Читать книгу "Искусительная маленькая воровка - Меган Брэнди"

знать, ты тот, кто должен уметь слиться с толпой, а тело, покрытое чернильными произведениями искусства, обязательно привлечет внимание.

Бастиан не позволил мне увидеть что-то, когда дразнил меня игрушкой на кончике своего члена.

С этой мыслью я откидываюсь на спинку сиденья и достаю телефон, набирая запрос.

Пирсинг члена.

Нажимаю поиск, и мои брови подпрыгивают, когда появляются изображения.

Несколько экземпляров с обвисшей кожей, натянутой между кольцами, похожими на обручи, по два и три по прямой линии вдоль уздечки, другие с крючком, продетым прямо в уретру.

Определенно нет…

Мои губы расплываются в улыбке, и я закрываю глаза, вспоминая, как его украшение выпирало бугорком из-под косухи, как холод металла коснулся моей вагины, когда он дразнил меня головкой…

Головка!

Пробую еще раз.

Пирсинг головки члена.

Мой телефон на секунду задумывается, прежде чем появляется новое изображение.

У меня отвисает челюсть, когда я читаю название пирсинга. Да, я знала про такое, но, черт возьми…

– Черт возьми, ай, – говорю я тихо.

Это «Принц Альберт» – изогнутая штанга, почти как крюк, прямо через входное отверстие уретры.

Какого черта понадобилось это делать?

Начинаю читать описание, дохожу до преимуществ, и все становится ясно. Теперь я понимаю.

Прокручиваю назад к изображениям, увеличивая фото гордо стоящей головки члена.

– Хорошая догадка, но неверная.

Мой телефон падает мне на грудь, нож в мгновение ока оказывается у меня между пальцами. Смотрю в окно и вижу знакомую тень.

Мое сердце начинает бешено колотиться, уровень адреналина в крови снова подскакивает, и я резко откидываю голову на сиденье.

Господи, Роклин, проснись, черт возьми. Ты бы уже была мертва, если б это был кто-то другой.

Подождите, что?

Мои мышцы напрягаются, эта мысль до ужаса нежелательна. Я даже не знаю этого парня. Он появляется, когда захочет, и присылает странные сообщения, заставляя меня думать, будто он наблюдает за мной.

Он бы не узнал, когда руки Дамиано коснулись меня, если бы это был блеф.

Что бы он сделал, если бы я позволила Даму уложить меня на кровать?

Наблюдал бы и потом писал мне всякие гадости?

Или ворвался и расквасил физиономию симпатичному мальчику?

Или ушел, даже не оглянувшись?

– Чего хмуришься, богатая девочка?

Юмор в его тоне отвлекает меня от воображаемых картин. Я смотрю прямо перед собой, но все же нажимаю на кнопку, чтобы открылась дверь с пассажирской стороны.

Он не двигается целых пятнадцать секунд, затем раздражающе медленно обходит машину, и я бросаю взгляд в зеркало заднего вида, чтобы мельком увидеть его, прежде чем снова посмотреть вперед.

Что ты делаешь, Роклин?

Это же все, о чем предупреждал тебя отец.

Может быть, именно поэтому я здесь, чтобы ощутить вкус бунтарства.

Может быть, я больше похожа на свою сестру, чем готова признаться самой себе.

Бастиан опускается на сиденье, слышно мягкое шуршание его куртки. Он протягивает руку, и моя рука взлетает вверх.

Он останавливает меня на середине движения, приподнимая бровь, но кончик ножа успевает задеть тыльную сторону его ладони.

– Ты вроде сама пригласила меня сюда? – говорит он, и его хрустальные глаза светятся весельем.

– Я все еще пытаюсь понять почему.

– Может быть, потому что хочешь, чтобы я объяснил тебе это?

Я хмурюсь.

– Объяснил что?

Его губы расползаются в ухмылке, а взгляд устремляется к телефону у меня на коленях. Телефон лежит экраном вверх, и на нем огромный багровый член.

Щеки тут же вспыхивают; жар охватывает шею, и мне хочется себя убить.

Как будто мне, черт возьми, есть чего стыдиться, как будто мнение парня-байкера рядом со мной, только без байка, имеет значение… При других обстоятельствах я бы вытолкала его и уехала, но в салоне темно, так что мое унижение – только мое.

Тем не менее Бастиан присвистывает и смеется. Он слизывает капельку крови, которую мой нож оставил у него на ладони, и его пристальный взгляд обводит каждый сантиметр моей тачки. Его зрачки расширяются, когда он касается большого сенсорного экрана в центре.

– Сенсорный, двенадцать скоростей? – спрашивает он.

Я киваю, удивленная тем, что на его лице нет обычной суровой маски.

Он удобно устраивается рядом, как будто мы старые друзья и сегодняшний вечер похож на любой другой субботний вечер. Как будто он не замечает огромной разницы между нами или того, что мы «встретились» – я нарочно использую это слово – при криминальных обстоятельствах.

Сначала то, что я видела на стоянке.

Потом он вломился в мой дом.

Мы трахались, не зная имен друг друга.

Он выглядит таким… спокойным и непринужденным. Беспечным, я бы сказала. Футболка не отглажена, на щеке полоска чего-то жирного, как будто он нес что-то и вытер лицо рукой, а потом не потрудился посмотреть в зеркало, слишком занятый своими делами. Его волосы растрепаны, вихры торчат в разные стороны. Он, по всей видимости, причесывается руками. На шее у него дешевые гигантские наушники, к ним прикреплен провод, спрятанный под футболкой, но, кажется, ему это не мешает. Порез на его губе исчез, но припухлость осталась, прямо под серебряным колечком.

Мой взгляд падает на костяшки его пальцев. Хотя они почти зажили – остались лишь темные отметины, – у него много старых шрамов.

Бастиан хмуро смотрит на свои руки.

– На этой неделе мне нечасто приходилось пускать в ход кулаки. – Он медленно переводит взгляд на меня.

Не знаю почему, но я киваю.

Несколько мгновений мы смотрим друг на друга, затем он наклоняет голову и спрашивает:

– Что ты здесь делаешь, богатая девочка?

– Понятия не имею, – отвечаю мгновенно и понимаю, что это правда.

Понятия не имею, зачем я сюда приехала. Я этого не планировала, это точно.

Бастиан наблюдает за мной, и в его светлых глазах мелькает что-то, чему я не могу дать названия. Что еще хуже, я не чувствую непрекращающегося покалывания под ребрами, того самого, которое заставляет мой разум работать и требует, чтобы я вывернулась наизнанку, выясняя, что за человек передо мной.

Моя жизнь сложна, одна проблема сменяет другую, одно беспокойство перерастает в десять.

Кто-то всегда пытается заслужить расположение элиты клана или подружиться с наследницей, то есть со мной. Многие стараются заметить самую малую оплошность с моей стороны, ждут своего часа с секретной камерой, замаскированной под брошь, под фамильный герб или под что-нибудь еще столь же неоригинальное. Им хочется найти хоть какой-то комочек грязи и позвонить моему папочке. Все хотят знать, на самом ли деле любимая дочь Райо Ревено является такой, как о ней говорят.

Я никогда не претендовала на то, чтобы