Читать книгу "Серебряный конь - Элайн Митчелл"

Наконец он увидел ее впереди, и довольно четко, она вдруг резко обернулась и прислушалась. Тогда Таура показался ей, и они побежали рысцой навстречу друг другу.

— Куда ты идешь, матушка? — спросил он.

— Ищу тебя, сынок, хотела предупредить об опасности.

— Я видел Бролгу, — сказал Таура, — он уже идет по следу, который мы с Золотинкой оставили вчера вечером, когда нас преследовал человек. Хочу найти остатки моего табуна, времени терять нельзя.

— Я немного пройду с тобой.

Они пошли рысью рядом между деревьями, сквозь заросли мяты, усеянные розовыми цветами. Кора у деревьев здесь была в красных и зеленых пятнах, а там, где путь им пересекал чистый ручей, кора была как серебряная, и там их ждало топкое болото.

— Мне нора возвращаться, — проговорила Бел Бел. — Но прежде чем я уйду, скажи, куда ты собираешься вести свой табун?

— На ту сторону, к террасе на Пятнистом Быке, а когда Бролга уйдет, мы вернемся сюда.

— В этом году ты не должен еще с ним драться, — сказала Бел Бел. — Подожди до следующего года, когда полностью войдешь в силу.

— Я и сейчас двигаюсь проворнее него, — возразил Таура.

— Когда вы будете драться в следующий раз, в живых останется один — или ты, или Бролга, поэтому сначала полностью уверься в своих силах и в своем умении. А теперь я должна идти. — Она слегка коснулась носом его холки и пошла к лесу.

Таура несколько раз оглядывался назад через плечо и некоторое время еще видел ее, но наконец она скрылась из виду. Ему не казалось странным, что оба они не забывают друг друга. Другие кобылы забывали своих жеребят, а жеребята — своих матерей, но Бел Бел, молочно-белая кобыла, никогда не забывала своего молочно-белого сына, а он — ее, хотя и был уже почти взрослым жеребцом.

Таура поспешил дальше. Бролга, которому незачем было скрывать свои следы, мог передвигаться быстрее, но он не должен был найти Золотинку и Бун Бун. Бел Бел была права: если бы им пришлось драться за Золотинку нынче, Бролга наверняка убил бы его.

Он отыскал Золотинку и Бун Бун раньше, чем Бролга, но он слышал, что выше по склону огромный жеребец продолжает идти за ними. К счастью, и остальные лошади его табуна тоже находились здесь. Не теряя ни минуты, Таура собрал всех вместе и повел назад вверх по склону, перевалил через вершину и, обойдя ее, направился к Крекенбекскому водопаду. Пусть уж лучше их передвижение через буш заметят с главного хребта люди, чем рисковать оказаться близко к Бролге, так что о почует их следы немедленно.

Им не повезло: у одного из жеребят вырвался из-под ног камень и покатился по длинному каменистому склону, набирая скорость, увлекая за собой другие камни, которые скакали и подпрыгивали и устроили страшный грохот. Шума было столько что Бролга поневоле остановился и прислушался И, как назло, в эту минуту порыв сильного ветра с севера принес запах лошадей прямо в раздувающиеся, втягивающие воздух ноздри серого жеребца.

Таура услыхал храп этих втягивающихся, широко раскрытых ноздрей и понял, что сейчас Бролга бросится за ними. Он огляделся, выбирая наилучшее направление, и увидел длинный скалистый обрывистый гребень, поросший деревьями, где преимущество получала лошадь с наилегчайшей поступью. В небе над гребнем скользил ястреб.

«Хребет Ястреба, — подумал Таура. — Место как раз для меня». Он повернулся к кобылам.

— Теперь идите, — сказал он. — Бесшумно, но быстро. Идите к террасе, которая на Пятнистом Быке, и ждите меня там. Может, меня не будет долго. Я остаюсь здесь и попробую заставить Бролгу бежать за мной или же затею драку, а потом сбегу, чтоб не дать ему поймать вас. Вперед!

Он смотрел, как кобылы и жеребята исчезают в буше, смотрел вслед светлой кобылке, которую падавший на нее солнечный свет пятнал золотом. Затем они окончательно скрылись в зарослях, и Таура стал ждать, пока не услышал приближения Бролги. Когда тот был совсем близко, Таура бесшумно отошел и спрятался среди толстых стволов на первом бугре хребта Ястреба. Вскоре показался Бролга, скакавший легким галопом: свирепая серая голова была высоко поднята, уши стояли торчком — он слушал, но не искал следов.

Чтобы не дать ему посмотреть вниз и, возможно, догадаться, куда пошел табун, Таура выбил копытом камень и столкнул его под уклон.

Бролга резко повернулся на звук. Таура шевельнулся, чтобы мелькнула его светлая шкура между деревьями — раз, другой, а потом опять замер. Бролга весь собрался, превратившись в серую железную дугу, и, развернувшись, стремглав бросился к скалистому гребню.

Таура с минуту смотрел на его широкую грудь, мощное тело, крепкие, сильные ноги, топчущие траву и заросли, а затем опрометью ринулся вниз, устроив шум за десятерых, а не только за двоих.

Он слышал, как за ним с грохотом рушится Бролга, старший жеребец, более тяжелый, чем Таура, не мог так же быстро спускаться с крутого каменистого склона. И тут Таура увидел, что немного пониже гора расщепляется надвое, и решил подождать в этом месте и посмотреть, не промчится ли Бролга в своем безудержном беге мимо него.

Он спрятался в трещине между двумя громадными глыбами, предварительно скатив с северного склона множество больших камней. Камни поскакали вниз, впечатление было такое, как будто с горы мчится небольшой табун брамби. Бролга с шумом пролетел мимо. Только Таура хотел выбраться из расщелины и спуститься по другому склону, как услыхал, что безудержный галоп Бролги замедлился, а затем и вовсе прекратился, и не успел Таура отойти от места расщепления, как Бролга, вне себя от ярости, бросился вверх по склону.

В ушах у Тауры звучал отзвук голоса Бел Бел.

«В живых останется только один — либо ты, либо Бролга», — и тем не менее Таура не мог бежать Бролга догадался бы, что Золотинки здесь нет, и снова принялся бы шарить в поисках ее следов. Тауре придется морочить ему голову, и прятаться и тянуть время, насколько сможет, пока все остальные не уйдут достаточно далеко, и стараться увести Бролгу как можно дальше от вероятных следов табуна.

Тихо, как бестелесный призрак, Таура двинулся между скалами, стараясь, чтобы у него оставалось место для бегства и позади, и спереди. Потом он постоял, дрожа от возбуждения. Его прекрасная серебристо-светлая шкура потемнела от пота. Бролга уже почти добрался до вершины. С минуту-другую стояла тишина. Таура не смел двинуться с места, чтобы посмотреть, где Бролга.

Где-то совсем близко Тауре послышался какой-то звук, скорее даже намек на звук. И вдруг из-за скалы в его глаза уставились бешеные глаза Бролги. Таура успел заметить красные раздутые ноздри и в тот же миг отскочил назад, в густые вересковые заросли, развернулся и бросился бежать. Теперь его могли спасти только быстрые ноги.

Бролга не отставал. Таура ощущал его дыхание, обжигающее, как северный ветер, но он чувствовал также, как у него самого прибавляются силы.

С высоты парящего в небе над хребтом ястреба могло, вероятно, показаться, что достаточно было одной секунды, чтобы безумную скачку выиграла любая из лошадей — либо огромная и мощная серая лошадь, либо светлая и серебристая, быстрая и проворная. По эта секунда, прошедшая для ястреба незамеченной, явилась для обеих лошадей моментом величайшего напряжения. Бролга пустил в ход каждую частичку своей мощи, чтобы нагнать Тауру и укусить или ударить его. А Таура пустил в ход все свои запасы нерастраченной энергии, какими до сих пор никогда не пользовался, чтобы рвануться вперед, проскакать вниз по каменистому склону — и остаться в живых. Обоим жеребцам тот миг, возможно, показался целым часом, целым днем или целой жизнью.