Читать книгу "Путь феникса - Вадим Проскурин"

— Молодец, Хайрам, отлично поработал, — сказал Питер. — А теперь давайте выйдем на улицу и взорвем здесь все во славу Шивы Разрушителя. Хотя нет, телевизор надо прикрыть. Осколков от взрыва быть не должно, но береженого Иегова бережет.

— Может, лучше совсем снять его? — предложил Шон. — Все равно придется.

— Не будем тратить время, — махнул рукой Питер. — Доски оторванные к стене приставим и хватит. Ну, можно еще мебель к этой стене подтащить.

Минут через пять все приготовления были закончены. Они вышли на крыльцо, Шон разматывал катушку с проволокой, а Хайрам придерживал проволоку, чтобы она не цеплялась за углы.

— Хайрам, хочешь кнопку нажать? — спросил Шон. — Ты заряд закладывал, тебе и взрывать.

— Да ну, ерунда, — отмахнулся Хайрам. — Я не жажду почестей.

— Как знаешь, — сказал Шон и нажал кнопку.

Ничего не произошло.

Питер, Хайрам и Шон стояли с широко открытыми ртами (чтобы взрывом не оглушило) и недоуменно глядели друг на друга. Редкостно идиотское зрелище.

— Подрывник из тебя, как из орка философ, — сказал Шон.

Хайрам закрыл рот, снова открыл, чтобы возразить, но вдруг замер, склонив голову набок.

— Там что-то шуршит, — сказал он.

Питер прислушался и понял, что внутри дома действительно что-то шуршит, и не только шуршит, но щелкает, как будто железом по железу, мелко и часто. И, кажется, звуки приближаются.

Шон переложил пульт с кнопкой в левую руку, правой рукой провел вдоль пояса и замер. Он не взял с собой ни меч, ни кинжал, вообще никакого оружия не взял. Никто из них не взял никакого оружия, они не рассчитывали встретиться здесь с живым противником из плоти и крови.

Питер молниеносно переместился к двери и присел на корточки, в позицию, удобную для неожиданного нападения снизу. Показал рыцарям жестом: стойте где стоите.

Металлическое клацание донеслось из прихожей, а в следующую секунду незваный гость появился на крыльце. Хайрам и Шон выпучили глаза, разинули рты и одновременно сделали шаг назад. У Питера выражение лица не изменилось, но не потому, что он сохранил самообладание, а потому что он остолбенел.

На крыльцо вышел робот, самый настоящий робот, один из тех, о которых так много говорится в преданиях древних эпох. Это был восьминогий паукообразный робот, довольно большой, ростом с крупную собаку, но на вид гораздо тяжелее. Сейчас он стоял на шести задних ногах, а в двух передних держал фугас, который раньше был кумулятивным зарядом. Сейчас заряд перестал быть кумулятивным, робот смял взрывчатку в бесформенный комок, а детонатор… детонатор оставил.

— Я читал про законы робототехники, — сказал Шон, искривил рот в напряженной улыбке. — А ну положи эту штуку на пол!

Робот не отреагировал. Шон осторожно положил подрывной пульт на перила крыльца, растопырил руки, слегка присел, сказал:

— Хорошая собачка…

И внезапно бросился на робота, заключив его в объятия. Страшно захрустел, захрипел и осел на пластиковый пол, пронзенный двумя стальными лезвиями: одним в печень, другим — в горло.

Питер понял три вещи. Во-первых, в ноги этого робота встроены выдвигающиеся клинки. Во-вторых, робот то ли ничего не знает о трех законах робототехники, то ли просто не считает нужным им подчиняться. И, в-третьих, этот робот — слишком опасный противник, чтобы выходить на него без бластера или, на худой конец, эльфийского гранатомета.

Шон согнулся, захрипел, забулькал перерезанным горлом и осел на пол. Робот перепрыгнул через него, приземлился на согнутые конечности, упруго оттолкнулся и спрыгнул с невысокой лестницы. Спрыгнул не разворачиваясь, боком вперед. И неторопливо затрусил куда-то вдаль.

Шон захрипел и забулькал еще сильнее, забился в судорогах и вдруг резко затих. Питер перевел взгляд на робота. Тот отбежал от крыльца шагов на пятьдесят (человеческих шагов, не роботовых), остановился, присел, положил фугас на землю и потрусил назад, разматывая проволоку. При этом робот не разворачивался, похоже, у этого робота нет ни передней, ни задней стороны, ему все равно, куда двигаться.

— Разминирование путем уничтожения, — сказал Хайрам.

— Дай-то боги, — сказал Питер.

Хайрам угадал. Когда проволока размоталась до конца и натянулась, робот сунул конец проволоки в разъем на своем теле, и фугас рванул. По ушам ударило взрывной волной, взметнулась пыль, с неба посыпались комья земли. Некоторые комья падали прямо на робота, он не пытался от них увернуться, он вообще не обращал внимания на них.

Все той же неспешной трусцой робот подбежал к крыльцу, одним прыжком запрыгнул на веранду и остановился. Несколько секунд он стоял, как бы размышляя, Питер почувствовал, как по спине стекает холодный пот. А потом робот внезапно произнес хриплым и шипящим нечеловеческим голосом:

— Так нельзя. Нельзя так делать.

И потрусил в дом, перепрыгнув через тело Шона и аккуратно обогнув Хайрама и Питера, которые застыли на месте, как соляные столбы из древней эпохи. Судя по звукам, робот вернулся в гостиную, оттуда донеслось постукивание, шуршание, а затем наступила тишина.

Питер и Хайрам стояли на крыльце. Питер видел, как по лицу Хайрама стекают капли пота, как подергивается уголок его рта, и понимал, что сам выглядит не лучше. На месте Шона мог оказаться любой из них. Кто мог подумать, что здесь окажется настоящий боевой робот?!

— Ну что ж, — сказал Питер. — Теперь мы с тобой знаем, что боевые роботы древних — это не сказки.

Хайрам посмотрел на Питера изумленно и сказал:

— У вас стальные нервы, святой отец.

Питер поднял руку на уровень глаз и растопырил пальцы. Стало видно, что они дрожат.

— Ты мне льстишь, — сказал Питер. — Ладно, хватит на сегодня. Пойдем отсюда, выкурим по косяку. А еще лучше — по затяжке опиума.

— Мы же позавчера курили! — воскликнул Хайрам.

— Правила созданы для того, чтобы их нарушать, — сказал Питер. — Их нельзя нарушать каждый день, но иногда надо. Сегодня, например. Поверь мне, Хайрам, я знаю, что говорю. Это сейчас ты нормально разговариваешь и почти не трясешься, но это только пока боевое возбуждение не схлынуло. Короче, считай, что это приказ.

— Как вам угодно, ваше преосвященство, — сказал Хайрам.

И они пошли в лагерь.

5

Они сидели в вигваме, а вернее, не сидели, а лежали, каждый на своем месте, глядели в конусообразный кожаный потолок и лениво переговаривались. Опиум сделал свое дело, потрясение отступило, так и не превратившись в настоящий шок. Страшная и нелепая смерть Шона стала чем-то далеким и не то чтобы незначительным, но не задевающим в душе никаких значимых струн. Теперь о ней можно было говорить спокойно, не передергиваясь.

— Если честно, мне Шон не нравился, — сказал Хайрам. — Он был какой-то слишком нервный и злой. Хотя я понимаю, святой отец, вы считаете доброту пороком…