Читать книгу "Комната в башне - Джулия Веллсли"

— Отец и не догадывается, что однажды я за ним проследила.

Однако, подняв телефонную трубку, я не услышала гудков и беспомощно обернулась:

— Вот видите…

Мэри и тут пришла мне на помощь. На подоконнике, за занавеской находился переключатель. Стоило повернуть рычажок, и телефон немедленно ожил.

— Параллельный аппарат стоит в спальне родителей. Если переключить здесь, то там тоже будут слышны звонки. Преимущество в том, что с одного аппарата не подслушаешь, что говорят по другому.

С каким удовольствием я швырнула бы этот телефон в толстую физиономию Веннера! Но времени на эмоции уже не оставалось. Я тут же набрала номер коммутатора.

— Быстрее, нам нужно уходить! Бросайте трубку! — изменившимся голосом воскликнула Мэри, как только в трубке раздался первый длинный гудок. — Слышите? Подъехал «даймлер»! Они вернулись! Господи, что теперь будет?!

«Будет долгожданная возможность высказать все в лицо хозяевам», — подумала я, ковыляя навстречу новой опасности.

Глава двадцатая

Когда мы вышли на лестничную площадку, Тарквин и его отец возились у вешалки в прихожей, стаскивая резиновые сапоги и отряхивая намокшие плащи.

— О, кого я вижу! Мисс Оршад! — Веннер поднял голову. — Как вы себя чувствуете? Вам не кажется, что в таком состоянии следовало бы не разгуливать по всему дому, а полежать в постели?

— Да-да, вы совершенно правы. Но у меня сегодня было столько неотложных дел… — я с трудом изобразила радушную улыбку.

— Во-о-т как? Ну что ж, тогда, может быть, вы составите нам компанию, отважная путешественница? Спускайтесь, посидите у камина, мы вас с удовольствием выслушаем.

Тарквин молча взирал на меня снизу вверх. Лицо его, обычно картинно-доброжелательное, сейчас было непроницаемо-безразличным.

Я не без труда спустилась вниз и, опираясь на руку Веннера, направилась в гостиную.

— Джеймс, Джеймс! Подойди-ка сюда! — раздался из кухни плаксивый голос миссис Веннер. Хозяин неохотно обернулся и что-то пробормотал, но не двинулся на зов, опять обратившись ко мне:

— Расскажите нам, какие такие срочные дела вас занимали все утро?

Несмотря на решительный настрой, колени у меня предательски дрожали. Но откладывать разговор было нельзя: лучше уж высказать все сейчас, не дожидаясь, пока Тарквин поднимется к себе и обнаружит взломанную комнату. Вслед за нами в гостиную бесшумной тенью проскользнула Мэри и встала у окна, нервно сцепив руки.

— Я устроила обыск в комнате Тарквина.

— Что-о-о?

Побагровевший Веннер пытался встать, вцепившись в подлокотники кресла. Но еще быстрее отреагировал Тарквин: не успела я обернуться, как его и след простыл, а с лестницы были слышны легкие удаляющиеся шаги.

— Но это возмутительно! Вам прекрасно известно, что мальчик специально запирает свою комнату и никто, даже мы, родители, не имеет права туда войти без разрешения! Как вы туда проникли?

— С помощью молотка и отвертки… К тому же взломала ящики комода, — ровным голосом добавила я, видя, что хозяина вот-вот хватит удар. — А сейчас я собираюсь звонить в полицию.

— В полицию?! Что все это значит? Почему? Вы, вы…

— Скажу, что я лишь чудом не стала жертвой покушения. Покушения на убийство.

— Да как вы смеете!

Из горла Веннера вырвался уже не грозный бас, а какое-то жалкое бульканье, глаза налились кровью, однако в них без труда можно было разглядеть не только злобу, но и страх. Это придало мне уверенности.

— Тарквин устроил на лестнице ловушку. Он ночью выманил меня из комнаты своими хитроумными действиями и натянул над ступеньками леску.

Еще не договорив последнюю фразу до конца, я почувствовала, как липкий, ползучий страх опять сдавливает горло, парализует волю. Голова закружилась, я чуть не сползла с кресла, но тут же поняла причину своей внезапной слабости, и сразу стало легче.

В это время Тарквин наверняка обнаружил, что его тайна разгадана, и, снедаемый бессильной злобой, направил на меня заряд своей разрушительной энергии. Только собрав всю силу воли, мне удалось отразить эту атаку, перевести дыхание и смело взглянуть в глаза Веннеру.

— Кто будет слушать ваш горячечный бред? — с издевкой спросил хозяин. — Вы же просто сумасшедшая! Страдаете кошмарами, вылезаете в кромешной тьме на лестницу…

Я попыталась возразить, но в голову ничего не приходило.

— Скажете, у вас был нервный срыв? Мы называем это по-другому! Кому, вы думаете, поверят в полиции? Мы — честные люди, прожили здесь всю жизнь, ни в чем плохом не замечены. Мы не какие-нибудь там заезжие иностранцы с сомнительной репутацией!

— Разумеется, поверят только мне. Особенно если увидят микрофон, подслушивающее устройство и адресованные мне письма…

— Что за чушь! Какие письма?

— Мне очень жаль, но вашего сына уже давно должен был бы обследовать психиатр.

— Уж не считаете ли вы Тарквина сумасшедшим? — Веннер выпучил глаза.

— Мальчик умен, талантлив, этого у него не отнимешь. И все-таки душа его серьезно больна.

— Как у вас только наглости хватает утверждать такое?! Вы недостойны даже находиться рядом с этим гением, вам никогда не дано его понять, безнадежная тупица. Надо было мне внимательнее прислушаться к тому, что говорил Тарквин. Он-то давно вывел вас на чистую воду, понял, что ваших сумасшедших выходок надо опасаться. Лучше бы вы утонули тогда в болоте и избавили наш дом от своего присутствия…

Веннер поднялся с кресла и двинулся ко мне, готовый лопнуть от ярости, угрожающе размахивая руками. Из разинутого рта с хрипом вырывалось дыхание. Меня обдало перегаром.

Страха не было, осталось лишь отвращение. В этом доме некому прийти мне на помощь. Разве что Мэри, но она, похоже, истратила весь запас своего мужества и теперь безучастно застыла у окна…

— Папа! — раздался за моей спиной высокий решительный голос, и Веннер послушно обернулся, не дойдя до меня каких-нибудь двух шагов.

На пороге, холодно и надменно улыбаясь, стоял Тарквин. В руке он держал… Гварнери.

Как же я не догадалась в такой критический момент, что спасать нужно прежде всего скрипку! Но было уже поздно.

— Вы имеете честь лицезреть великого музыканта со знаменитым инструментом! — с издевкой произнес Тарквин. — Но что же в этой скрипочке такого особенного? Подумаешь, дерево, клей да кошачьи кишки. Сущая безделица. Ведь музыка скрывается не в этой старой деревяшке, а в душе человека, не правда ли, дорогая мисс Оршад?

Он, гримасничая, подергал пальцем струны. Звук получился отвратительный, режущий слух и оскорбляющий достоинство Гварнери. Это выглядело, как издевательство над живым, хрупким и беспомощным существом.