Читать книгу "Игра в игру - Эллина Наумова"

Но он позвонил. Изводившая себя ревностью к Лизе любовница от неожиданности даже поинтересовалась, что сотворить на ужин, и уточнила: «Только я домой вернусь не раньше десяти». Эдуард милосердно пригласил ее в ресторан. Она согласилась. И продолжила нехорошо думать о его бывшей жене. То, что эта деловая шикарная женщина находилась в неведении относительно истинной своей соперницы, не облегчало ее участь. Затем она набрала номер Игната Смирнова, оправдываясь банальной формулой Экзюпери: «Мы в ответе за тех, кого приручили». Уверенный в том, что родился домашним, а не диким зверем, актер собирался нырнуть в метро, где становился недоступен для мобильной связи. Поэтому отчитался быстро: у тещи неприятности с милицией, он звал ее и Машу в кино, чтобы развеялись. Но у писательницы полно заморочек – сегодня пятница, а вечера пятниц она коротает в ресторанчике возле дома. Говорит, там подают здоровую еду и встречаются интересные типы, которых тянет описывать.

– Так что в кино мы отправимся с Машей. Благослови, родственная душа, – скороговоркой попросил Игнат.

– Бог с вами, жених с невестой, – рассмеялась Елена.

Ей не стало одиноко. В ней царил свихнувшийся от мужицкой зрелости Эдик, которого надо было срочно приводить в чувство. Учитывая, что именно бесчувствием он и маялся, не увлекшись кем-то, кроме Елены, она рисковала. Но куда ж деваться, если отсутствие знаний образует судьбу, а их наличие разрушает. Судьба – это упрямо хранимый набор иллюзий. Елена Калистратова полагала, что давно избавилась ото всех. Она ошибалась. Впрочем, как и Эдуард. В отличие от хронически женатых мужчин, он привык менять баб. И его мозг добросовестно обслуживал привычку, изменение которой требовало массовой гибели нервных клеток. Оба упражнялись в самозащите, не понимая, откуда исходит опасность.

Глава 8

Я строила воздушные замки. Но они почему-то не таяли в небе, а взрывались. И на злосчастную мою голову валились тяжелые грязные обломки. Парадокс. Но теперь я запрещаю себе мечтать. Изредка мелькает вдали призрак надежды, и ладно. Я давно вышла из запоя, отоспалась, отъелась. И сейчас вроде бы спокойна внутренне. Мне вроде бы комфортно в мягком старом кресле. Почему «вроде бы»? Потому что за ребрами слева щемит, и рука с сигаретой ходуном ходит в крупной дрожи. И я все знаю. Мне некуда спешить – это покой и комфорт. Мне незачем спешить – это сердечное нытье и дрожь пальцев.

Из дневника Веры Вересковой

Маша вернулась домой сердитая и заплаканная.

– Что случилось? – всполошилась Лиза, которая как раз сварила и наливала в чашку кофе и поэтому рванула в прихожую из кухни, едва заслышав скрежет ключа в замке. – У тебя же глаза на мокром месте!

Дочь не смутилась, а еще больше посуровела:

– Ничего. А слезы, наверное, от смога. Я ездила к папе. Он оплатит и фату, и букет, и платье, и стол, и свадебное путешествие.

– Спасибо ему, – промямлила Лиза. – Но мы могли бы выкрутиться сами.

– А могли бы и не, – отрезала Маша. – Извини, я хочу принять душ, жара.

– Разве? – удивилась Лиза, которая несколько часов гуляла со своими романтичными героями в зимнем парке и не слишком осознавала, откуда явилась Маша.

Ее кровиночка под два метра ростом бесплотно скользнула между матерью и стеной в направлении ванной. Обернулась:

– Кстати, мам, не нервничай из-за денег. Папа заплатил за то, что не появится ни в ЗАГСе, ни за столом у Оксаны, столько, сколько считал нужным. Проникаешься? Отсутствие себя, драгоценного, он оценил в очень большую для нас с тобой, но не для него сумму.

Мать не в первый раз за последнюю неделю заметно передернуло.

– Я нашла формулу покоя несколько лет назад, ты же знаешь. С тех пор не отказываюсь от чужой помощи. Жизнь непредсказуема. Если когда-нибудь Эдику понадобится что-то от нас, мы в две лепешки расшибемся, но не оставим его. Конечно, надо молиться, чтобы ничего ужасного с ним не случилось. Ловко?

– Умница ты моя.

– Доченька, отец чем-то тебя обидел? Ты хотела видеть его и в ЗАГСе, и за столом у Оксаны?

– Да нет, ему действительно нечего делать в незнакомой компании. Он предлагал встретиться с тобой и со мной, обсудить что-то. Я сказала, что ты запойно пишешь и вряд ли выберешься. Папа нашел мужество не рыдать, не рвать на себе волосы. И бодро сообщил, что положит деньги на мой счет.

– Правильно, – не очень искренно одобрила Лиза. Сама просила дочь не устраивать ей встреч с Эдиком, но, когда та за нее отказывалась, почему-то раздражалась. – Согласись, он милый и не жадный человек.

– Ты полагаешь? Твоя пронзительная благодарность за его подачки выводит меня из равновесия. Многие папы с рождения кормят, поят, одевают, развлекают и учат своих детей. Есть такие, кто обеспечивает их жильем, машинами, работой.

– Когда-то мне бабушка на похожие выступления отвечала: «И есть папы, которые пьют, бьют, из дома гонят. Бросают, алиментов не платят, а в старости приползают невесть откуда и требуют содержания и ухода. Не смотри на тех, у кого лучше, смотри на тех, у кого хуже». Но я помню, как бесил меня запрет равняться на счастливых. А совет искать утешения в чьих-то злосчастьях казался верхом непристойности. Поэтому только спрашиваю: Машенька, что произошло?

– Повторяю, ничего.

– Ладно, ты привыкла все держать в себе, не буду лезть в душу. Звонил Игнат. Он собирался пригласить нас в кино. Я отказалась под предлогом традиционного одинокого ужина в ресторане. Надеюсь, это правильно.

– Он только что звонил мне на сотовый. Я согласилась.

– Классика! – радостно воскликнула Лиза. – Но мне как-то непривычно. Я повадилась сбегать из дома по пятницам, чтобы ты могла устраивать свои вечеринки. А теперь и ты уходишь и я.

– Как тебе Игнат? Нравится? – не выдержала Маша.

– Употреблю вечное материнское: «лишь бы тебе нравился». Я его пока знать не знаю. Да и ты тоже. Но можешь быть уверена в моем полнейшем невмешательстве в ваши отношения. Умная свекровь держит невестку в тонусе претензиями. Умная теща бывает тише воды ниже травы.

«Все-таки я злая, – подумала Маша. – Папа, желая мне добра, предостерег. Тут что-то личное. Вдруг от него боготворимая женщина сбежала с молодым актером? Мама не способна влюбиться в моего мужа, табу на любые чувства, кроме дружеских. А я уже готова родителей ненавидеть. Что любовь с нормальными людьми-то делает». Дочь оглядела свою маму, вообразила ее соревнующейся с водой и травой в непритязательности и захихикала. Лиза перевела дух. Она заболевала, когда кто-то рядом был унылым. И маниакально пыталась человека растормошить и насмешить. Иногда удавалось. Но чаще случалось как теперь – она делала паузу в клоунаде и говорила серьезно, что думает, а люди вдруг начинали ржать. Под хихиканье она успокоилась и сразу догадалась:

– Маш, отец, вероятно, сболтнул какую-нибудь бестактность про Игната? Не расстраивайся. Признанный дизайнер, вроде него, по натуре мало чем отличается от начинающего артиста. В общем, сам такой и сам сякой. Понимаешь, Эдик никогда не ударит звуком специально, расчетливо. Слова выражают только его настрой в данную минуту. Через часок очухаешься от того, что услышала, станешь выяснять отношения, а он потрясение восклицает: «Я ничего подобного не говорил, не мог сказать!» И он не обманывает, не притворяется: голова в беседах с близкими людьми не задействуется. С чужими – другое дело. То ли он абсолютно доверяет своим, то ли плюет на них, я не разобралась. Ты, помнится, в душ собиралась?