Читать книгу "Эксклюзивный мачо - Татьяна Полякова"

– Эта особа Райзман, и я его за это убила? – за­смеяласьВера. – Чушь какая-то.

– С пирса детишки ловили рыбу и видели, как ваш друг иваша подруга поднялись на борт. Так что теперь господину Никифорову этот фактне скрыть, и завтра ему наверняка зададут вопросы.

– Что ж, – она пожала плечами, допила коньяк иоттолкнула стакан, – пусть он на них и отвечает.

– Он ответит, и у милиции появится еще одинподозреваемый. Ваш друг помогал вам материально, и потерять его вы вряд лихотели. А тут еще подруга, она молода, он увлекся…

– Вам обязательно говорить мне гадости? – ра­зозлиласьВера. – Допустим, Павлу захотелось ее трахнуть. Даже очень возможно, разона из кожи лез­ла, чтобы к кому-то из них залезть в штаны. И что? Думаете, онменя бросит? Как бы не так. Нас соеди­няет кое-что покрепче…

– Можно узнать, что? – Я не очень надеялась, чтоВера ответит на этот вопрос, но она здорово ра­зозлилась, а люди в сердцахговорят лишнее, вдруг повезет?

– Нет, – язвительно улыбнулась она, – но еслия решу напакостить, у него могут появиться не­приятности. В бизнесе, я имею ввиду. Пожалуй, стоит немного пояснить, не то вы вообразите бог знает что.Сейчас дела у него идут не слишком хорошо. Он нуждался в большом кредите, и онего полу­чил благодаря моим связям, условия самые что ни на есть выгодные длянего. Я не хочу, чтобы у вас сложилось обо мне скверное представление. Я по­могаюему, потому что он мне нравится. И я точно знаю, что он относится ко мне оченьхорошо. Не бу­ду произносить слово “любит”, не жалую я его, но мы близкие людии дорожим друг другом. Как вся­кий мужчина, он иногда делает глупости. Я спокой­ноотношусь к этому. В конце концов, он мне не муж, да если бы и был мужем…

– То есть измена не произвела на вас впечатле­ния?

– Это всегда производит впечатление, причем исключительнонеприятное. Вопрос в том, как ты к этому относишься: один с пониманием, другойхва­тается за нож. Так вот, мне не придет в голову хва­таться за нож.

– А вы ему изменяете так же легко?

Вера с минуту смотрела на меня, точно пыталась понять смыслвопроса, потом зло рассмеялась.

– Значит, эта курица все-таки подглядывала и настучалана нас, – сказала она язвительно.

– О ком это вы? – подняла я брови.

– Да бросьте прикидываться, это Лерка вам сказала. Ну,конечно, она видела, как Толик пошел за мной, и, разумеется, сунула свойдлинный нос. Надеюсь, ей понравилось. Рыба мороженая. Вот дрянь. Она и ментамрассказала?

– Нет. Пока, по крайней мере.

– Что ж, теперь вы в курсе: пока Павел развле­кался смоей подружкой, меня ублажал этот безмоз­глый мальчишка. Как видите, нашанравственность оставляет желать лучшего, но тут, как говорится, ничего неподелаешь. Мы достойны друг друга. И по­вод для ревности у меня отсутствует.

– Одно дело изменять самой, и совсем другое…

– Уверена, ваши друзья из милиции решат так же. Что ж,придется быть подозреваемой.

– На самом деле я не думаю, что убийство со­вершеноиз-за ревности, моей или вашей, – дав ей возможность немного успокоиться,начала я.

– Мне не интересно, что вы думаете. Идите к черту, мнене следовало пускать вас на порог. А эта дрянь… терпеть ее не могу. Строит изсебя недотрогу, а на самом деле просто фригидная. Оттого и детей нет. Кстати,по поводу своего муженька она обо­льщается, болтает налево-направо, какая у нихиде­альная семья, а у него между тем есть подружка. Жаль, Анька его нетрахнула. Я ей предлагала, деньги бешеные, и жена дура. Жила бы как у Христа запа­зухой. Да… черт, не слушайте меня. – Она подня­лась, налила еще коньякуи залпом выпила. – Что там Райзман? Ах да, застрелили. Сумасшедший дом.

– Вы знаете, что Анна обращалась к нему за по­мощью?

– Конечно. Она думала женить на себе Кондра­тьева. Нимного, ни мало. За одну эту глупость ее следовало бы придушить. Вам-то хорошоизвестно, что он за человек. Да он просто рассмеялся бы. Ну, предложил бы ейденег и помощь в воспитании ре­бенка, но на кой ей черт ребенок? Обуза. И онаэто знала прекрасно. Я отговаривала ее от этой глупой затеи, но она решила, чтообойдется без моих сове­тов. И вот результат.

– Вы считаете, ее убили из-за этого? – вкрад­чивопоинтересовалась я.

– Могли убить вы. Из-за ревности. Перепуга­лись, что они вправду женится. А что? – Она за­смеялась и махнула рукой. –Ерунда. На этот счет вы могли не беспокоиться. В конце концов, вы знаете егомного лет, а я всего шесть месяцев. Что смотри­те? Я была его любовницей.Давно. Господи, какая я старая… – Она еще выпила, глубоко вздохнула. –Шантажировать его бессмысленно. Он просто про­ходит мимо. И все. Знаете, я еголюбила. Позвал бы, побежала бы на край света, но ему такое в голову не пришло.Он просто исчез из моей жизни. Выскольз­нул. Я даже не поняла как, был – и нет.И ничего не поправить. Улыбки, ласковые слова при случайной встрече, и все.Все. Впрочем, кому я рассказываю, он ведь вас тоже бросил. Я утешала себя тем,что про­держалась дольше других. А чем утешаетесь вы?

– Сую нос в чужие дела.

– Помогает?

– Когда как.

Она рассмеялась, разглядывая меня.

– А вы интересный человек. Нет, в самом деле, в васчто-то есть… Ведь это было нелегко пережить, я имею в виду то, что он васбросил?

– Я постепенно готовила себя к этому, если хо­тите, явам подробно опишу свои душевные пережи­вания, но чуть позже.

– Почему вы не хотите говорить о нем? Вам все ещебольно?

– Еще как. Мое сердце до сих пор кровото­чит, –заявила я с таким видом, что Вера так и не смогла заподозрить меня в издевке,хоть и приглядывалась с подозрением. Думаю, этому весьма спо­собствовал тотфакт, что дама успела изрядно пре­высить дневную норму выпивки.

– Наверное, так и есть, – глубокомысленно из­реклаона. – Когда она с ним познакомилась, я имею в виду Анну, прибежала и всемне рассказала, она всегда мне все рассказывала, или почти все. Навер­ное, я бысвихнулась от ревности, если бы не знала, что ее ждет. Но я-то знала и слушалас удовольствием, а сама думала: давай, давай, радуйся, а через ме­сяц, максимумполгода, он вышвырнет тебя из своей жизни, и ты даже ахнуть не успеешь. И всеее ник­чемные попытки вызывали у меня смех. Дура, она даже не поняла, с кемимеет дело. Привыкла возить­ся со всяким ничтожеством. А он… Знаете, что я по­думала?

– Нет, но хотела бы знать.