Читать книгу "Училка - Наталия Терентьева"

— Мам, можно попить?

— А как же! Все раненые прежде всего просят пить…

Никитос стал смеяться.

— Ой, больно смеяться…

— Что ты говоришь, Анюточка? Попить купить?

— Купи всё, что угодно. Ключи не потеряй, Игорь, пожалуйста!

— А можно мы пойдем к маме? Она нас покормит…

Вот молодец Игоряша, ведь может сообразить!

— Конечно. Идите, только потом возвращайтесь домой. Проверь у Насти уроки.

— Мам! — услышала я Настькин голос. — У меня каникулы!

— Игорь, выключи в телефоне громкую связь! Вся улица слышит разговор… Никитос, хорош хохотать, вон у тебя губа лопнула, в крови…

— Симпатичный мальчик у вас, — неожиданно мирно обратился ко мне врач.

Я посмотрела на Никитоса. И в его глазах увидела себя. И Андрюшку. В его голубых Игоряшиных глазах совсем не было Игоряши.

— Ты мой лучший друг, — прошептал Никитос.

— Я тебя тоже люблю, очень, — прошептала я ему в ответ. — И ты мой лучший друг.

— Лучше Андрюшки?

Я засмеялась.

— Андрюшка — мой самый лучший брат. А ты — друг.

— Хорошо, — согласился Никитос. — Только у меня вот тут чуть-чуть болит, мам. — Он попытался потрогать совершенно разбитый лоб.

— Ага, и рука чуть-чуть в гипсе, да? — улыбнулся врач. — Возьмите, — он протянул мне бутылку воды и пластиковый стакан. — Аккуратно дайте ему, чтобы не подавился на ходу. Как ты себя чувствуешь, боец? Надеюсь, что нет у тебя ни ушиба, ни сотрясения мозга…

— А мозг есть, — опять попробовал улыбнуться Никитос запекшимися губами.

— Не уверена… Пей давай. Осторожно…

Никитос стал жадно пить, он не умеет пить аккуратно и медленно. Подавился, отдышался, посмотрел на меня, как мой лучший, самый лучший друг. Я крепко взяла его за еще очень маленькую ручку. Никитос еще совсем ребенок, не нужно это забывать.

Мы медленно ехали в веренице машин, не включая сирену. И я вдруг почувствовала, как же я сегодня устала. Устала. За полторы недели в школе прошло как будто полтора года. Я зря пошла в школу? Нет, конечно. Впечатлений, новостей, расстройств, вопросов… Не зря.

Глава 12

Восьмой «В», восьмой «В»… Чем же мне их заинтересовать? Как сделать так, чтобы они открыли книгу, а не скачивали отзывы и краткое содержание в Интернете? А кому это надо? Мне? Восьмому «В»? Каждому из них в отдельности? Русской литературе? Не знаю. Будем придерживаться формального принципа. Математички заставляют считать и соотносить величины, видеть логику, а я заставлю читать, писать и размышлять о жизни вместе с великими, которые живут среди нас своими мыслями и чувствами. Не есть ли это хорошая цель?

Вчера я познакомилась еще с одной математичкой. Она ругала уже на перемене, не отпуская никак с урока, именно восьмой «В», где, как я поняла из контекста ее пламенной речи, все получили за контрольную, первую в этой четверти, двойки и тройки.

— Нет! — кричала разъяренная учительница. — Нет! Никто ничего переписывать не будет! Отдыхали каникулы! Сидели «ВКонтакте», кто из вас хоть одно уравнение решил? И вообще — у вас был год, чтобы писать и переписывать! Я ничего никогда в школе не переписывала, у меня всегда был один только шанс — что написала, то и написала. Переписки, переделки — с чего? Кто вам по жизни вторые шансы будет давать? Ой, извините, по моей вине ракета взорвалась, до орбиты не долетев, можно, я вторую попробую запустить? Авось долетит! Так, что ли?

Я шла мимо кабинета, где была широко открыта дверь, и учительница, не обращая внимания на посторонние уши и взгляды, продолжала ругать класс. Я чуть приостановилась, потому что увидела знакомые лица. Недовольное лицо Тамарина. Спокойное, но расстроенное — Вероники.

— Светлана Ивановна… — завел было Тамарин.

— Сиди! — крикнула она ему. — Уж ты бы вообще молчал! Ты должен был написать на шесть с плюсом, понимаешь! У тебя такие наполеоновские планы! А ты ерунды решить не смог!

— Там варианты были неравноценные…

— Неравноценные?! А жизнь вообще дает неравноценные варианты нам, понимаешь, Тамарин! Понимаешь? Одному — красную дорожку вперед выкатят, причем ни за что, понимаешь — ни — за — что! Просто! Дураку какому-нибудь! А тебе, Тамарин, рогаток понавставляют, шины проткнут, руки свяжут и… — Учительница перевела дух и нервно обернулась на дверь. — Вы что-то хотели? — она недоуменно посмотрела на меня.

— Да нет. Просто услышала, как вы моими словами говорите — про красную дорожку, про ракету и орбиту и вообще…

Светлана Ивановна слегка растерялась.

— Извините! — Я поспешила прикрыть дверь и отойти.

Потом, на следующей перемене, я увидела ее в столовой, куда все-таки стала ходить, в основном из социальных побуждений. Видеться с другими учителями, знакомиться с кем-то, что-то слышать. Мне же нужно окунуться в среду и как-то аккумулироваться здесь.

Я подошла сама к Светлане Ивановне, которая нервно и быстро откусывала булочку и запивала остывшим чаем. Чай в этой столовой пахнет хлоркой и всегда холодный. Я решила привыкнуть, чтобы не выделяться, но пока не привыкла. Хлорка — потому что не фильтруют, холодный — потому что варят утром в огромных чайниках и так весь день и пьют.

— У меня этот класс тоже вызывает вопросы, — сказала я Светлане Ивановне. — Я — Анна Леонидовна, новая учительница русского и литературы.

— А, да! — Светлана Ивановна взглянула на меня с любопытством. — А вы книжки, говорят, пишете? И что, пришли в школу собирать материал?

Я даже засмеялась:

— Да вы что! Мне даже в голову такое не приходило! Это громко сказано — «книжки пишу»! Да ну! Написала когда-то пару книг… Сейчас все издаются, кто писать умеет, вы же знаете! Нет, просто я работала дома, пока дети были маленькие, переводила в основном, а теперь как-то вот решила…

— Ну да, знакомо — ближе к дому и вообще, так? — быстро сказала Светлана Ивановна.

— Да. Вы простите, я сегодня слушала, как вы говорили. Просто я никак не приспособлюсь к ним, не знаю, на какой кобыле подъехать, они ничего не хотят. Не читают книг…

— Вы серьезно хотите заставить их читать? — удивилась Светлана Ивановна. — Так это нечитающее поколение. Они не могут сосредоточиться. У них мозги уже по-другому устроены. Не могут, не то что не хотят!

— Вы серьезно так думаете?

— А что мне думать? Я вижу. У меня два сына, одному девятнадцать, в институт поступил, другой в десятом классе. Они хорошие мальчики, но перестали читать несколько лет назад. Переключились на игрушки в компьютере, потом в телефоне. Я, если честно, как-то пропустила этот момент. Не поняла, как это произошло. Сейчас я просто рядом сижу, в воскресенье, обоих рядом сажаю…