Читать книгу "Большой план апокалипсиса. Земля на пороге Конца Света - Ярослав Зуев"

Примерно к середине XIV в. компании-гиганты, «Барди» и «Перуцци», монополизировали флорентийскую экономику, объединив под одной крышей экспортно-импортные операции, банковское дело и производство. Таким образом, родилась новая могущественная корпорация, сфера ее интересов простиралась на весь христианский мир и за его границы.

3.2. Негоже «лилиям» прясть

Проникновение компаний Барди и Перуцци на английские острова совпало по времени с крушением ордена тамплиеров. Сам понтифик немало способствовал флорентинцам, рекомендовав «хороших ребят» королю Эдуарду II Плантагенету, который еле-еле сводил концы с концами.[126]В те времена английские островитяне иностранцев жаловали примерно так, как много позже в Японии европейцев с американцами. Чужакам возбранялось находиться на территории королевства хоть сколько-нибудь продолжительный срок (не более сорока дней), тем более покупать там недвижимость, будь то огород, шалаш или склад. О приличном поместье и говорить было нечего. Но для флорентинцев сделали исключение. Впрочем, как мы видели выше, и особых репрессий против рыцарей ордена Храма на островах не было.

Еще в 1311 г., в разгар слушаний по делу тамплиеров, флорентийские бизнесмены добились от Эдуарда II первых уступок и уже не дали ему свернуть с накатанного пути. Прошло всего пять лет, не так уж и много, по большому счету, и итальянские предприниматели уже не только торговали в любом уголке королевства «для удовлетворения своих интересов и в целях заботы о делах короля», но и назначали своих представителей на государственные посты, как вам?

Эти вольности дорого обошлись Эдуарду, как только он перестал устраивать деловых партнеров. В 1327 г. король был свергнут, брошен в темницу и убит (по некоторым сведениям, переворот финансировали «Барди» и «Перуцци»). На престол взошел юный и амбициозный Эдуард III,[127]сын королевы Изабеллы и внук французского короля Филиппа Красивого (и сын Вильяма Уоллеса, если, конечно, верить Мелу Гибсону и Софии Марсо). При этом долг британской казны флорентинцам вырос до астрономической по тем временам цифры в полтора миллиона флоринов. По подсчетам современных экономистов, для того чтобы расплатиться с кредиторами, Англии потребовалось бы несколько столетий. Столько времени ей никто не давал.

Что делает человек, когда надо платить, но нечем? Правильно, пускается во все тяжкие, чтобы осознать этот незамысловатый факт, не требуется даже детективы читать. А что делает в подобной ситуации государство? Верно, оно начинает воевать. Ведь война, согласно известному изречению, — продолжение политики другими средствами, ну а за политикой во все времена стояли экономические интересы, иными словами — большие бабки. Вне сомнений, именно с этой точки зрения следует рассматривать экспедицию новоиспеченного короля Эдуарда III во Францию. После того как проклятие гроссмейстера де Моле сбылось, французский королевский престол остался вакантным, поскольку прямая мужская линия Капетингов оборвалась. Английский король вполне резонно решил, что как внук Железного короля Филиппа Красивого, ничем не хуже прочих соискателей короны, напротив, имеет на нее все права.

Его затея, скажем сразу, не привела к добру. Как вы помните, друзья, некогда, в эпоху легендарных длинноволосых королей Меровингов, предполагаемых носителей «священной крови» Иисуса Христа, у франков действовал Салический закон, по которому женщины-наследницы исключались из числа пайщиков. Нынешним феминисткам это, конечно, не понравилось бы, но что поделать, при Меровингах бытовали именно такие порядки, и они неукоснительно соблюдались. Оппоненты Эдуарда III вдохнули в Салический закон предков новую жизнь, чтобы ни дочь Филиппа Красивого Изабелла, ни ее английский сынок Эдуард и помышлять не смели о короне Франции. В результате разразилась кровопролитная война, продлившаяся больше столетия и принесшая неимоверные страдания как французам, так и англичанам.

3.3. И те из вас, что выживут, позавидуют мертвым…

Улицы, площади, церкви усеяны трупами, эта картина настолько ужасна, что при виде этого живые завидуют мертвым. Некогда заселенные места обезлюдели, и эта пустота сама по себе таит в себе страх и отчаяние.

Свидетельство португальского монаха[128]

В лето Господне 1349 случился великий мор по всему миру; начался он и от южных, и от северных пределов, а закончился таким разорением, что едва уцелела лишь горстка людей. Города, некогда густо населенные, опустели, и так быстро росла сила мора, что живые не успевали погребать мертвых. Вскоре за моровым смерчем последовал и падеж скотины, а затем стал погибать и урожай. Земля оставалась невозделанной, поскольку не хватало земледельцев, множество которых погибло от мора. И такое страдание последовало за этими бедствиями, что потом мир уже никак не мог вернуться к своему прежнему состоянию.

Английский хронист, современник трагических событий[129]

Уже на начальном этапе войны, считающемся самым успешным для Англии, субсидии, выделенные Эдуардом III союзным германским князьям, а также затраты на содержание экспедиционного корпуса во Франции, легли тяжелым бременем на государственные финансы. Ну, а когда англичанам пришлось в срочном порядке строить флот (сейчас это странно звучит, но в те годы именно Франция обладала превосходством на море), колени их экономики подогнулись. Король Эдуард III вынужден был констатировать, в казне — ни единого пенни. В результате «Золотая сеть» его главных кредиторов — флорентийских банкиров с треском лопнула, вызвав грандиозный финансовый обвал во всей Западной Европе. Это, друзья, был не дефолт, это был самый настоящий дефолтище, начавшийся осенью 1340 г. с инфаркта главы компании «Перуцци». Ох, недаром его сердце прихватило, видать, понимал, куда все катится. В самом скором времени «Барди», «Перуцци», а также более трех десятков связанных с ними компаний приказали долго жить, объявив себя банкротами. Флоренцию, где вспыхнула смута, заняли войска афинского герцога Готье де Бриенна, пытавшегося обуздать катастрофу административными мерами вроде введения моратория на погашение долгов, но было поздно. Словно цепная реакция, последовали «дефолты» Папской курии, Неаполитанского королевства, Кипра и других игроков, слишком «доверившихся» «Золотой сети». Беспорядки и смертоубийства, спровоцированные этими событиями, продолжались в разоренной Столетней войной[130]Европе два десятилетия.