Читать книгу "Русская угроза - Андрей Кивинов"

Поминали санитары недолго, минут через пять вынесли строителя и погрузили в труповозку. Содержание алкоголя в их крови заметно прибавилось, но ребят это не огорчало и не смущало. Вряд ли их спецавтобус остановит ГИБДД.

Пока мы возились с тросом, длинный сообщил напарнику, что в соседнем районе их ждет еще один клиент, и в морг они заезжать не будут. Соберут всех и отвезут оптом. Так удобней и экономичней. Видимо, как и у нас, у них с бензином перебои.

На обратном пути я мечтал о теплой комнате отдыха, стакане чая и партии в нарды с Фаридом. Но мечты пришлось похоронить. Злобный Евсеев, вероятно так и не сложивший малолетку на компьютере, дожидался на пороге отдела с очередным осенним подарком, который он с удовольствием и озвучил. В парке на скамейке сидит мертвый доходяга без внешних признаков насильственной смерти и пугает прохожих. По всем приметам — наркоман. Вероятно, не рассчитал с дозой. Вперед, господа, — на осмотр и оформление. Если не все чисто, вызывайте опера…

Заглушить движок, слава богу, господин управляющий не успел, и мне не пришлось тратить драгоценную мускульную энергию. Я ее, кстати, вообще на подобные вещи не должен тратить. Ни в одном приказе не сказано, что участковый инспектор обязан заводить служебную машину ручным стартером. С другой стороны, в своих коричневых ботинках я далеко не уйду…

Все вновь оказалось чисто. В плане криминала. Опытный Фарид сразу узнал бедного юношу. Местный наркоман с трехлетним стажем и не сложившейся личной жизнью. Врач навскидку подтвердил версию с передозировкой. Тут же, в траве, валялся затертый одноразовый шприц. Вряд ли кто-то силком накачал товарища. Не та птица. Самоликвидатор.

Пока я определялся с версиями и, сидя в «Козле-Гелендвагене», творил второй протокол осмотра, дававшийся, к слову, значительно легче первого, подкатил уже знакомый нам желтый автобус с черной полосой. С возвращением…

— Оперативно они сегодня, — заметил Фарид, — иногда часов по шесть ждешь. А жмур на улице лежит, под дождем мокнет. Хотя ему уже все равно.

Железный Дровосек держался на ногах самостоятельно, Страшила Мудрый опирался на носилки. Я ребят не осуждаю, профессия специфическая, малоприятная, без снятия внутреннего напряжения не обойдешься. Да и денек выдался суровым. Сплошные поминки. Поэтому нас они узнали не сразу. Узнав, принялись жаловаться:

— Как прорвало!.. Один за другим… Даже на обед не успели заехать. Чего тут у вас?

Мы указали на покойника. Страшила бросил носилки перед скамейкой, сам уселся рядом с наркоманом и закурил. Сидеть было некомфортно, и, пока напарник привязывал бирку, он пару раз заваливался на плечо соседа по скамье. Устал. Мертвецов ворочать — это вам не подвиги совершать в Изумрудном городе.

Закончив с биркой, труженики черного фронта погрузили наркомана на носилки и, не вынимая сигарет изо рта, поволокли к автобусу. «Мы в город Изумрудный // идем дорогой трудной, // идем дорогой трудной, // дорогой не прямой…» Их движения нельзя было назвать легкими и отточенными, но, так или иначе, покойный занял свое место среди собратьев по несчастью.

— На базу, Валек? — поинтересовался Страшила у старшего товарища, являвшегося, судя по всему, в их связке главным.

— На базу пока нельзя. Палыч застукает, что бухие, хайло раззявит. Часиков в девять свалит, спокойненько вернемся. Если чо, скажем — аккумулятор сдох. Сейчас заскочим, пообедаем. Заодно позвоним, нет ли еще заявок?

— Как скажешь.

По всей видимости, Палыч служил в морге большим начальником и пользовался уважением у персонала.

Когда я вручал Вальку копию протокола осмотра и сопроводиловку, бросил взгляд в утробу автобуса. Но ничего не увидел. Окна у пассажирских мест были зашторены плотной черной тканью. Но и хорошо, что не видел. Зачем знать, что ждет тебя впереди? Надеюсь, далеко впереди.

Валек уселся за штурвал, завел двигатель, и автобус вразвалочку покатил по парковой дорожке.

— Чувствую, еще сегодня встретимся, — проводил его глазами управляющий.

— Тьфу-тьфу… Сегодня хоть и тринадцатое, но не пятница, а вторник.

— Но все же тринадцатое.

На обратном пути по просьбе Евсеева, докричавшегося до нас по рации, мы завернули к торгово-развлекательному центру, чтобы забрать у постового пьяного. Пьяным оказался тот самый нищий с мегафоном. Кормилец-мегафон был привязан к шее крепкой цепью, чтоб не отобрали. Нищий не сопротивлялся, ему было уже хорошо. Его трудовой день завершился. В отличие от нашего…

Не знаю, закончил ли Евсеев партию в эротический тетрис, но мы с Фаридом сразиться в нарды в тот вечер так и не сумели. Заявки посыпались одна за другой, на любой вкус. И семейные драмы, и жалобы на шумных соседей, и пьяные потасовки в заведениях культурного досуга с применением колюще-режущего оружия. И даже сбежавший, вернее, уползший из квартиры какого-то богатого чудака двухметровый удав, которого мы, разумеется, искать не стали, отослав хозяина к МЧС. Я держался мужественно и, в отличие от опытного напарника, не ныл, ведомый в бой чувством долга и мечтами о служебной жилплощади. При этом считая часы до полуночи, когда тринадцатый день месяца сменит менее зловещий четырнадцатый.

Но темные силы просто так не сдавались, на то они и темные. Нанесли последний удар за пять минут до финиша. Их верный вестник Евсеев влетел в комнату отдыха, когда мы расставляли фишки на доске.

— Хватит дурака валять. Опять жмурик.

— Не, блин, сегодня точно прорвало! — возмутился Измагилов. — Дай хоть одну партейку сыграем!

— Партейка подождет. Как бы там не мокруха… Жена домой вернулась, а на пороге мертвый муж. Она, похоже, бухая. Может, сама и замочила. Сгоняйте, проверьте. Если криминал, я опера пришлю. Вот адрес.

Про опера мы слышим, кажется, в третий раз за смену.

Двор, дождь, джип, заводной ключик… Через месяц я смогу занять первое место на олимпиаде по ручному запуску двигателя.

Адрес находился в самой отдаленной точке нашей территории, возле железнодорожной насыпи, в одном из бараков, возведенных еще после войны пленными немцами. Вернее, это тогда они были бараками. Впоследствии их немного подштукатурили, подлатали и предоставили гегемону, вернувшемуся с лесоповала и не имевшему собственной жилплощади. Милое и душевное местечко, названное народом Кварталом Синих Фонарей из-за обилия синюшного контингента и разбитых физиономий. Это, конечно, не бразильские фавелы, но иностранцам там лучше не появляться. Да и своим тоже. Можно не найти обратной дороги по причине потери зрения. Сегодня мы уже ездили в Квартал на дуэль, устроенную местными дворянами. Еле развели господ по углам ринга, отобрав «розочки». Высший свет, одним словом. Сейчас я предусмотрительно захватил фонарик, ибо электроэнергию в большинстве бараков давно отключили за злостную неуплату. И в душе настраивался на криминал.

Джип стойко держался, преодолевая бездорожье. До бараков мы добрались без приключений. Измагилов мыл косточки своему любимому «Рубину», продувшему «Барселоне». «Не пора ли ребятам отдохнуть? Вместе с тренером. Суток пятнадцать. Для резвости. Им хозяева такие бабосы платят, а они даже на червонец не отрабатывают. Я понимаю — „Зениту“ продуть. Но „Барселоне“?..»