Читать книгу "Мисс Марпл из коммуналки - Оксана Обухова"

Хорошие девочки. И кофе выпить предложили.

Устала баба Надя. От сверкания зеркал, от разноцветного вороха невесомых уютных тряпочек.

Как раньше не любила она этих примерочных! Теснота, духотища, к потной спине новое платье прилипает и никак сползать не хочет. Размер бы другой попросить, да за шторкой очередь галдит!..

Потом, правда, были рынки. Там и воздух свежий, и хозяйки добра курскими соловьями заливаются: «Как вам эта кофточка подходит, а жакет так прямо впору! В цвет и в масть!»

И не всегда придешь домой, примеришь, глянешь – плакать охота. Порой – везло. Даже после стирки наряд не расползался…

Да и воздух свежий. И народ обычный.

А нынче – красота! Подобрали ей девочки чудный костюм шоколадного цвета с золотистым кантом. Ноги в нем совершенно не казались короткими – не то что в том лыжном фиолетового цвета с оттянутой попой! – мягко и ласково он облегал фигуру, прятал под навесом курточки располневший живот.

Красота, весело подумала баба Надя, раздухарилась и сказала:

– А подберите-ка мне, девчонки, еще и куртку! И ботинки.

– Кроссовки?

– Ну там кроссовки или еще чего, главное, чтобы не жали и в гололед не скользили. Осень скоро.

Вдобавок к легчайшей, но теплой бордовой куртке девочки выбрали для разомлевшей покупательницы еще и трикотажную черную кепку, удобно усевшуюся на голове.

Увидела себя баба Надя в зеркале в обновках и обомлела – лет десять скинула! – порадовалась за себя, похвалила за отвагу и трудолюбие в примерочной и вспомнила о Софе:

– Вы вот что, девочки… Подружка у меня есть. Хочу и ей подарок сделать. Подберете?

Она росточком чуть пониже вас будет, худенькая тоже.

Рыжеволосую продавщицу даже не надо было просить костюм примерить. Все выполнила без подсказки, показалась в плюшевом костюмчике сиреневого цвета – под Софины русые волосы в самый раз будет! – и даже оформила какой-то «дисконт» по своей карточке.

– Заходите к нам еще!

– Обязательно. Теперь – обязательно. Как оказалось легко делать нынче покупки!

И чего раньше нос от магазинов воротила? Думала: и старого не сношу, да? Барахла накопила, одной моли в радость…

Нет, Надежда Прохоровна, жить надо, пока живется!

Себя радовать да близких не забывать! Хоть испеченным пирожком, хоть пустяковиной какой, но – радовать!

Вот только как Софе подарок сделать?..

Она – деликатная. Может в кошелек за денежкой полезть… А много ли там денежек…

«Скажу – в универмаге выбросили». (Какая разница, что слово «выбросили» в том самом, застойном смысле давно ушло из употребления, раз для советского человека – а мы все навсегда насквозь советские! – осталось в неизменности. Выбросили – значит, удачная покупка.) Поймет, авось, – уценка. Обрадуется.

А ценник оторвать…

Уже поднимаясь по лестнице к квартире, Надежда Прохоровна вспомнила еще одно нужное слово – «конфискат». «Скажу, выбросили конфискат. За сущие копейки!»

А то знаем мы этих, деликатных… Нравится не нравится – отказаться может, закапризничать…

Но хорошо помнила баба Надя, как смотрела Софа на уютный внучкин костюм с расшитым звездочками мишкой. С затаенной грустью смотрела…

Как будто мы сами еще таковых поносить не сможем!

Еще как сможем!

Придя домой, Надежда Прохоровна тихонько, прямо не снимая ботинок, прошмыгнула в свою комнату и забросила ворох нарядных пакетов за шкаф.

Потом в своей старой одежде вышла обратно в прихожую и начала неторопливо раздеваться.

Конспирация, так ее раз-эдак! Придется соблюдать.

Пока.

В мечтах Надежда Прохоровна уже видела себя сплошь новую в купе мягкого вагона, где вторую полку занимает усатый генерал в отставке. Или полковник. И можно даже без усов.

Что делает обнова с женщиной!

«Мечты, мечты, где ваша сладость? Мечты ушли, осталась…»

Не мышонок, не лягушка, а неведома зверушка…

Сосед по купе бабы Нади усатого генерала напоминал очень мало. Единственное, что он, едва войдя в купе, напомнил бабе Наде, так это строчку из сказки Александра Сергеевича Пушкина о царе Салтане – «Родила царица в ночь не то сына, не то дочь»… Только эта книжка – «Сказки А.С. Пушкина» – была у Надежды Прохоровны из детского репертуара, зато знала она ее наизусть. Почти каждый день маленькой Светланке и Алеше зачитывала…

«Это ж надо, – взглянув на попутчика, обреченно подумала бабушка Губкина. – А я еще с пирожками возилась… для генерала…»

Брать в дорогу традиционную курицу и угощать ею генерала-полковника, пачкая пальцы в жире, миссис Губкина благоразумно не решилась. С утра напекла пирожков (от них, даже остывших, дух ароматный идет), наварила яиц вкрутую, колбаски докторской припасла да сыру. Огурцов там всяких, помидоров.

Из дома вышла загодя. Переоделась в новое нарядное в вокзальном туалете, сумку со старой одеждой в камеру хранения сдала и, чувствуя себя совсем элегантной дамой – в новой поблескивающей куртке, современной кепке и костюме, как шоколадка без обертки, – села в купе ждать пусть не генерала, но хотя бы человека приличного.

В купе зашло… нечто… с железками в носу. Длинными нечесаными лохмами и массивными – серебряными аль из нержавейки? – перстнями на больших пальцах и мизинцах грамм по сто металла.

Сотовый телефон, что попутчик держал возле уха, весьма слышимо стукался об эти перстни, растянутые черные джинсы – как только на пол-то с тощей задницы не сползли?! – надежно скрывали половые признаки. Зверушка радостно хрюкала (смеялась) в телефон. Ловким пинком ботинка на толстенной подошве запихнула багажную сумку под сиденье.

«Мальчик аль девочка? – засомневалась баба Надя. – Борода вроде не растет, голос писклявый…»

Зверушка жизнерадостно хрюкала в телефон и делала вид, что в купе находится одна.

Слов нет, вполне современная (хоть и пожилая) москвичка Надежда Губкина на улицах столицы навидалась всякого: и стиляг, и хиппи, и прочих недоумков. И если говорить справедливо, относилась к ним философски – перебесятся, железо из носов повынимают и станут нормальными людьми. С пародонтозом, астмой и стенокардией. Все в жизни неизменно – девки пляшут, парни смотрят, старики в аптеку за лекарствами бегают. Никто с этого круга не сворачивает. Если только в монастырь иль в раннюю могилу.

Но длительное присутствие возле себя личности, хрюкающей на непонятном русском языке: «Кокарды полный мусоровоз сосок насобирали, дурцеллло не вставляло», – посчитала испытанием.

Поглядывая на болтливого юнца, Надежда Прохоровна поджала губы и, расстелив салфеточку, выложила на нее пирожки, вареные яйца и докторскую колбаску.