Читать книгу "Изгой - Александр Майерс"

сказали, продал свою долю. Значит, у меня в новом капитале всего 13,5%, чего недостаточно для места в совете. Верно?

— Верно, — бормочет Булатов.

— Доля барона теперь 15,75%. Он ведь выкупил половину акций Игната. А ваша доля, графиня, после увеличения капитала — 27%. Вы ведь продали доли своих дочерей Максиму, не так ли?

— Ты… ты… — Белозерская бледнеет, как покойница. — Ты был с ним в сговоре! Вы, два Грозина, сговорились против меня!

— Можно сказать и так, — я невозмутимо пожимаю плечами. — Давайте считать дальше. Ещё 4,5% компании вращается на свободном рынке, мы их не учитываем. Доля Ларина составляет 10%. Плюс доля Максима, которую он купил, в новом капитале это 9%. Всего 19%. Новая доля Максима тоже 9%. Доля Ольги 11,25%. Уже понимаете, в чём фокус? Все эти люди отдали свои пакеты в управление мне. Получается вот что.

Пишу на доске: 13,5 + 19 + 9 + 11,25 = 52,75%.

— Как видите, отныне я формально контролирующий акционер. И, согласно уставу компании, считаюсь председателем совета.

Бросаю маркер на стол. Звук его падения в тишине звучит, как гром. Графиня вздрагивает, а Булатов не шевелится, молча глядя на меня исподлобья.

Продолжаю:

— Отныне могу единолично принимать почти любые решения. В том числе о сокращении совета акционеров. Но давайте всё же будем соблюдать формальности. Как председатель, объявляю голосование об исключении графини Белозерской из совета. Голосую за.

— Как ты смеешь! — вопит графиня. — Ты не можешь выгнать меня из собственной компании!

— Вообще-то, могу. Уже выгнал, — с железом в голосе отвечаю я. — Полагаю, вы голосуете против? Барон, ваше слово.

— Ублюдок!!! — подскакивая, верещит Белозерская.

Не обращая на неё внимания, перевожу взгляд на Булатова. Богдан опускает глаза и, причмокнув губами, тихо говорит:

— Я за.

Верное решение. Ведь он понимает, что следом я могу точно так же выгнать и его. Контрольный пакет в моих руках позволяет и не такое.

В публичной акционерной компании это бы не прокатило. Там другие правила, которые контролируются имперскими законами. Но у нас дворянская фирма.

— Ты с ним заодно⁈ — Зинаида бросается на барона. — Предатель! Сволочь!

Она принимается осыпать его ударами ладоней. Барон прикрывается и что-то кричит в ответ. Я спокойно подхожу к двери и открываю её.

— Охрана! Вывести графиню Белозерскую из здания.

Стоящие в коридоре охранники непонимающе смотрят на меня.

— Чего застыли? — спрашиваю я. — Напоминаю, вы служите не графине, а компании. Я с этой минуты главный акционер. Выполняйте приказ.

Булатов, схватив вопящую Белозерскую за руки, подводит её к двери и сообщает:

— Он говорит правду. Выведите её!

— Так точно, — переглянувшись, отвечают охранники.

Как только графиня оказывается в коридоре, я захлопываю дверь и говорю:

— Верное решение, ваше благородие.

— Ты не оставил мне выбора, — бурчит Богдан и вдруг усмехается. — Однако я восхищён. По факту ты даже не акционер. Но сумел захватить компанию. Моё уважение.

— Спасибо. Сегодня я вас больше не задерживаю, ваше благородие. Завтра состоится новое собрание. Ольга вернётся в качестве консультанта.

— Понятно, — Булатов потирает лоб. — Тогда до завтра… господин Грозин.

— До завтра, ваше благородие.

Спускаюсь на парковку и иду к машине. С лица не сходит улыбка, а за спиной как будто распахиваются крылья.

Я сделал это. Захватил Цитату. И со временем сделаю так, что большая часть доходов компании также будет уходить в мои руки. Но это следующий этап. Пока мне хватит вознаграждения, которое пообещали Ольга и Ларин — вместе они будут платить мне два процента от дохода компании.

Не так уж много, но всё впереди. Это только начало.

В кармане звонит телефон. И каким-то шестым чувством я понимаю, что новости плохие.

Это мама. Беру трубку:

— Алло?

— Саша, — замогильным голосом говорит она. — Мне только что звонили из больницы. Похоже, мы с тобой останемся изгоями…

— Что ты имеешь в виду? — не дойдя до машины, спрашиваю я. — Дедушка умер?

Мама отвечает не сразу.

И её ответ ранит меня до глубины души.

Глава 11

— Нет, — говорит мама. — Но он сказал, что мы останемся изгоями.

У меня в голове становится пусто. Вроде понимаю, что услышал, но слова всё равно как будто не имеют смысла.

— Бред какой-то, — произношу, наконец. — Кто сказал тебе это? Сам князь?

— Нет. Мне звонила Татьяна.

— От своего лица? — уточняю я.

— От чьего же ещё?

— От лица главы рода, например. Или от лица всей семьи. Неважно! — выкрикиваю так, что по парковке разносится эхо. — Что конкретно она сказала? Перескажи слово в слово.

Мама обречённо вздыхает и говорит:

— Вчера вечером князь пришёл в себя, сознание прояснилось. Его отключили от ИВЛ, сегодня он даже вставал с кровати. Но пока ни с кем не виделся, кроме Юрия.

— Дальше.

— Он якобы просил передать, что принятое на семейном совете решение останется неизменным.

— Вот именно, якобы, — цежу я. — Это слова Юрия, а не князя. Потому что он голосовал за нас.

— Я тебе верю, но…

— Никаких но. Я должен сам встретиться с князем.

— Татьяна сказала, он не хочет пока никого принимать.

— Меня примет, — говорю я и кладу трубку, а затем сразу же звоню Аркадию.

Он не отвечает. Возможно, чем-то занят, но меня сразу же начинают посещать подозрения.

Мой старший дядя наверняка понял, что терапевт — наш с Алексеем человек. И если до этого никак не пытался его устранить, то теперь вполне мог. Князь ведь пришёл в себя, рисков стало гораздо меньше. Можно найти повод отодвинуть Аркадия.

Сажусь в автомобиль и командую:

— В больницу.

Водитель не задаёт лишних вопросов. Заводит мотор и выезжает с парковки.

Не понимаю, на что рассчитывает Юрий. Он мог прикрываться своей ложью до того, как Григорий Михайлович очнётся. Мог попытаться его убить — и, вероятно, предпринял попытку через того бывшего сотрудника. Но о чём он думает теперь?

Или у него есть план, о котором я не подозреваю?

Очень скоро я получаю ответ на этот вопрос. Мне звонит Алексей и говорит:

— Александр, у тебя большие проблемы. И не только у тебя, у всех нас.

—