Читать книгу "Беги или гори - Софья Валерьевна Ролдугина"

и это сияние радугой дробилось в острых гранях и сколах бусин.

Тейт остановился.

– Нэккен! – крикнул он всё тем же новым, будоражащим воображение голосом. – Я пришёл, можно?

Свет стал ярче; бусины с мелодичным звоном раздались в стороны, открывая проход.

– Тебе – всегда, – ответил из глубины помещения женский голос.

Рыжий рассмеялся, слегка откинув голову назад. Кожа у меня снова покрылась мурашками, и очень захотелось пить; я отвернулась и ущипнула себя за руку.

Наверняка завтра синяк будет.

– Даже если я не один и по делу?

От невидимой хозяйки пещеры отчётливо повеяло разочарованием. А я с каждой секундой чувствовала себя всё неуютнее. Неужели рыжий додумался привести меня к одной из своих… одной из восемнадцати? Серьёзно?

– Проходите, – наконец ответила она, и бусины разошлись ещё шире.

Сверкающий занавес оказался широким, почти полметра толщиной. На некоторых стекляшках были такие сколы, что неосторожный человек мог порезаться от одного прикосновения. На Тейта бусины не реагировали, а ко мне настороженно поворачивались остриями.

Красноречиво, да уж.

Жилище Нэккен представляло собой анфиладу просторных комнат под высокими сводами. И везде, насколько хватало глаз, лежали россыпью и аккуратными горками цветные бусины с режущими сколами. В первом помещении, видимо, выполняющем функции холла, преобладали синие и фиолетовые цвета. А в следующем, где и поджидала хозяйка, бусины были гранатовыми – того пугающего оттенка, который напоминает густую кровь на просвет. У стен в несколько рядов стояли двухметровые округлые вазы с узкими горловинами, с потолка свисала гроздь огневеющих шаров.

Нэккен оказалась под стать своему дому. Не слишком высокая, с тонкой талией и широкими бёдрами; лицо сердечком, тёмно-красные волосы мелко вьются, глаза напоминают сине-зелёное прозрачное стекло; губы и веки зачернены. Свободный костюм цвета морской волны дополнен широким тёмным поясом. Надо лбом вместо шарфа – причудливое приспособление вроде очков в массивной кожаной оправе, только линзы цветные и в три ряда.

– Долго ты не заглядывал, – делано скучающим голосом сказала она.

– Дела, – по-взрослому цинично улыбнулся Тейт, а затем подтолкнул меня вперёд. – Вот какие. Ты слышала про Трикси? Мою добычу?

Я на всякий случай держала купол свёрнутым, в режиме защиты, но всё равно ощутила, как расслабилась хозяйка дома. Похоже, перевела меня из разряда соперниц в имущество, прилагающееся к Тейту по умолчанию.

– Слышала, конечно, – склонила она голову к плечу.

– Она учится у мастера Ригуми. Делает успехи, – с гордостью произнёс рыжий, глянув через плечо, но почти разу же повернулся к Нэккен. – Здорово, конечно, только завтра я отправляюсь на заготовки. Одну её не оставлю. Ты ведь понимаешь почему. Сообразишь для неё чего-нибудь в дорогу? Надёжное, чтобы мне лишний раз не отвлекаться на мелких айров. И ещё… – Тейт запнулся, будто в сомнении; я чувствовала, что он лукавит, но хозяйка дома, кажется, принимала этот спектакль за чистую монету. – В общем, там будут неприятные люди. Ты понимаешь, о ком я. И мне хотелось бы, чтобы всё выглядело хорошо. Деньги есть, не волнуйся.

Нэккен уставилась на меня снова, теперь задумчиво и оценивающе, как скульптор разглядывает необработанную мраморную глыбу. Я видела своё отражение в её зрачках – фарфорово-белое лицо, чёрные, ничего не выражающие глаза, слишком тёмные и длинные по меркам Лагона волосы. Нечто среднее между красивым имуществом и диким зверьком.

Незавидная роль.

– Ты хочешь произвести впечатление? – прямо спросила Нэккен, обращаясь, разумеется, не ко мне.

– Да, – уверенно ответил Тейт. – Ты нужна как художник и творец. Никто другой не справится. Ты такая единственная.

Мне захотелось рассмеяться. Настолько по-идиотски я себя не чувствовала давно. Самое глупое, что рыжий вообще-то почти не врал, а хвалил Нэккен и вовсе с искренним жаром, такое не подделаешь. И она велась – глупо, как может только по уши влюблённая женщина.

– Что именно нужно?

Он сдержал торжествующую улыбку, но мысленно буквально завопил от восторга. Ему хотелось развернуться и обнять меня – это грело душу… И поцеловать Нэккен – вот уж без чего можно было бы и обойтись.

– Два костюма, сапоги. И бельё, три пары. А потом, когда вернёмся, сделаем что-то по-настоящему впечатляющее, – произнёс Тейт, склонившись к ней мягко и текуче.

Нэккен рефлекторно облизнула губы.

– Впечатляющее… О да. Представляю. Они от зависти слюной изойдут, Тейт, я обещаю. Такой добычи Лагон ещё не видел.

– И не увидит. Я лучший, – бросил он небрежно. И теперь уже Нэккен рассмеялась, тихо и с тщательно скрываемой нежностью.

Я держалась исключительно на биокинезе, усмиряющем бешеное сердцебиение, и на жёстком самоконтроле псионика, воспитанного самим Эрнаном Даймондом. До Лоран с её кукольно-невозмутимым личиком не дотягивала, но и этого хватало. К счастью, Нэккен, как и все талантливые профессионалы, погружалась в работу с головой и не отвлекалась на личные – и лишние – чувства. Она поставила меня на постамент, заставила раздеться до белья и осмотрела со всех сторон. Затем сделала призрачный слепок моего тела и отпустила.

Жутковато было смотреть на собственную полупрозрачную копию, которую странная красноволосая женщина безжалостно мяла пальцами, вдавливая в «тело» мелкие бусины.

Рыжий стоял за плечом у Нэккен, наблюдая за каждым её движением. Я сидела на постаменте, наспех одетая, в перекосившемся шарфе, и чувствовала себя преданной и брошенной, хотя и осознавала прекрасно, что Тейт делает всё правильно. Если эта дамочка – действительно один из лучших портных и, вероятно, неплохой маг, то лучше не провоцировать конфликт. Сейчас она мало того что не стала ревновать, но ещё и загорелась искренним желанием утереть нос мнимым противникам рыжего и приодеть «добычу» на зависть всем.

«Он хитрый, – витали угрюмые мысли. Я отмахивалась, но куда там. – Хитрый, умный манипулятор. Мною он тоже манипулирует?»

Вспомнилось некстати, что Тейт никогда не лгал напрямую. Но ведь телепата и эмпата обмануть можно только правдой, искренностью без тени сомнения. К тому же манипулировать рыжий может и неосознанно, по привычке, добиваясь поставленной цели любыми методами. Как сейчас, с Нэккен… Такую модель поведения нельзя распознать с помощью сверхчувств, нужно обращать внимание на объект – то есть на себя в данном случае. И на последствия.

Внезапно Тейт повёл носом и нахмурился.

– Там, на улице, кто-то есть. Пойду гляну. Присмотрите тут друг за другом?

– Пусть только попробуют сунуться в мой дом, – безмятежно откликнулась Нэккен. Бусины в ближайшей к выходу вазе стеклянно зашелестели; было такое чувство, точно они поднялись плотной волной к горловине и хищно замерли.

Рыжий обернулся ко мне вопросительно. Я замешкалась с ответом – не ожидала, что придётся так быстро выйти из роли живого имущества.

– Буду поглядывать по сторонам. У вас, к счастью, не так много сильных эмпатов и телепатов, способных спрятаться от купола четвёртой ступени.

– Ничего не понял, если честно, – улыбнулся он. – Но звучит убедительно. Я быстро вернусь.

Я только успела моргнуть, как его силуэт смазался – не магия, просто очень быстрое движение. Сверкнули бусины у входа, смыкаясь. Мы с портнихой остались наедине. Та ещё ситуация, если задуматься… Впрочем, размышлять как раз некогда, если Тейт действительно кого-то учуял. Сперва надо сделать рассеянный купол четвёртой ступени, чтобы покрыть всё пространство до самого туннеля и заодно проверить, не спрятался ли кто-то в жилище.

Это получилось на удивление легко. Не пришлось даже скрещивать щиколотки, чтобы соединить энергетические каналы, и сосредотачиваться. Купол развернулся мгновенно, стоило принять волевое решение. Раньше такое проходило только с первой и редко второй ступенью, но теперь… Результат вынужденных тренировок сказался, может? Мне ведь поначалу приходилось выкладываться круглые