Читать книгу "Добродетельная куртизанка - Никола Корник"

— Нет, милорд, это все, что мне известно.

— Так, так. — Он пристально взглянул на Люссиль. — Если что-нибудь припомните, немедленно сообщите. Думаю, впредь эти визиты не повторятся, но, может, вам всем троим лучше перебраться в замок? Ведь всей деревне известно, что в «Куксе» живут три одинокие женщины — кучер не в счет, его жилье далеко от дома. Я буду спокойнее, зная, что вы все трое под моей крышей.

Холодная любезность Сигрейва напомнила Люссиль, что они ему в тягость. Это было невыносимо. Она покачала головой.

— Вы очень добры, сэр, но я уверена, что все будет в порядке. Да и вы сами того же мнения.

— Как вам угодно. — К ее великому разочарованию, он даже не пытался настаивать на своем приглашении. А Люссиль мысленно отругала себя за то, что она этого ожидала. Что она за человек — то ей хочется никогда больше его не видеть, то ее раздражает его безразличная любезность! Сама не знает, чего ей надо!

Сигрейв с той же изысканной вежливостью распахнул перед ней дверь, что снова вызвало у нее раздражение.

— Надеюсь, вечером мы увидимся у мамы. Будут Диттоны и мисс Элиот в числе прочих. Всего хорошего, мисс Келлавей!

Дурное настроение Люссиль усилила очередная анонимка, найденная ею у порога «Кукса».

Глава десятая

Поездка вечером в гости к Сигрейвам не состоялась: кучер Джон, придя запрягать лошадей, обнаружил, что кто-то аккуратно перепилил переднюю ось коляски. Сомнений быть не могло — сделано это было преднамеренно и со злым умыслом. Люссиль послала Джона с запиской к леди Сигрейв, а сама села играть в вист с огорченной Гетти. Вскоре, однако, под окнами раздался стук колес, затем в прихожей послышался голос Питера Сигрейва, здоровавшегося с миссис Эйплтон. Гетти, издав вопль радости, выскочила ему навстречу.

— О Питер, как я рада тебя видеть! Здесь происходят самые невероятные вещи, и мне страшно.

Питер через голову Гетти взглянул на Люссиль. Хотя она всячески пыталась успокоить сестру, атмосфера в доме была накаленная и сама Люссиль чувствовала себя очень неуютно. Мягко отстранив от себя Гетти, но, продолжая сжимать ее руку, Питер обратился к Люссиль:

— Мисс Келлавей, меня прислала мама, чтобы я немедленно привез вас в Дилингем. Узнав о последнем происшествии, она решила, что это необходимо. Соберите нужные вам вещи и садитесь в карету, за остальным я заеду завтра.

Люссиль взглянула на Питера подозрительно — не иначе как за предложением стоит лорд Сигрейв, — но Гетти так обрадовалась, что у Люссиль не хватило духу отказываться, да, по правде говоря, ей этого и не хотелось.

В Дилингеме Люссиль собственными глазами наблюдала жизнь семейства Сигрейвов. Самое знатное в округе, оно было центром притяжения для соседей. Те считали высокой честью для себя приглашение в замок, на пикник или просто на прогулку. Завтракали Сигрейвы поздно, обычно в десять или одиннадцать утра, ибо вечерние развлечения заканчивались, как правило, на рассвете.

После завтрака сам Сигрейв обычно уединялся в своем кабинете и занимался делами, а иногда отправлялся с Питером и приятелями на прогулку верхом или охотился. Дамы же — леди Сигрейв, Полли, Гетти и Люссиль — наносили визиты соседям, читали, гуляли по саду, играли в крокет.

Обед неизменно был официальной церемонией. Чуть не каждый день к Сигрейвам приходили гости, некоторые даже оставались ночевать. Сервирован стол был замечательно, за каждым стулом стоял лакей. После обеда дамы удалялись в гостиную, мужчины же курили, пили, беседовали, а позднее, уже вместе с дамами, играли в карты или танцевали. Поначалу эта веселая, но бессодержательная жизнь пришлась Люссиль по вкусу, но очень скоро наскучила ей.

Ее считали чудачкой — ведь она часто изменяла обществу ради того, чтобы остаться у себя в комнате и почитать. Или же в одиночестве побродить по саду. Поначалу соседи воспринимали эти странности снисходительно, но кое-кто, и в первую очередь Фалия Диттон, настроил их враждебно, упорно твердя о невоспитанности Люссиль и ее родстве с такой беспутной женщиной, как Сюзанна. Понимая, что Фалией движет, прежде всего, зависть, Люссиль тем не менее страдала. Ее тянуло в Оукхэм, но леди Сигрейв продолжала настаивать на том, что ее присутствие необходимо Гетти.

Бальзамом для души Люссиль являлось только откровенная симпатия Чарлза Фарранта, особенно на фоне равнодушной вежливости Сигрейва, которая, к величайшему удивлению Люссиль, ничуть не повлияла на ее чувство к нему. За последние три месяца она узнала об этом чувстве больше, чем ей хотелось бы знать. Да и примеров перед ее глазами было более чем достаточно. Вот Полли Сигрейв… Генри Марчнайт возвратился в Лондон, Люссиль видела, что Полли страдает, всей душой была бы рада ей помочь, но понимала, что это невозможно. Она и себе-то помочь не может!

Однажды, в конце второй недели пребывания в Дилингеме, Люссиль, дождавшись захода солнца, выскользнула из дому. Наслаждаясь ароматами трав и цветов, она миновала сад и вышла на тропу, что вела к Драконовой горе. Оглянулась на Дилингемский замок и залюбовалась: залитый розовым светом заходящего солнца, он излучал покой и счастье. Но этот мир не для нее.

Люссиль поклялась себе, что, как только будет объявлена помолвка Гетти и Питера, она извинится перед любезными хозяевами и возвратится в школу мисс Пим. Там у нее будет время не только решить, что делать с внезапно свалившимся на нее богатством, но и прийти в себя после знакомства с графом Сигрейвом.

Вскоре тропа привела ее к изгороди, отделявшей парк от леса, она уже поставила ногу на приступку, чтобы перешагнуть через нее, но тут ее окликнули:

— Одну минуточку, мисс Келлавей!

В наступивших сумерках к ней продирался сквозь кусты хмурый граф Сигрейв. Люссиль закусила губу. Проклятие! Этот человек вездесущ! Отказавшись поехать к Диттонам, Люссиль тщательно скрывала свои планы от окружающих. Ей казалось, что Сигрейвы собираются в гости всем семейством, но, очевидно, она ошиблась. И Сигрейв сейчас испортит ей всю прогулку. Она сняла ногу с приступки и поставила на нее корзинку, которая вдруг стала оттягивать руку.

Сигрейву понадобилось всего лишь пять шагов, чтобы оказаться с ней рядом.

— Какого черта вы бродите вечером по лесу одна, мисс Келлавей? — спросил он, не утруждая себя предисловием. — Вы в своем уме?

— Захотелось пройтись, милорд, — ответила она, понимая, как неубедительно звучат ее слова. — Вечер прекрасный, не правда ли? Вас, вижу, тоже потянуло подышать свежим воздухом.

— Бросьте, мисс Келлавей! — усмехнулся Сигрейв. — Не гулять же вы вышли с тяжелой корзиной. Выкладывайте все начистоту.

Деваться некуда! Он все равно захочет проводить ее до замка, так лучше уж сказать всю правду.

— Я собиралась подняться на гору и взглянуть на комету, милорд.

Ответом ей было молчание. Где-то поблизости закричал фазан, в лесу ухала сова. Наконец Сигрейв вымолвил: