Читать книгу "Последний солдат президента - Дмитрий Черкасов"

Тяжела и неказиста жизнь простого террориста

Габонис не стал пользоваться телефоном.

– У нас гости, – Ковальский, Пановны и Петере одновременно повернулись к проскользнувшему в помещение центра управления стрельбой литовцу. – Блокируйте электропитание в шахтах.

Пановны, ни слова не говоря, перекинул несколько тумблеров на пульте и бросил вопросительный взгляд на Ковальского.

Тот утвердительно кивнул.

– Рассказывай, – нахмурился Петере – Один труп. Хохол Тытько, повешен на четвертом уровне. Тело сброшено в сквозной колодец, – Сигизмунд присел в свободное кресло напротив переливающегося зеленым осциллографа, – на лбу надпись по-английски – «Добро пожаловать в ад». Оружие пропало.

– Те двое в туалете? – Ковальский потер ладонью подбородок.

– Думаю, тоже их рук дело, – подтвердил Габонис. – Имитация несчастного случая.

– Почему сейчас они себя обнаружили? – задумчиво произнес Войцех Пановны, отдавший десять лет службе в польской разведке и ушедший в отставку всего год назад. – – Могли бы еще минимум сутки не вылезать.

– Не знаю, – Габонис устало покачал головой. – Вероятно, приступают к активной фазе операции.

– Юрис, – Ковальский хлопнул Петерса по плечу, – свяжись с людьми «Каспия» и запроси инструкции.

– Оговоренное время связи только завтра.

– Сколько до него?

– Шестнадцать часов. Канал включается за минуту до контрольного времени.

– Матка Боска! – Ковальский зло оскалился. – Ладно… Зигги, отправляй людей на прочесывание третьего, четвертого и пятого уровней. Пусть стреляют на любой звук. И вот еще что – наших поставьте к каждой группе. Чтоб ни шагу в сторону.

– Ясно, – Сигизмунд поднялся. – Отправить группу ко входу?

– Незачем. Эти все равно уже здесь. Хотя пару человек направь. Пусть на окрестности посмотрят.

Когда за Габонисом захлопнулась тяжелая бронированная дверь, Ковальский со всего маху стукнул кулаком по алюминиевой крышке пульта.

– Успокойся, – тихо сказал невозмутимый Петере, – все гладко не бывает. К шахтам им все равно не пройти.

– Откуда они здесь?

– Спроси что-нибудь полегче. Ясно одно – тот, кто предоставил нам координаты базы, имел дело не с одним покупателем.

– «Дикие гуси» [Дикие гуси – жарг. – наемники из числа бывших спецназовцев]?

– Не исключено.

– А зачем?

– Для перестраховки. А те решили перехватить инициативу.

– Это бессмысленно…

– Как сказать. Призовой фонд на две части не делится. Или мы, или они… – Петере налил из термоса чаю. – Они, кстати говоря, могли быть туг раньше нас и просто ждали удобного момента. Другой вариант – это группа, которой поручено нас зачистить.

– Зачищают после выполнения задания, а не в процессе его, – проворчал дотоле молчавший Пановны.

– Всякое бывает, – отмахнулся Петере, – эксцесс исполнителя, к примеру. У кого-то сдали нервы.

– Или этот хохол случайно на них нарвался и у них не оставалось другого выхода, – предположил Ковальский.

– Все может быть, – вздохнул латыш, – однако это не повод сворачивать операцию…

* * *

Пробежав со своей ношей почти километр, Рокотов остановился посредине широкого тоннеля и положил катушку кабеля рядом со штабелем неиспользованных строителями рельсов.

От него требовались быстрота, сила и ловкость.

Влад выбрал трехметровый стальной швеллер и закрепил на нем две проволочные петли. Забрался на потолок по идущим вдоль стен толстым проводам и просунул два отрезка кабеля сквозь пустующие проушины. Затем спустился вниз, привязал кабель к петлям на обрезке рельса, поочередно приподнял каждый из концов и зафиксировал тросы во вбитых в стены скобах. Получились гигантские качели с болтающейся в полуметре от пола перекладиной из стокилограммовой железки. Набросив очередной кусок кабеля по центру швеллера, биолог забрался на потолок метрах в пяти от качелей, протянул провод через мощный стальной крюк и, используя одну из стенных скоб в качестве примитивного блока, подтянул рельс к потолку.

Теперь при обрыве фиксирующего троса трехметровый брусок ржавого железа полетел бы вниз по пологой дуге.

Рокотов удовлетворенно хмыкнул, присел на корточки в самом начале узенького бокового коридора, положил руку на туго натянутый кабель и застыл.

* * *

Вопреки утверждениям ичкерийских пропагандистов во главе с Мовлади Удуговым, речам известных боевиков и мнению самого Вагита, жители захваченного «волками ислама» приграничного дагестанского села не горели желанием присоединиться к борцам за «чистоту веры». За три дня оккупации отряд Вагита увеличился всего на одного бойца – восемнадцатилетнего даргинца, имевшего стойкое психическое отклонение и раз в полчаса выкрикивавшего лозунг «Русских расстрелять!». По всей вероятности, несчастному умалишенному просто нравились перекатывающиеся во фразе три буквы "р". Сумасшедшего окружили заботой, дали автомат без патронов и без затвора и поручили необременительный пост возле пустующего амбара. Псих ответственно подошел к несению караульной службы – вырыл себе полнопрофильный окоп, сложил из обломков кирпича, ветоши и листов картона подобие дота и принялся отгонять от амбара всех без исключения, включая и новых товарищей. Лишь дважды в день он подпускал к себе худощавого Зию, таскавшего ему котелок с едой.

Остальные жители деревни никакого энтузиазма не проявляли. На боевиков смотрели исподлобья, в разговоры предпочитали не вступать и занимались обычными домашними делами. На предложения Вагита присоединяться к отряду и идти дальше к Махачкале только отрицательно качали головами и отворачивались.

Молодой чеченский командир попал в психологический капкан, напрямую связанный с бытующими среди горных народов традициями.

С одной стороны, чтобы не уронить свой авторитет в глазах подчиненных, он должен был действовать предельно жестоко, вербовать новых бойцов силой, угрожая в случае неподчинения расправой над родственниками новобранца. С другой стороны, любой неверный шаг по отношению к аварцу, лакцу, даргинцу или осетину грозил Вагиту непредсказуемыми последствиями. Родовые отношения на Кавказе, а особенно в сельской местности и в горных деревнях, столь запутанны, что силовое решение возникшего вопроса почти со стопроцентной вероятностью оборачивается войной кланов. В многонациональном Дагестане практически у каждого жителя найдутся родственники по всей республике, которые в случае гибели своего десятиюродного дяди или брата развернут бойню против семьи убийцы.

В первый же день, войдя в село, Вагит приказал расстрелять местных милиционеров – одного русского и двух братьев-аварцев – Бексултана и Камаля Типкоевых. Что и было сделано. Однако в тот же вечер из деревни исчез подросток, приходившийся Типкоевым племянником. А назавтра уже все в деревне знали, что главарь боевиков приговорен. Вагит сделал вид, что ему на это наплевать, но на самом деле испугался до дрожи в коленках. Ибо теперь ему не будет покоя ни в Дагестане, ни в Чечне, ни в России. Даже если он сумеет вырваться за границу и осесть где-нибудь в Турции или в Арабских Эмиратах, рано или поздно один из клана Типкоевых приставит кинжал к его тонкой шейке.