Читать книгу "Штопор - Иван Черных"

— Сам полетишь или еще кружок сделаем?

Можно было лететь и самостоятельно, перерыв почти не сказывался, но Николай попросил:

— Сделаем еще кружок, товарищ майор, для гарантии.

Николая всегда восхищали сдержанные, хладнокровные люди, умеющие в любых ситуациях скрывать свои эмоции, чего ему не хватало и чему он страстно хотел научиться. Лев Владимиров был на год моложе Сташенкова, но выглядел серьезнее и мудрее, а по командирским и человеческим качествам превосходил своего предшественника намного. Присутствие его рядом не сковывало, не раздражало, а вселяло уверенность, и Николай второй полет по кругу завершил с такой же легкостью и чистотой, как и первый. Владимиров по-дружески положил ему на плечо руку:

— Теперь давай со вторым пилотом. Потренируешься — и на завод.

3

Аленка подошла к Наталье, сидевшей за швейной машинкой (та готовила пеленки, распашонки Аленкиному братику — она почему-то была уверена, что родит сына), и потянула мать за подол.

— Чего ты хочешь, маленькая? — спросила Наталья.

— Хочу к бабе и дедушке, — требовательно заявила Аленка.

Наталья отложила шитье, ласково погладила дочь по румяной щеке.

— Но они далеко. К ним надо самолетом.

— Ну и что, давай самолетом, — стояла на своем дочь.

— А как же папа? Он прилетит, а нас нет?

— Он к нам приедет.

— Ему нельзя, — стала объяснять Наталья. — Он на службе: надо здесь находиться.

— А почему его нету здесь? — надула губки Аленка.

— Он в командировке, получает новые самолеты. Вот получит и прилетит.

— А почему так долго?

И в самом деле, его не было уже целую неделю, и Наталья встревожилась: а вдруг что-то случилось? После вынужденной посадки из-за афганца, когда она впервые ощутила всю опасность работы мужа и стала относиться с недоверием к самолетам, ему еле удалось уговорить ее лететь обратно. Но то на пассажирском самолете, где, утверждал Николай, девять девяток надежности, а это боевые, на которых он всякие сальто-мортале вытворяет. Это раньше она не волновалась и не переживала за него, теперь же… стыдно вспомнить о том…

Дочь подергала за подол.

— А когда он прилетит?

— Скоро, доченька, скоро. — По радио начали передавать последние известия. — Ложись спать и спи крепко-крепко. А папа прилетит, подарки нам привезет. Ты чего хочешь?

Аленка закусила палец, задумалась.

— Знаешь чего, мамуля? Мороженое. Какое мы в Москве ели. И много-много, чтоб бабуле с дедушкой повезти. У них зубиков нет, они будут язычком лизать. Правда?

— Правда, доченька. Только не довезет папа из Москвы мороженое, растает оно. А вот на будущий год полетим в отпуск, тогда снова будем есть разного-разного, какое тебе понравится.

Наталья помогла дочери переодеться и уложила ее в постель. Стала читать сказку про Конька-горбунка.

— А когда папа покатает нас на своем самолете? — спросила вдруг Аленка.

— Когда-нибудь покатает. Быстрее бы он возвращался, — вздохнула Наталья, чувствуя, как воспоминание о муже отдалось в душе тоской. Надо завтра сходить к Марине, спросить у Валентина, когда Николай собирается возвращаться…

4

Установка нового радиолокационного оборудования на бомбардировщике затягивалась — то с настройкой не ладилось, то какие-то другие недоработки выявлялись, и Николай, придя на завод и проторчав вместе со штурманами и специалистами около самолета часа четыре, уходил в гостиницу. Капитан Мальцев и старший лейтенант Светиков — Николай пожелал взять их в экипаж — оставались до конца рабочей смены; с этим новым оборудованием им придется повозиться, потому они не спускали глаз с авиаспециалистов, учились у них исправлять неожиданные «сюрпризы» и возвращались в гостиницу уставшими до изнеможения.

Здесь, в небольшом городке, раскинувшемся в средней полосе на берегу быстроводной речушки, осень хозяйничала полновластно: то дул промозглый ветер, то сыпал дождь со снегом. Ясных дней почти не было, и Николай беспокоился, как бы не засесть на заводском аэродроме надолго. Его тянуло домой, он скучал по дочурке, по Наталье, хотелось быстрее их увидеть. Успокаивал себя тем, что свободное время использовал для более глубокого изучения новой техники — в отряде такой возможности не представится, — а техника была поистине самая совершенная: позволяла с далеких расстояний наводить ракету на цель и уничтожать ее, не заходя в зону действия противовоздушной обороны противника. И хотя наведение ракет, работа с новой радиолокационной системой — дело штурманов, Николай считал своим долгом знать все то, что подвластно подчиненным.

Наконец радиолокационная станция была отлажена, самолет принят, документация подписана. Но в последний момент Николай узнал, что взлетать придется не с заводского аэродрома, где не позволяла ограниченная взлетно-посадочная полоса, а с соседнего, расположенного почти в сотне километров. А чтобы переправить самолет на соседний аэродром, надо разобрать его, погрузить на железнодорожную платформу, перевезти, а там снова собрать… Снова придется налаживать, отсрочивать. Потребуется еще недели две, не менее.

Николай пошел к директору завода.

— Разрешите, Александр Васильевич, перегнать самолет своим ходом? — попросил он.

— Вы забыли, каких размеров наша полоса? — холодно посмотрел на него директор.

— Не забыл, — выдержал взгляд Николай. — Тысяча четыреста метров, а нашему самолету, по летно-техническим данным и по моим расчетам, требуется гораздо менее. Ко всему, я ничего лишнего брать не буду, даже экипаж сокращу до минимума — возьму только второго летчика.

Директор подумал. Он успел убедиться в дотошности и скрупулезности этого капитана, проверившего на самолете чуть ли не каждую заклепку и заставившего инженерно-технический состав завода работать до седьмого пота, пока до ювелирной точности не был отлажен каждый агрегат, до стерильной чистоты не наведен порядок в кабинах. И все же директор предостерег:

— По курсу взлета — ни единой площадки, и если двигатель откажет…

— Вытянут остальные три, — вставил Николай.

— Хорошо, я посоветуюсь с конструктором, — сдался директор.

На другой день было получено «добро».

И все-таки Николай волновался: теоретические расчеты нередко отличаются от практических. И самолеты, несмотря на то что делаются по единой технологии, одними станками, отличаются друг от друга «характерами», как братья и сестры из одной семьи, — одни послушные и резвые, другие строптивые, тяжелые на подъем.

К счастью, этот ракетоносец оказался легким в управлении, быстрым, летучим: оторвался от взлетно-посадочной волосы, не пробежав и три ее четверти.

На соседнем аэродроме Николай забрал остальных членов экипажа, дозаправил самолет топливом и, проверив еще раз работу нового оборудования, взял курс домой.