Читать книгу "Два шага назад - Вадим Валерьевич Булаев"

свет бил до рези в глазах. Соседям помогают, параллельно выясняя через видеонаблюдение, что произошло и почему всем не спится.

— Только дёрнись! — зычно разнеслось над дорогой. — Пристрелю! Лежи смирно!

Куда я пойду под прицелом? Совсем, что ли, идиот?

Высыпавшие на захват боевики обходили меня по дуге, стараясь не приближаться по отдельности и не отрывая винтовок от плеч. При всей их неумелости, главное они делали грамотно — в бой не рвались,

— Минус! Стан! — с надрывом, сквозь сжатые зубы я опять попробовал дозваться «добровольцев». Впрочем, без особой надежды. Свинтили мои боевые товарищи, бросили на произвол...

***

— Обходи! Обходи! — распоряжался сухопарый человек, изучая мою ушибленную фигуру.

Чудной такой... В спортивных штанах с пляжными тапками, худой торс прикрыт белой майкой. Кожа татуированная. Пальцы, руки, шея в замысловатых, переплетающихся между собой картинках. Даже на лице имелись рукотворные отметины, а на лбу жирно читалась надпись «Бойся». Колоритный типаж, в сериалах — главным злодеем бы назначили.

Стан упоминал, что подобные типы мелькали на объекте. Тихие, смирные, а вот поди ж ты, развернулись…

Остальные выглядели сходно с предводителем. Одеты в аналогичные наборы шмотья, за исключением обуви (в тапках вышел только сухопарый, остальные предпочли кроссовки), поголовно в узорах разной степени мастерства, как один — дёрганые. Хочется верить, что они по жизни такие — крутость любят демонстрировать друг перед другом, а не под чем-нибудь химическим. Если обдолбанные — всё куда хуже.

— Ствол есть? — хрипло бросил главарь, держа меня на прицеле.

— Нет, — я медленно, так, чтобы все видели, поднял руки с растопыренными ладонями. Гранаты в карманах мне пока не помощники.

— Врёшь, падла! — сбоку, нарушая построение, резво выскочил ушлёпок помоложе, подвижный, весь на понтах. — Я тебя прямо тут кончу!!!

Для полноты образа он отпустил цевьё винтовки и, раскорячив пальцы в, как ему казалось, крутой манере, принялся подкреплять каждое своё слово оживлённой жестикуляцией.

— Ты, дерьмо, на кого смел лапку задирать?! Кто ты вообще такой? — под ногой этого остолопа хрустнул брошенный мной ночник. Специально раздавил, гадёныш, себя накручивая. — Да ты знаешь, на кого наехал?!

Вопросы ответов не требовали. Парень, говоря языком шоу-бизнеса и политики, пиарился, пользуясь моментом. Первым догадался открыть пасть, чтобы показать, кто основной храбрец. Ему бы ещё на прокуренный речитатив перейти, и полный гангста-рэпер получится. Певец трущоб и безбрежной удали. «За братву — порву, за двор — в упор, тёлкам — снять трусы, трава и бабло — наша религия». Или как-то так. Доводилось аналогичные вирши слышать, популярные среди начинающих отбросов общества.

— Ты чё молчишь?! — торопливо, словно боялся, что его перебьют, продолжал бесноваться молодой. — Я с тобой базарю, отбивная! Я тебя...

— Глохни, — властно распорядился мужчина с самым разукрашенным организмом. — Волоките этого шалунишку к нам. У себя пообщаемся. С минуты на минуту копы нагрянут.

Нагловатый выскочка скривился, но спорить не посмел, заткнулся. Остальные запереглядывались. Мне же оставалось удовольствоваться ролью зрителя и сумрачно осознавать, в какую я угодил жопу.

Отбитые тут ребята собрались. Выходить на дорогу с оружием, не опасаясь быть замеченными окружающими — смело. А любая групповая смелость – это не личный героизм, смесь из лихости с придурью или разового порыва. Это — уверенность в безнаказанности. И это сильно усложняет моё положение. Вдобавок, не вязались у меня эти откровенные уголовники и грамотная организация огневой подготовки предприятия. Диссонанс вызывали.

— Я не... — протянул некто, стоящий за спиной. — понял... — заканчивал он под свист колёс, стремительно приближавшийся со стороны тюрьмы. — К нам...

Все повернулись на источник шума.

По дороге нёсся автомобиль. Не военный, не полицейский. Раздутая штатская ехалка с очень знакомыми очертаниями. Ошибиться невозможно — минивэн. Тот самый, на котором я прибыл в эти благословенные края. Номера сняты, водителя не видать, а вот скорость у машинки преизрядная. Через десяток секунд она сметёт всех, кто не успеет отскочить или откатиться, если валяется на проезжей части, как я.

Похоже, что точно так же рассудил и предводитель ночной бандитской смены. Крикнув: «Следите за ним», он вполне бегло и умело открыл огонь по той части лобового стекла, за которой предполагался водитель.

Попадания ложились кучно, человеку не выжить. Дополняя инициативного стрелка, со стены заговорило неопознанное мной оружие, быстро превращающее минивэн в решето для отбрасывания макарон. Толковый оператор попался — реакция великолепная.Пока мы пялились на это чудо среди ночи, он успел проанализировать ситуацию и дать указание управляющей программе уничтожить цель. Пулевая трещотка трудилась безостановочно, не экономя патроны.

Мне показалось, что из развороченного салона кто-то выпрыгнул через боковую дверь. За смазанным движением последовало попадание в колесо, разворот многострадального автомобиля, изначально предназначенного для беззаботных поездок дружной семьи, тяжёлые пируэты переворачивающегося кузова, по сравнению с которыми выкрутасы моего байка выглядели парящей балериной, мат окруживших меня бандитов и тёплая, противная масса под нижним веком, прилетевшая из лопнувшего черепа молодого поклонника криминальных образов...

***

Пятёрка неизвестных полегла в мгновение ока. Они падали, как подкошенные, роняя оружие и орошая дорожное покрытие кровью, мозгами с предсмертными хрипами. При этом выстрелов я не слышал, но вполне допускал, что их мог глушить треск расходившегося пулемёта.

Умело беломаечных сделали. Никто и огрызнуться не успел.

Наверное, стоило вскочить, подхватить чью-нибудь винтовку и смыться подальше, отстреливаясь. Но как? Кто сказал, что огневая точка единственная? Мне недавно весьма популярно намекнули, как правильно себя вести при внесении недружественного объекта в огневую карточку управляющей программы. Дёрнусь — и в электронной начинке охранной системы произойдут необратимые для меня изменения. Самонаведётся, подчиняясь прописанным алгоритмам, выдаст порцию на поражение, и забудет. А мне больше не жить.

Так что лежи Вит, лежи. И за оставшимися гранатами не лезь, не смеши людей. Смотри представление.

Верх ограждения вспыхнул сразу в нескольких местах, сопровождаясь буханьем разрывов. Это из чего так приложили? По автоматике били? Как бы она в разнос не пошла...

Подстёгиваемый инстинктом, до мурашек знакомым любому, кого хоть раз угораздило оказаться во время боя на открытой местности, я вскочил на ноги, инстинктивно подхватывая винтовку того самого, длинноязыкого удальца. Она ближе всех лежала. С оружием всё же спокойнее.

Бывший владелец валялся поблизости, елозя спиной по дороге, будто у него хребет чесался, и корчил страдальческие гримасы остатками рожи. В груди у самозванного смельчака — дыра размером с теннисный мяч, половину башки напрочь