrlich![20]

– Ничего, я везучий, – осклабился капитан. –Быть может, эта маленькая встряска вернет меня к жизни.

Если он думал, что затея с поединком на пилюлях испугаетпротивника, то здорово ошибся.

Алеша встрепенулся. Кажется, прощаться с жизнью было ещерано. Появилась пускай слабая, но надежда.

– Какой мне смысл играть в эти детские игры? – снебрежным видом сказал он. – Даже если мне повезет, ваш слуга все равноменя застрелит.

Капитан поморщился, будто молодой человек сказалбестактность.

– Тимо, выйди. Raus, raus![21]

С большой неохотой, посекундно оборачиваясь, великанудалился за дверь.

– Если останетесь живы, успеете выскочить в окно. Любоеиз трех. – Теофельс широким жестом обвел комнату. – Заметьте, ядоверяю вашей порядочности. Не боюсь, что пальнете в меня и сиганете черезокошко прямо сейчас. Потому что вижу: передо мной человек чести… Ну, хватитболтовни. Выбирайте, которая?

Поразительная штука психология! Именно теперь, когда шанс наспасение подскочил с нулевой величины до вполне приличного соотношения 1:1,Алеше вдруг сделалось очень страшно. Словно окоченев, он смотрел, как капитантвердой рукой наливает в два стаканчика вино и бросает в каждый по таблетке;как те, шипя, растворяются.