Читать книгу "Умри, моя невеста - Марина Серова"

– А что ему здесь-то надо?

– Не знаю, не знаю, – пытаясь скрыть волнение, проговорил Бобров. – Но все это мне не нравится.

К нашей машине вразвалочку подошел Радченко и потянул дверцу.

– Что здесь делает этот козел? – хмуро спросил он.

– А я почем знаю! – возмущенно вскричал Бобров. – И начальник охраны Балтера, этот уголовник Разуваев, здесь!

Он указал на высокого бритоголового парня в черной куртке, стоявшего у ворот.

– Короче, пошли, – кивком позвал его Константин Сергеевич.

Первыми двинулись охранники, Радченко и Бобров за ними, я следовала вплотную к своему клиенту. Бобров, стараясь держаться уверенно и твердо, решительно прошагал к бритоголовому парню, которого назвал Разуваевым, и, пристально глядя ему в лицо, сказал:

– Какие проблемы, Артем?

– А ты еще спрашиваешь? – усмехнулся тот в ответ, оглядываясь на Косых.

Я увидела, что руки парня испещрены специфическими зоновскими татуировками.

Бобров побледнел, но повторил:

– Что за дела происходят? Совсем страх потеряли?

– Да ты о чем вообще? – сплевывая на землю жвачку, в ответ спросил тот. – Это вы совсем охренели! Крутые стали, да? Имейте в виду: Юрий Виссарионович так этого не оставит.

– Да вы что? – зарычал Радченко, выступая вперед и пытаясь ухватить Разуваева за грудки. – Еще и грозитесь, козлы? Давно на зоне не был? Я тебя быстро туда отправлю, и твой продажный мент не поможет!

Разуваев быстро скользнул правой рукой в карман. Я подобралась и чуть выдвинулась вперед, прикрывая Боброва. Признаться, я слегка тревожилась, как бы он не выкинул чего: бронежилета на Всеволоде Евгеньевиче не было.

В руке Разуваева показался пистолет, который тот, вздернув кисть, ткнул прямо в лицо Радченко.

– Лапы убери, паскуда! – грубо произнес начальник охраны, снабдив свое приказание длинной матерной тирадой.

Бобров пытался выскочить из-за моей спины, но я удерживала его, держась в кармане за свой ствол. Вперед вылетела «наша» охрана – «Барс» вперемежку с радченковскими. Все они уже повыхватывали стволы и стояли стеной, образовав полукруг. К Разуваеву уже спешила балтеровская сторона. В руках одного из них я заметила гранату и уже хотела было рвануть Боброва в сторону и повалить на землю, как всех быстро опередил Косых и властно рявкнул:

– Отставить! Всем стоять! Говорить буду я!

Он прошел из двора прямо к нам, несколько секунд они с Радченко не мигая смотрели друг на друга, потом Косых небрежно произнес:

– Что, Костя? Ответку включил? Зоной грозишь? Имей в виду, тебе она тоже реально светит!

– Ты меня не пугай, – прогудел Радченко, меряя Косых ненавидящим взглядом.

– А никто и не собирается, – хмыкнул Косых. Он единственный из присутствующих, кажется, сохранял спокойствие и даже веселое расположение духа. – Слушайте, ребята, давайте начистоту, – проговорил он. – Я слышал, вам окошки обстреляли, так?

Бобров и Радченко молчали.

– Да я и так в курсе, что обстреляли, – махнул рукой Косых. – Вы решили, что это Балтер, и вздумали отомстить. Бобров для отвода глаз в СИЗО отправился, а Костян – на юбилей. Только это все равно не прокатит.

– Че-го? – взвился Бобров, вылетая из-за моей спины. – Какая еще месть?

Косых усмехнулся и, достав тоненькую пачку листов, принялся зачитывать:

– Сегодня около трех часов ночи со стороны улицы Огородной в направлении дома номер восемьдесят шесть с небольшим интервалом прозвучали три оружейных выстрела. Прибывшая на место группа обнаружила гильзы от ружья «мозберг». Дом восемьдесят шесть, если вы не поняли, и есть особняк господина Балтера Юрия Виссарионовича. Который, к счастью, в этот момент находится в отъезде.

В Косых, видимо, навеки сохранилась милицейская страсть к протоколам.

– Ну? Что скажете? – тем временем обратился он к Боброву с Радченко.

Бобров нахмурился. Это известие явно стало для него неожиданностью, спутавшей весь расклад. Он еще раз внимательно оглядел Косых, двор, потом поднял на него глаза.

– Пошли. – Улыбнувшись, Косых провел его во двор.

Я не отставала ни на шаг. Косых подвел Боброва к одному из высоких, чуть ли не во всю стену, окон особняка и, выразительно постучав по нему пальцем, сказал:

– Смотри внимательно. Видишь?

На окне виднелись две круглые дырки – такие, которые остаются после попадания пули. На втором окне наличествовала третья такая же.

– Ну? Что скажешь, Сева? – насмешливо спросил Косых.

– Ты что, – криво усмехнувшись, сказал Бобров, – думаешь, я бы стал, как в детском саду, такие дешевые методы применять? Ты мне игрушку сломал – я тебе?

Косых промолчал. Потом повернулся к парочке бродивших под окнами Балтера людей и сказал:

– Леня, покажи гильзы!

Один из них тут же достал из кармана коробочку, в которой лежали две гильзы.

– И что? – Бобров посмотрел Косых в лицо. – Да я тебе сам такие могу показать! Все один в один! Мне самому окна попортили! А у меня жена и дочь, между прочим, дома были! В соседней комнате! И это просто счастливая случайность, что никто не пострадал! – Голос его повышался, постепенно переходя на визг. – В отличие от Балтера, который благополучно укатил на семинар!

– На симпозиум, – поправил его Косых.

– А это один хрен! – неприязненно махнул рукой подошедший Радченко, внимательно рассматривая гильзы. – И у меня такие же, тоже две штуки! После третьего выстрела перезаряжать не стали, вот третья в ружье и осталась. И, между прочим, это милиция зафиксировала, так что все официально!

– У нас тоже официально, – скороговоркой пробормотал Косых.

– Да? С каких это пор ты официальное лицо? – ехидно спросил Радченко. – Насколько я помню, обратно в органы тебя никто не приглашал! И вряд ли пригласит. Тебя, помнится, за взятки оттуда поперли?

– Это все твои домыслы! – бодрым голосом произнес Косых, быстренько убирая гильзы в карман вместе с коробочкой. Его, кажется, невозможно было сбить с толку этическими намеками.

– Короче, – раздельно произнес Радченко. – Мы никакую ответку не включали. Алиби у нас стопроцентные, и милицию мы сами вызвали в отличие от вас. Балтер-то тебе позвонил, когда узнал, а не ментам!

– Ребята, давайте оставим кипеж! – миролюбиво предложил Косых. – Разберемся!

Я увидела, что Бобров собирается что-то возразить, что он снова занервничал, и, побоявшись, как бы в таком состоянии не наломал дров, решила вклиниться.

– Думаю, это самое разумное. Без Балтера мы все равно ничего не решим. Ну что толку, если мы сейчас все перестреляем друг друга или взорвем? И Балтер за такое по головке не погладит. Если вообще останется кого гладить: силы серьезные с обеих сторон, и практически равные.