Читать книгу "Влюбленная вдова - Кейси Майклз"

— Как у Приза Бэкуортов после того, как он выиграл в дерби, да? А, братец? А мог бы ты представить себе…

— Да, да, конечно, он поможет, а то как же? Наверняка пригласит нас в гости, усадит рядом с сэром Терстоном, чтобы дать нам возможность без помех нащупать ахиллесову пяту этого прощелыги. Как ты думаешь, он играет в вист?

— А что — два против одного, виконт третий! Мы с тобой с самого начала считали, что это даже справедливо — благодаря картам получить назад то, что Гарри в карты и продул. Обдурить его…

— … разбить в пух и прах! Раздеть до нитки…

— … а потом предложить отыграться. Поставить все, что у него есть, и Приз Бэкуортов…

— … и всех остальных лошадей тоже…

— … и одним ударом мы вернем себе все, что у нас отняли!

Окончательно измучившаяся Эбби ждала, пока старики замолчат. Только подергивание губ выдавало ее нетерпение.

— Ну, надеюсь, вы закончили? — осведомилась она, убедившись, что старики наконец выдохлись. — Потому что если так, то позвольте вам напомнить, что когда мы играем в вист, то выигрываю при этом только я! А вам пока что, мои дорогие, не удалось выиграть и медного гроша! Именно поэтому вы и отказались в свое время от этого блестящего плана!

— Да, верно…

— Точно…

— Но мы что-нибудь придумаем!

— Ладно, хватит! — оборвала их Эбби, решительно подойдя к близнецам. — Итак, о чем это я? Ах да, скоро сюда заедет виконт Уиллоуби. Он желает видеть вас обоих, чтобы попросить у вас моей руки.

— Твоей руки?!

— Ее руки?!

Дэгвуд и Бейли захохотали. Старики хохотали как безумные, хлопали друг друга по спине, переглядывались, вытирали слезы, выступившие у них на глазах, с трудом переводили дыхание — и принимались смеяться снова.

Эбби терпеливо ждала. Наконец старики выдохлись.

— Ах, Эбби, деточка, ну и насмешила ты нас! — выдавил из себя Бейли. — Попросить твоей руки? Не то чтобы я считал, что твое время уже вышло… но… Боже мой!

— Ага! Наверное, ты нас совсем уж за дураков принимаешь!

— И Эдвардину тоже.

— Эдвардина вовсе не идиотка, дядя Дэгвуд!

— Конечно, конечно! Просто она глупа — в точности как ее матушка. Так ты хочешь сказать, что ты пыталась подсунуть ему Эдвардину, а он вместо этого выбрал тебя, да? Ах, будь я проклят!

— И будете, дядюшка, непременно будете, если попытаетесь вмешаться и испортите мне все дело, — грозно предупредила Эбби, одновременно уничтожив уже открывшего было рот Бейли свирепым взглядом.

Только после этого старики согласились ее выслушать. Не исключено, что кое-что они даже поняли. Теперь оба сидели наверху, до хрипоты споря, насколько увеличились их шансы в роли опекунов вдовушки, решившей снова выйти замуж и нуждавшейся в их согласии не больше, чем в еще одной паре прохудившихся туфель.

Убедившись, что они заняты, Эбби решительно выпроводила из дому Эдвардину, отослав их с матерью на Бонд-стрит, потом сунула Игги пяти фунтовую бумажку, которую приберегала на черный день, и отправила его полюбоваться петушиными боями. Достаточно с виконта и двух стариков, подумала она. Чего доброго, увидев всю их семейку в сборе, жених с испуганным воплем сбежит из Англии вообще!

Тут в дверь постучали, и Эбби от неожиданности подпрыгнула.

Как на грех, завязки фартука затянулись намертво, и она стянула его через голову, отчаянно надеясь, что тщательно уложенные с утра волосы не встанут дыбом.

Оправив дрожащими руками платье — такого же унылого серо-коричневого цвета, как и то, что было на ней накануне, — Эбби набрала полную грудь воздуха и помчалась к двери, проклиная собственную бедность, не позволившую нанять внушительного лакея или дворецкого, в чьи обязанности входило бы впускать посетителей. А неряшливая женщина, приходившая стряпать и убирать в комнатах, и не подумала бы открыть, даже если бы в дверь принялись колотить дубиной.

Да и какое это имеет значение? В конце концов, их проклятая бедность известна виконту с ее же слов. И потом… разве не бедность была причиной того, что именно ее он выбрал на роль своей будущей жены?

Да, только на роль — ей не следует никогда забывать об этом!

Стук повторился снова. Прошептав онемевшими губами молитву, чтобы Кипп не передумал, Эбби рывком распахнула дверь и заморгала, когда в глаза ей ударил луч солнца, решившего в конце концов заглянуть и на Халф-Мун-стрит.

— Милорд? — пробормотала она. Из-за солнца, бившего ей в глаза, она не видела ничего, кроме силуэта высокого мужчины.

— Эбби, — промурлыкал граф Синглтон, без особых церемоний протиснувшись мимо нее в дверь. — Между прочим, дорогая, у вас на щеке какое-то пятно, — добродушно добавил он, стягивая перчатки. Потом приподнял ее подбородок и потер ей щеку ослепительно белым платком. — Вот так-то лучше! Ну, так и будем тут стоять, изображая статуи, или вы все-таки пригласите меня в дом?

— Я… да… конечно. Конечно, милорд. — Эбби робко указала на дверь крохотной гостиной, но граф даже не двинулся с места.

— После вас, дорогая, — отвесив ей изящный поклон, проговорил Брейди. — И не волнуйтесь по поводу своей внешности. Став виконтессой, вы сразу преобразитесь. Я еще не говорил, как я вами горжусь? Рад, что вы не обманули моих ожиданий!

— Между прочим, это не я сделала ему предложение, — призналась Эбби. Усевшись на самый краешек дивана, она поспешно затолкала фартук под подушку.

Брейди не сразу услышал ее — он был занят тем, что аккуратно расправлял полы своего сюртука, прежде чем устроиться на шатком диване. И тут смысл ее слов наконец дошел до него. Он застыл, комично согнувшись и держа в руках свой сюртук.

— Вы не?.. Тогда, во имя всего святого, как?.. — Забыв о сюртуке, он плюхнулся на диван. — Будь я проклят, если…

— И будете, Брейди. Непременно будете, если проболтаетесь Киппу о том, как рассказали мне о его намерении сделать предложение Эдвардине или любой другой молоденькой девушке, с которой, как он считал, у него не будет особых хлопот… И это вы всякий раз устраивали так, что мы с Эдвардиной назойливо мозолили ему глаза. А также о том, что проболтались мне об этой истории с Мэри. Одно слово — и вам конец. Потому как, видите ли, ваш виконт свято верит, что этот брак — целиком и полностью его идея.

— Ад и все дьяволы! — ошарашенно выдохнул Брейди. И тут же, спохватившись, принялся извиняться. Потом лицо его озарилось улыбкой. — И все-таки я оказался прав, верно?

Эбби тяжело вздохнула — так вздыхает человек, годами привыкший мириться с добрыми намерениями других людей, как правило, не отдающих себе отчета в серьезности ситуации.

— Да, конечно. Гениальная мысль. Осталось только держать рот на замке и молча упиваться сознанием собственной гениальности!