Читать книгу "Жесткая рекогносцировка - Лев Пучков"

Проверились, заехали, дорога хорошая, «бетонка». Едем дальше, постепенно вырисовывается окружающая обстановка. Справа и слева — такие же заборы, с сигнализацией и датчиками поверху. Среди деревьев, на аккуратно вырубленных полянках, видны ангары, бетонные корпуса зданий, какие-то технические сооружения. Мимо одного КПП проехали — справа, у дороги, потом мимо второго, третьего... Получается, мало того что на общем въезде ворота и охрана, так еще каждое предприятие имеет свою отдельно выгороженную территорию и пропускной пункт. Ничего, работает система. Я думал, это уже все в прошлом.

Место, куда меня привезли, называлось «Двадцать седьмая лабораторная площадка». Как и повсюду, здесь, отдельный въезд, КПП, застекленная будка, забор с сигнализацией. Ехали мы сюда минут двадцать. Получается, все эти предприятия, объединенные общим производственным циклом — еще один отдельный город, только уже на самом деле закрытый для посторонних глаз (Черный Яр до недавнего времени имел статус «закрытого города»).

Несколько трехэтажных бетонных корпусов, три ангара, перед ними — огромная бетонированная площадка, с желтой «вертолетной» разметкой (!) посредине. Как и повсюду, здесь везде деревья, аккуратные аллейки с фонариками, в вечернее время все светится. Если не брать во внимание отдельно стоящие ангары и площадку, вполне похоже на уютный дом отдыха. Тихо, воздух свежий, напоенный смолистым ароматом, птички поют.

В корпусе, куда меня определили, верхний этаж был жилой, там располагались номера наподобие гостиничных «полулюксов», на двоих жильцов. В номере две комнаты, гостиная и спальня, телевизор, холодильник, мягкая мебель, санузел с ванной и отдельной душевой кабинкой.

На втором этаже — офисы, библиотека и медицина, на первом — столовая, просторный конференц-зал на полторы сотни человек (он же — кинотеатр, там висел экран и стоял проектор), хорошо оборудованный спортзал и кафе-бар.

Все работало: во всех помещениях, которые я перечислил, находились люди. Людей было немного, но вели они себя вполне непринужденно и занимались кто во что горазд: кто-то там по груше лупил, трое под кольцом мячом стучали, в баре играла музыка, несколько человек беседовали, футбол смотрели, чего-то пили, из столовой аппетитно пахло, а в конференц-зале аж для четверых показывали кино «Бой с тенью». Прошелся я по второму этажу, в кабинете стоматолога кому-то зуб сверлят.

Бормашина зудит, но никто не орет. Наверное, хороший доктор. Это радует. Жуть как боюсь зубы лечить. Лучше пусть ножом в ляжку пырнут, чем зуб сверлить!

В общем, все нормально, жить можно.

Меня поселили в номер, человек, который занимался мной, предупредил:

— Не распространяйся, кто ты такой. Будешь знакомиться, назови имя, этого достаточно.

— А если будут спрашивать?

— Не будут.

— Точно?

— Точно. Сам тоже дурных вопросов не задавай, тебе совсем не обязательно знать, кто кем работал и так далее. Понятно?

— Понятно.

— Ну все. Отдыхай. Если какие вопросы по проживанию — администратор на первом этаже...

Сначала решил: пустили меня по «Программе защиты свидетелей». Есть у нас такая программа — власть предержащие хотят показать всему цивилизованному сообществу, что мы тоже не варвары, печемся о законности, защите интересов граждан и боремся с преступностью. Другой вопрос, что никто из сотрудников никогда не слышал, чтобы эта программа работала. Я как-то пробовал, по простоте душевной, задать начальству вопрос: надо было спрятать одного свидетеля, готового «расколоться», на хороший материал в обмен на гарантии безопасности. Меня обозвали идиотом и посоветовали поменьше смотреть импортные боевики про работу «правильных» полицейских.

А теперь подумал — ага, вот оно! Наверное, вот так она и работает, эта замечательная программа.

Сходил на обед — кормят замечательно, побродил по округе, освоился, на людей посмотрел... Программа, может, и замечательная, но с конспирацией тут у них явно нелады. Узнал двоих — пересекались на службе, оба сотрудники, молодые-ретивые, один из Долгопрудного, другой из Юго-Западного округа.

Недолго думая, сбегал на второй этаж, к «куратору».

— Я извиняюсь, но... Короче, двоих узнал. Общаться будем — они меня наверняка вспомнят. Я к чему: думая назваться другим именем. А теперь, получается...

— Другим именем — смысла нет, — покачал головой «куратор». — Работать будем преимущественно в этом регионе, по службе придется часто пересекаться с прежними коллегами. Ну и будут тебя все время окликать по настоящему имени. Согласись, масса поводов для возникновения щекотливых ситуаций.

— Да уж, это точно...

— Но ты не расстраивайся. Здесь тебя никто не достанет. Из здешних тебя никто не сдаст. Потому что здесь все сами такие...

Да, это я слишком хорошо о них подумал. Значит, нет никакой программы, а просто — будем работать?! А еще: здесь все сами такие?! Ну и в какую сторону мы все такие будем здесь работать?

Пошел, встретился с теми сотрудниками, которых узнал. Они меня сразу вспомнили, даже по имени назвали. Смотрят снизу вверх, благоговейно, как на какого-то рембу.

Ага, понял. Я «вора» уложил. Весь город об этом трещит, я теперь — знаменитость. Не было бы этого эпизода, никто бы и не вспомнил, кто я такой и как меня звать.

Но «куратор» прав, мне теперь имя менять смысла нет. Потому что прогремел «по самое не могу», все будут мгновенно узнавать и вспоминать.

Парни нормальные, смекалистые, с юмором, пообщались в охотку, вопросов по работе не задавали — видимо, получили такой же инструктаж, как и я. Пошли переоделись, сетку натянули в спортзале. Пока натягивали, публики прибыло — быстренько образовали четыре пятерки и до ужина с азартом рубились в волейбол.

Не знаю, чем мы будем заниматься, но в целом мне здесь понравилось. Жить можно...

* * *

Неделя прошла в таком же спортивно-оздоровительном режиме. Ели-спали, занимались физкультурой, вечером смотрели кино. Народ все прибывал — только не совсем у нас, а несколько наособицу. Между корпусами поставили сетчатые заборы, в заборах — металлические калитки, ключи только у администрации. Прямо как в зоне — «локалки», чтобы не бродили где попало. В нашем корпусе было около трех десятков людей, примерно столько же — в соседнем, и появились они все разом: привезли их в одно утро на «Икарусе». В третьем корпусе тоже кто-то жил, но тех было плохо видно — далековато.

— С соседями пока общаться не обязательно, — такое объявление сделал администратор на завтраке в тот день, когда привезли людей во второй корпус. — Вы, конечно, люди свободные, никто вам ничего не запрещает, но... В общем, это пожелание руководства. Пока — не надо. Начнете работать, там все будет ясно...

«Соседи» наверняка получили такое же предупреждение, но истолковали они его превратно. Полдня они возились с лопатами на лужайке перед своим корпусом, беспощадно выдирали кусты, уничтожали клумбы, таскали какие-то булыжники и к обеду соорудили практически полноценное футбольное поле. А через час после обеда с их стороны к калитке подошел угрюмого вида крепыш и отвязно заорал: