Читать книгу "Комарра - Лоис МакМастер Буджолд"

Майлз взял игрушку. Глаза его горели.

– Когда мне было семнадцать, мне принадлежал один такой, из самых последних. Вот это точно было корыто!

– Такая игрушечная модель, как эта? – неуверенно спросил Никки.

– Нет, у меня был настоящий нуль-звездолет.

– У вас был настоящий скачковый корабль?! Ваш лично?! – захлебнулся мальчик.

– Ну… На самом деле я владел им совместно с кучкой кредиторов. – Майлз улыбнулся воспоминаниям.

– А вы его пилотировали? Ну, то есть в обычном пространстве, не пятимерном?

– Нет, тогда я не умел пилотировать даже катера. Этому я научился позже, уже в академии.

– А что случилось с РГ? Он еще у вас?

– Да нет. Хотя… я не уверен. Он угодил в аварию у Тау Верде, протаранив… э-э-э… столкнувшись с другим кораблем. Разнес вдребезги свои двигатели Неклина. После этого совершать скачки он больше уже не мог, так что я сдал его в аренду местному торговцу, и мы бросили его там. Я сказал Арду – это мой друг, скачковый пилот, – что если он сможет заменить двигатели, то пусть забирает старый РГ себе.

– У вас был скачковый корабль и вы отдали его?! – Глаза Никки округлились. – А еще у вас есть?

– В данный момент нет. Ой, смотри, крейсер класса «Генерал»! – Майлз взял модель. – Когда-то таким командовал мой отец, если не ошибаюсь. А у тебя нет кораблей бетанского Астроэкспедиционного корпуса?

Сидя голова к голове, они расставили миниатюрный флот на полу. Никки, как с удовольствием отметил Майлз, неплохо знал технические характеристики каждого звездолета. Мальчик буквально расцвел на глазах, и его голосок, сначала неуверенный, стал громче и оживленнее, когда он с энтузиазмом описывал свою технику. Акции Майлза заметно возросли, когда он сообщил мальчугану, что лично знаком с доброй дюжиной оригиналов из представленных моделей, а заодно рассказал несколько специфических анекдотов на тему скачковых кораблей, пополнив и без того довольно богатую коллекцию Никки.

– Но как можно стать пилотом, если не пойти в армию? – через некоторое время поинтересовался Никки.

– Сначала поступаешь в училище, затем летаешь учеником. Мне известно как минимум четыре таких училища здесь, на Комарре, и еще парочка дома, на Барраяре. На Зергияре пока таких нет.

– А как туда поступить?

– Подать заявление и заплатить деньги.

Мальчик сник.

– Много денег?

– М-м, не больше, чем в любую другую школу или торговое училище. Дороже всего хирургическое имплантирование чипа. К тому же если уж ставить, то наилучший, а это дорогое удовольствие. Но можно кое-что предпринять, чтобы увеличить шансы, – ободряюще добавил Майлз. – Существуют контракты на оплату обучения и договоры между учеником и хозяином, которые облегчают поступление, если их заключить. Но в любом случае для этого тебе должно быть не меньше двадцати лет, так что у тебя еще впереди много времени на размышление.

– Ой! – Для Никки такой срок, вдвое больше, чем он прожил, должно быть, казался просто немыслимым. Майлз посочувствовал мальчику. А если бы в детстве ему сказали, что придется ждать тридцать лет, чтобы получить то, что ему хочется больше всего? Он попытался сообразить, чего бы ему хотелось больше всего и что он мог бы получить. Но как-то ничего не выплясывалось.

Никки принялся складывать модели в коробку. Положив на место Сокол-9, он погладил на нем знаки Имперских военных сил.

– А у вас все еще есть серебряные глаза Имперской службы безопасности? – спросил он.

– Нет, мне пришлось их отдать, когда меня вы… когда я ушел в отставку.

– А почему вы ушли?

– Я не хотел. Но у меня возникли проблемы со здоровьем.

– И тогда вас вместо этого сделали Имперским Аудитором?

– Ну, примерно так.

Никки ненадолго задумался, соображая, как бы продолжить вежливый взрослый разговор.

– И вам это нравится?

– Ну, пока еще рано что-либо говорить. Но, похоже, на этом посту придется делать много домашней работы. – Майлз виновато посмотрел на стопку дискет с отчетами, поджидавших его у комм-пульта.

Никки с сочувствием поглядел на него:

– Ой, это плохо!

Голос Тьена Форсуассона заставил обоих вздрогнуть.

– Никки, ты что здесь делаешь? Встань с пола!

Никки быстро вскочил, а Майлз остался сидеть по-турецки, внезапно осознав, что его совсем недавно продрогшее тело снова задеревенело.

– Ты что тут надоедаешь лорду Аудитору? Мои извинения, лорд Форкосиган! Дети не умеют себя вести!

– Да нет, он вел себя прекрасно. Мы очень интересно побеседовали о скачковых кораблях.

Майлз прикинул, как бы ему достаточно грациозно встать перед соотечественником-барраярцем без какого-нибудь несвоевременного спазма или колики, которые могли бы создать ложное впечатление инвалидности. Готовясь встать, он потянулся.

Форсуассон изобразил кислую улыбку.

– Ах да, самое последнее увлечение. Не наступите босой ногой на одну из этих чертовых штуковин, иначе покале… будет очень больно. Что ж, полагаю, все мальчишки проходят эту стадию. Мы это перерастем. Собери все, Никки.

Майлз из своего сидячего положения видел, как опущенные глаза Никки на мгновение протестующе сощурились. Мальчик нагнулся, чтобы подобрать остатки своего миниатюрного флота.

– Некоторые, вырастая, наоборот, воплощают свои мечты в жизнь, а не перерастают их, – пробормотал Майлз.

– Это зависит от того, насколько реальны мечты, – возразил Форсуассон, скривившись в мрачной усмешке. Ах да! Форсуассон наверняка прекрасно осведомлен о тайном препятствии медицинского порядка, стоящем между Никки и его мечтой.

– Вовсе нет. – На губах Майлза промелькнула улыбка. – Это зависит от того, насколько упорным ты вырастешь.

Было трудно сказать, понял ли Никки эту фразу, но он ее услышал. Направляясь к двери со своей коробкой под мышкой, мальчик сверкнул глазами на Майлза.

Форсуассон подозрительно нахмурился, но сказал лишь:

– Кэт послала меня сообщить всем, что ужин готов. Никки, иди мыть руки и позови дедушку Фортица.

Последний ужин Майлза с семейством Форсуассонов оказался довольно напряженным. Госпожа Форсуассон весь вечер занималась тем, что подавала отличную, надо отметить, еду. Ее поведение явно говорило: «Оставь меня в покое». Так что поддерживать беседу было предоставлено профессору, чьи мысли, совершенно очевидно, витали где-то в другом месте, и Тьену, который, не зная толком, о чем еще говорить, жестко, но без глубоких познаний рассуждал о комаррских политиках, весьма авторитетно разъясняя ход мысли людей, с которыми, насколько понял Майлз, лично никогда не встречался. Никки, опасаясь отцовского гнева, не осмеливался в его присутствии снова заговорить о нуль-звездолетах.