Читать книгу "Неправое дело - Фред Варгас"

– Не тяжело тебе все время ходить таким затянутым?

– Нет, – отвечал Марк.

– Что ж, тем лучше. Рассказывай.

– Ты был прав, туалет рядом с кабинетом мэра. Я порылся в почте. Большой конверт с пометкой «лично» из жандармерии Фуэнана оказался там. Но он был вскрыт, Луи. Я посмотрел. Как ты и говорил, там второй протокол с уточнением насчет пальца.

– Ага! – сказал Луи. – Значит, он соврал. Можешь мне не верить, но этот человек врет так, что по нему ни за что не догадаешься. Словно рябь на воде – рыбу в глубине пруда не разглядишь. Едва уловимые волны, легкие тени – и ничего больше.

– А пруд чистый или грязный?

– Ну-у…

– Почему он соврал? Ты можешь себе представить, что мэр пришил старушку?

– Представлять можно все, что угодно, мы никого здесь не знаем. Возможно, у его лжи самая прозаическая причина. Допустим, он не уяснил связи между недостающим пальцем и убийством, ведь не мог же он догадаться, что палец окажется на площади Контрескарп и что я замечу дерьмо до начала прилива. Верно?

– Да. Не тараторь так, на нервы действует.

– Хочешь, чтобы я говорил очень медленно?

– Нет, меня это тоже раздражает.

– А что тебя не раздражает?

– Понятия не имею.

– Тогда придется терпеть. К сегодняшнему утру мэру было известно только то, что одна местная жительница разбилась о скалы, а чайки, вероятно, откусили ей палец. Заметь, что он не сообщил об этой подробности журналистам, а почему? Бретань живет туризмом, а Пор-Николя – бедный городишко, ты, наверно, заметил. Какой ему смысл распространяться про чаек-падальщиц в его владениях? Прибавь к этому…

– Я хочу пить. Воды хочется.

– Какой же ты нудный. Иди пей, мое разрешение тебе не требуется.

– А если твоя жаба на меня прыгнет? Я только что видел, как она шевелилась.

– Ты можешь тайком проникнуть в мэрию, но боишься Бюфо?

– Вот именно.

Луи встал и пошел налить ему воды из-под крана.

– Прибавь к этому, – сказал он, протягивая Марку стакан, – что к нему приходит какой-то тип и предъявляет пропавший палец Мари. Как это ни странно, его волнует не столько палец, сколько сам тип. Ни один выборный чиновник, тем более сенатор, не захочет со мной встречаться. У этих людей есть друзья, друзья друзей, свои правила, соглашения, они предпочитают не связываться с Немцем. Он пробулькал мне это из глубины своего пруда.

Луи поморщился.

– Он так тебя и назвал? – спросил Марк. – Он тебя знает?

– Да, знает мою кличку. Я хочу пива, а ты?

– Давай, – согласился Марк, знавший, что Луи время от времени решительно заявляет: «Я хочу пива».

– Короче, Шевалье мог соврать, чтобы просто от меня отделаться, – сказал Луи, открывая две бутылки.

– Спасибо. Он мог вскрыть конверт, но не прочесть. Бывает, откроешь, глянешь, что там, и откладываешь, принимаешься за другое. Я так делаю. Листы не были смяты.

– Возможно.

– И чем мы теперь займемся?

– Завтра приедут полицейские, начнется следствие.

– Значит, дело сделано, уезжаем. Конец узнаем из газет.

Луи промолчал.

– Что скажешь? – спросил Марк – Не станем же мы торчать тут и смотреть, как они работают? Нельзя же наблюдать за каждым расследованием в стране. Ты добился чего хотел, отлично, скоро начнется следствие. Что тебя держит?

– Одна здешняя знакомая.

– Вот черт! – Марк только руками развел.

– Да уж. Я просто с ней повидаюсь, и мы уедем.

– Повидаюсь… А потом закрутится, не остановишь. Я не собираюсь тебя ждать, да еще один-одинешенек, как дурак, которому и повидаться не с кем. Нет уж, спасибо.

Марк глотнул пива прямо из горлышка.

– Эта женщина тебя так сильно интересует? – спросил он. – Что у вас с ней было?

– Тебя это не касается.

– Меня касается все, что связано с женщинами, да будет тебе известно. Я наблюдаю за другими и учусь.

– Нечему тут учиться. Она ушла, когда я повредил ногу, и вот я узнаю, что она живет здесь с толстым муженьком, владельцем центра талассотерапии. Хочу на это взглянуть. Хочу поздороваться.

– И что потом? Поздороваться, поговорить и увести ее у мужа? Утопить его в грязевой ванне? Только ничего из этого не выйдет. Заявишься этаким гоголем, как гость из прошлого, и сядешь в лужу, как последний босяк.

Луи пожал плечами:

– Я же сказал, просто хочу поздороваться.

– Просто сказать «привет»? Или «привет, с чего это ты решила выйти замуж за этого типа»? Веселого будет мало, Луи, – сказал Марк, вставая. – Я так понимаю – с бывшими подружками надо иметь мужество: чтобы отойти в сторону, потом чтоб поплакать, покончить с собой, потом – чтобы попытаться начать все с другой, а после снова отойти в сторону. Все повторяется, и ты еще наделаешь глупостей. А я уезжаю завтра вечерним поездом.

Луи улыбнулся.

– Как? – удивился Марк. – Тебе смешно? Может, ты и не так уж сильно ее любил. Смотри, ты же спокоен, как удав.

– Это потому что ты нервничаешь за двоих. Чем больше ты суетишься, тем я спокойнее, ты хорошо на меня влияешь, святой Марк.

– Нечего этим злоупотреблять. Ты уже и так без спросу пользуешься моей правой ногой как своей, хватит. Поищи-ка других добряков, которые одолжат тебе ногу вот так, бесплатно. А если ты еще и пользуешься моим врожденным беспокойством, это свинство. Если, конечно, – добавил он через несколько глотков, – ты не вернешь мне все сполна, а так я не согласен.

– Полина Дарнас, – сказал Луи, кружа вокруг Марка, – так зовут эту женщину, она была спортсменкой, бегала на четыреста метров.

– Мне-то что.

– Ей сейчас тридцать семь, возраст уже не тот, поэтому она ведет спортивную рубрику в местной газете. Она бывает в редакции два-три раза в неделю и много знает о здешних жителях.

– Дурацкий предлог.

– Пусть. Чтобы скрыть дурные мысли, как раз и нужен дурацкий предлог. И потом я хочу взглянуть на одного типа.

Марк пожал плечами и заглянул в пустую бутылку. Просто невероятно, что можно увидеть, когда приблизишь к глазам горлышко пустой бутылки.

XVII

Луи удалось встать в девять. Ему хотелось поскорее пойти повидаться, и чем раньше, тем лучше, потому что иначе он не мог. Марк был прав, не стоило этого делать, не нужно ему снова видеть ее лицо, встречаться с мужем, но ничего не поделаешь, Луи никогда не умел обходить острые углы, вечно искал неприятностей. Главное, не затевать скандал с безмятежным видом, который только бесит людей, тогда все обойдется. Главное, не отпускать колкостей. Все зависит от того, как она себя поведет. В любом случае зрелище будет жалкое. Полина всегда хотела денег, с годами ее характер наверняка не улучшился, и смотреть на это будет противно. Но именно это он и хотел увидеть. Что-нибудь противное – как Полина купается в деньгах и рыбьем жире, занимается с муженьком любовью, закрыв глаза. Полину, лишенную блеска и тайны, заблудившуюся в лабиринте дурных наклонностей. А когда он это увидит, то перестанет о ней думать, воспоминание будет стерто. Марк ошибся, Луи не хотел с ней переспать, а просто хотел понять, как сильно он этого больше не хочет.