Читать книгу "Степан. Повесть о сыне Неба и его друге Димке Михайлове - Георгий Шевяков"

разбегались милиционеры, обреченно выходили вперед в касках и бронежилетах спецназовцы, не успевшие еще опохмелится после успешного штурма этой ночью Димкиной квартиры. Но спутал их планы и сберег их жизни Степан. Внезапно развернув машину перед строем, понесся он назад, прижимая к правой стороне дороги, поравнялся с белой четверкой, стоящей на обочине, заорал, что было мочи: «Ко мне, Юрий. Сюда». Подбежал Кудрявцев, нырнул к Димке на заднее сиденье, только и произнес: «Ну, вы даете, ребята!», как машина рванула с места и, свернув направо, отчаянно, как загнанный зверь, понеслась в сторону Затона — городского пригорода — прочь из Уфы.

Казалось, здесь их не ждали. Две милицейские машины перегородили было мост над рекой Белой, но разлетелись в разные стороны от мощного удара. Одна из них, сломав ограждение, улетела на стоящий внизу резервуар с бензином, так что еще один факел стал указывать путь беглецов.

Казалось, их здесь не ждали, но то было не так. До выезда из города никто действительно не мешал друзьям, и они мчались на привычной им бешеной скорости, распугивая мирные авто, спешащие кто на работу, кто на дачу. Но, миновав последние затонские дома, все стало ясно. От последнего светофора и до последнего КПМ на протяжении метров наверное пятисот, вытянувшись по обе стороны дороги стоял мотострелковый батальон, призванный к ночному досмотру в город.

Их ждали: прятались солдаты за обочиной, за гусеницами транспортеров, прижимаясь щекой к автоматам; нервно шевелись пулеметные башни боевых машин пехоты, уточняя угол обстрела, чтобы ненароком не задеть своих; два легких танка по обе стороны дороги грозно направили стволы своих пушек на середину шоссе. Прохожие разбегались во все стороны от воя сирен, предупредительных выстрелов в воздух и громогласного в динамиках: «Граждане расходитесь. Оставаться опасно для жизни. Граждане расходитесь». Водители и пассажиры легковых и грузовых машин, также бросая все и вся, разбегались прочь; из-за углов всех домов поблизости торчали любопытные мальчишеские носы.

Их ждали. И было тихо-тихо, и небо стало темнеть посредине ясного дня, когда серая «волга», вся разбитая от бесчисленных ударов, подъехала к светофору. И тишина взорвалась: мерно застрочили станковые пулеметы, затюкали молоточками автоматы, недвижно застыли стволы танковых пушек, выжидая, когда машина войдет в выбранный им круг смерти.

«Вот и все», — обреченно подумал пришедший в себя после бесчисленных виражей и столкновений Димка. Он закрыл глаза, прощаясь с жизнью, но жизнь почему-то продолжалась, машина ехала, и зажужжали вокруг невесть откуда взявшиеся пчелы. Тогда он открыл глаза и увидел серую пелену, окутавшую автомобиль, и черные осы-пули, что влетали в эту пелену с противным жужжанием и с тихим шелестом, как горох, опадали на дорогу. Словно во сне вдруг раздались стволы танковых пушек, мимо которых мчалась машина, так что напомнили их дула Димке пионерские горны, и не грозное «бах», а громкое «чмок» раздалось, когда выползли из них, словно из последних сил червяки-снаряды и шлепнулись невдалеке на землю.

И вдруг что-то случилось. Не успев обнаружить себя, снова спряталась радость в Димкином сердце, повеяло холодом, стало страшно. Светлеть стало небо над головой, бледнеть серый покров, что укутывал машину, и в первый и последний раз в своей жизни увидел Димка растерянность на лице могучего Степана, когда обернул он к ним назад искаженное яростью лицо и закричал: «Мои силы кончаются. Ложитесь, ради бога ложитесь. Я не смогу защитить вас». Не церемонясь, швырнул Димку Кудрявцев к себе под ноги, сам навалился на него, и услышал мальчик, как затокали пули, пронзая насквозь металл машины, как дернулось несколько раз мужское тело над ним, и заревел безнадежным воем, словно смертельно раненый зверь, Степан. А еще немного времени спустя все стало тихо.

Преследователи отстали. Солдаты сделали свое дело, постреляли напоследок и на том успокоились; ряды милиции и контрразведки поредели настолько, что и мысли у них не было о погоне. Заехав в ближайший лес, выскочил из машины Степан, распахнул заднюю дверцу, бережно вынес тело Кудрявцева, опустил на траву, прижал его голову к груди.

— Юрий, друг мой. Прости меня. Я сделал все, что мог. Юрий, друг мой, — и гладил при этом безвольные волосы Кудрявцева, и покачивался скорбно над ним. — Я не умею возвращать жизнь, Юрий. Прости меня, мне это не дано. Юрий, Юрий…

Дрогнули закрытые веки Кудрявцева, открылись глаза, еле заметно шевельнулись уголки губ: «Помоги им» — раздались последние слова, и Юрий Александрович скончался.

Закачался гигант с закрытыми глазами, стон раздался из глубины его тела.

— Они ответят. Они за все ответят, — глухо, как песня, прозвучали его слова. — Не будет им ни веры, ни пощады.

И продолжался стон.

Припав плечом к колесу машины, сидел на траве Димка, усталый до невозможности. Он то поднимал голову и смотрел на Степана с мертвым Кудрявцевым на руках, то бессильно опускал ее. Мир рухнул на его глазах. Только вчера он был обыкновенным мальчишкой, учился в школе, помогал матери, заботился о бабушке, вел обыкновенную мальчишескую жизнь с ее шалостями, заботами, обязанностями. В этот последний день его держали в застенках и бандиты, и власть; одни у него отрубили палец, а другие выкрали посреди ночи, разбив окна и двери дома, и вкалывали сыворотку правды, чтобы он выдал людей, спасших его и сестру от неминуемой гибели. Перед его глазами сверкали ножи, шприцы и свистели пули. И один из тех, кто спас его и Катю, жизнью своей заплатил за свою доброту и лежал сейчас перед ним бездыханным человеческим телом. Весь мир ополчился на его семью и двух его нечаянных друзей. Ополчился за то, что они встали против зла. Не позволили этому злу торжествовать, не подставили покорно свои шеи. Чудо позволило им продержаться до сих пор, но и чудо оказалось небеспредельным. И что же тогда будет завтра? С ним, со Степаном, с мамой, с Катькой и бабушкой?

Прочитал его мысли Степан. Повернул к нему голову: «Держись Спиноза. Я тебя не оставлю. Мы что-нибудь придумаем. Мне бы только собраться с силами. Они проклянут день, когда они родились. Мне бы только собраться с силами». И продолжал раскачиваться с Кудрявцевым на руках.

Долго ли, коротко ли они так сидели. Поднималось солнце над лесом. Свиристели птицы, жужжали пчелы и оводы, то появлялись, то исчезали звуки от проходящей невдалеке за деревьями дороги — голоса людей, шум проезжающих машин. Случайный прохожий заглянул в лес по нужде и остолбенел, увидев их. Но взглянул в его сторону Степан, и пошел тот прочь с затуманенным взором, придерживая