Читать книгу "Реквием - Джейми Макгвайр"

Бекс подался вперед:

— Среди людей он правая рука Шаха. Клер оставила его в живых, потому что он талех полукровки.

— Что? — переспросила я и посмотрела на Джареда.

— Айзек, — подтвердил тот. — Очень быстрый и сильный, но слишком эмоциональный. На его счету много ошибок, но он опасен.

Я заморгала, пытаясь обдумать слова Джареда:

— Значит, чтобы убить Донована, нам придется избавиться от гибрида.

— Не просто гибрида, — уточнил Бекс. — А сына Михаила — смертоносного ангела из Святой армии. Он воин самого Господа Бога. По его приказу они могут уничтожить целый род или королевство.

— Михаил? — усмехнулась я. — Шутите?

— Не тот самый Михаил, но его все же очень уважали среди ангелов, пока он не влюбился в мать Айзека, — разъяснил Джаред, направляя машину прочь из города. — Михаил относится к семейству ангелов, олицетворяющих гнев Господень. Если причинить вред его сыну, то можно навлечь на себя ярость Царства Небесного. Только поэтому Донован все еще жив.

Внедорожник заехал на неровную дорогу и остановился возле знакомого забора из металлической сетки. Бок о бок мы прошли к складу, где я познакомилась с Эли. Джаред нажал на звонок, мы подождали. Ничего.

— Ты же говорил, он не стал с тобой разговаривать, — напомнила я.

Джаред молчал, спокойный и терпеливый. Прошло долгих двадцать минут, потом нас наконец впустили. Джаред облегченно вздохнул.

— Спасибо, — прошептал он.

Бекс шел впереди, ведя нас по пыльному бетонному коридору. Мы оказались в просторном помещении, мои шаги эхом отдавали от стен и сотен мутных окон.

Как и прежде, мы остановились в самом центре. Джаред вынул руки из карманов куртки и положил мне на плечи. Сперва я не заметила, как здесь холодно, но тепло ладоней создало контраст температур, и я задрожала.

— Терпение, — промолвил Джаред.

Не знаю, к кому он обращался — ко мне или Бексу. Мы ждали.

Прошел еще час. Стеклянные колонны засверкали в лучах восходящего солнца. Ослепительно-белый свет озарил все пространство, выделив кружившие в воздухе пылинки. Тени уступили место золотому ковру, и вскоре весь пол сиял, знаменуя величие утра.

— Нина, — раздался из глубины голос.

К нам приблизился Эли, но смотрел он только на меня. Одет он был точно так же, как в прошлую встречу: белоснежная рубашка, джинсы и сандалии. Голову венчали всклокоченные пшеничные волосы.

— Ты слишком мало отдыхаешь, — цокнул он языком.

— Но ты об этом знал, — устало улыбнулась я.

Один уголок его губ приподнялся — даже улыбкой не назовешь.

— Прости меня, куколка. От меня было мало толку.

— Но теперь ты нам поможешь? — спросил Джаред.

— Я бы с удовольствием, но мне запрещено, — ответил Эли; в его глазах читалось сострадание, но отнюдь не угрызения совести.

— Но… почему? — растерянно спросил Бекс.

Джаред внимательно посмотрел на Эли, а потом нахмурился:

— Они не станут вмешиваться, пока не нарушено Равновесие.

Эли протянул руку, я приняла ее. Он навис надо мной, привлек к себе. В его объятиях я словно стала ребенком. Эмоции переполнили меня. Я дала волю чувствам: задрожала и всхлипнула — так спокойно мне было с ним рядом. Моего плеча коснулся Джаред, а на спину легла ладонь Бекса. Из груди вырвались рыдания, которые я так долго сдерживала.

Какое это было облегчение — выплакаться, ведь я совсем недавно говорила с умершим отцом. Я оказалась в центре заварушки с адом, а рай отказывался помочь. Страх и безнадежность тяжким грузом легли мне на плечи. В объятиях Эли я позволила себе разрыдаться, и это казалось самым естественным делом на свете. Я будто плакала на плече у отца, переживая обиду или испуг.

Эли выпустил меня из объятий и с нежностью погладил по волосам.

— Нина Грей, сейчас ты скорбела по прежней жизни. Пришло время стать той женщиной, кем ты являешься на самом деле: сильной, решительной, — улыбнулся он. — И упрямой. — Ангел отвернулся и взглянул на небо в окне. — Люди сразу начинают ценить жизнь, когда их время утекает подобно песку сквозь пальцы. Взять, к примеру, материнский инстинкт. Даже в столь хрупкой оболочке вы ни перед чем не остановитесь. С каждым разом это вдохновляет меня все больше.

— Ты же знаешь, она не беременна, — заметил Джаред.

— Пока нет, — согласился Эли и повернулся к нам с улыбкой мудреца. — Встретимся вновь, когда придет срок. Тогда у вас останется лишь один вопрос.

— Какой? — спросила я, но ангел исчез. — Проклятье!

— Пора отвезти Нину назад, — сказал Джаред.

— Куда, Джаред? — спросил Бекс. — Ты забыл, что ваш дом поджарился, как хлебец?

Я все еще не могла прийти в себя и покачала головой. Джаред обнял меня, в его руках оказалось даже спокойнее, чем рядом с Эли.

— Нина, у тебя три варианта: Синтия, Лиллиан или Ким.

— Ким? — усмехнулась я. — Даже считай я ее по-прежнему подругой, желания жить в общаге у меня нет.

— Зато с ней безопаснее всего, — возразил Джаред. — И она все еще твоя подруга.

— Почему там безопаснее?

— Они к ней близко не подойдут, — улыбнулся Бекс. — Ким будто спрей от насекомых.

— Ей вряд ли понравится такое сравнение.

Бекс достал из-за пояса пистолет и почесал стволом затылок.

— Ладно, куда едем?

— У меня остались кое-какие вещи в доме Синтии, — тяжело вздохнула я. — Туда и направимся.

К счастью, мать постоянно пропадала на благотворительных вечерах, так что мы будем видеться редко.

— Ты поедешь туда одна, — сказал Джаред.

— Я никуда без тебя не поеду, — возмутилась я. — Ты же говорил, что больше не переживешь разлуки. Что с тобой случилось?

— Уверяю, мне это не нравится, — неловко улыбнулся он.

— Это мой дом. Мы едем вместе, — проговорила я и перевела взгляд на Бекса. — Для тебя там тоже комната найдется.

— Спасибо, мне есть где жить, — отозвался юноша.

— Нина, — начал было Джаред, но я подняла руку.

— Если вынудишь меня поехать туда одну, я поселюсь в кабинете Джека. Передвину туда кровать. Клянусь Богом.

Однажды Джаред сказал мне, что микрофонов и камер нет только в кабинете отца. Конечно, мой ангел-хранитель и так умел меня слышать, зато неспособность увидеть, что я делаю, сводила его с ума.

— Не клянись Им, — улыбнулся Джаред. — Нам Он нужен на нашей стороне.

— Ты понимаешь, о чем я.

— Хорошо, едем к Синтии, — вздохнул любимый.