Читать книгу "Лето с детективом - Янина Корбут"

мамочку я остерегалась: папы уже нет, а она всегда болезненно реагировала на такие расспросы. Тогда я решила: вырасту, и вот тогда поговорим!

Часто я думала, что если бы бабушка, дедушка или папа были живы, как много можно было бы от них узнать о моих корнях.

В Москве я пошла во второй класс, и в новой школе меня приняли не сказать чтобы очень хорошо. Дети часто бывают жестокими, и я прочувствовала это на своей шкуре.

Единственным человеком, который не стал меня дразнить за смуглую кожу и необычный разрез глаз, стала девчушка заморышного вида, очень похожая на альбиноса. Это сейчас я знаю об альбиносах почти все, а тогда я просто удивилась, увидев ее тонкую прозрачную кожу, на которой просвечивались все сосуды и вены.

Звали заморыша Снежаной Белько, но я сразу стала называть ее Белкой. Так и началась эта странная, но крепкая дружба, которая связала нас на долгие годы. Приятели всегда называли нашу парочку не иначе как Белка и Стрелка. Да, забыла сказать, что меня зовут Сима Стрельцова, отсюда и кличка.

В последние годы школы, размышляя над тем, куда пойти учиться, я стала все чаще думать об отце. И решила, что было бы неплохо все-таки выучить персидский.

Иранские друзья отца, перебравшиеся в Москву, всегда помогали нам с мамочкой. Училась я отлично, потому решила поступить в институт иностранных языков, на факультет востоковедения.

Белка же особым усердием в учебе не отличалась: к тому же подруга часто болела и много пропускала. В старших классах я уже кое-что смыслила в биологии и намекнула подруге, что она чуточку альбинос. Но Белка упорно отрицала в себе данные характеристики, утверждая, что здоровье у нее отменное. И болеет она только оттого, что сильно тяготеет к мороженому, а у нее гланды.

Для убедительности она открывала рот и пыталась мне продемонстрировать гланды, а я лишь махала рукой. В общем, вопрос о Белкином заболевании лично для меня оставался открытым.

Мать умудрилась впихнуть Белку в медучилище, а после пристроила в больницу, где сама проработала всю жизнь. Я была этому рада, потому что подружке надо было чем-то занимать свое свободное время. Да и кому, как не Белке, стоило находиться под постоянным медицинским надзором.

Рост у Белки был ниже среднего, общий вид какой-то худосочный, наводящий на мысли о бренности бытия.

Лицом Белка чуточку напоминала мышку: заостренный кончик носа, внимательные глазки, белесые ресницы и россыпь веснушек. Сходство с мышью усиливал и тощий хвостик, собранный на затылке. Короче, таких не берут в космонавты.

При такой внешности Белка имела крайне язвительный характер, а еще очень влюбчивое сердце. В каждой особи мужского пола, обратившей на нее внимание, она сразу видела любовь всей своей жизни. Даже не знаю, как я терпела Белку столько лет, учитывая ее бесконечную потребность живописать мне все свои неудачные романы.

Вот и сейчас, явившись с утра пораньше и устраиваясь напротив меня, она имела вид загадочный и ехидный одновременно.

– Представляешь, он космонавт!

– Кто? – не поняла я. Уверяю, вы бы тоже не поняли: вот так вот с места в карьер.

– Кузьма.

– Домовенок?

– Да какой домовенок? Тот Кузьма, с которым я познакомилась на рынке, когда покупала картошку. Он еще помог донести мне мешок до подъезда. Я в тот день выглядела очень эффектно. Помнишь, мы экспериментировали с тенями? Ты предложила меня накрасить, а я решила сама…

– Это когда один глаз у тебя был, как у филина, а второй – как у египетской богини?

– Типа того, – скисла она из-за упоминания ее косметических промашек. – Но это все совершенно не важно. У нас вчера было свидание, и Кузьма сказал, что готовится к полетам…

– Рада за вас.

– А потом он исчез, – добавила Белка, и я все поняла, но тактично заметила:

– Не верю, что ты ему не позвонила.

– Трубку не берет. И в квартире никто не открывает.

Я потупила взор. Ну конечно, Белка в очередной раз умудрилась влюбиться в первого попавшегося типа, который, не чая избавиться от подружки, наплел ей про космос. Затейник! Хотя и предыдущие ее кавалеры все сплошь оказывались моряками дальнего плавания и проводниками. Один даже умудрился «попасть в тюрьму», откуда, по его же словам, раньше чем через двадцать лет отсидки ему не выбраться.

Все это я терпеливо изложила Белке, пытаясь достучаться до ее самолюбия. Но в тот день мне не везло.

– Ты просто не веришь, что кто-то мог меня полюбить, да? – нахмурилась она, при этом носик ее стал таким остреньким, что я машинально отшатнулась. Казалось, еще чуть-чуть – и она клюнет меня в глаз.

– Конечно, – продолжила закипать Белка, – ты же у нас восточная красавица с фигурой топ-модели, а я…

– Ты очень даже симпатичная, в тебе есть изюминка, – успокоила я Белку, потому как искренне считала, что некрасивых людей не бывает. Просто иногда нужно чуточку больше усилий. Белка же всегда отказывалась от предложений сменить прическу или нанести макияж, отговариваясь «естественной красотой».

– Кузьма так много говорил о полетах, и мне вдруг пришло в голову… Ты представляешь, какая романтика: выйти с утра в открытый космос, взяться за руки. Короче, я решила тоже записаться добровольцем.

Я прыснула:

– Что ты знаешь о космосе, деточка?

– Уж побольше вашего, – не смутилась подружка. – Перед полетом они смотрят «Белое солнце пустыни». Это я как-нибудь осилю. А еще им позывные нужны. Я буду, к примеру, Клеопатра.

– Позывные – это анахронизм. Сейчас с космонавтами общаются поименно. Так что ты будешь просто Белка, как твоя тезка-собачка, – съязвила я. – Ты в курсе, как она в космос летала?

– Ну тебя. Где мне узнать о Кузьме, как думаешь? Нет покоя любящему сердцу, томит меня тоска. И снится мне не рокот космодрома, а его глаза – умные, все понимающие.

– Как у лабрадора?

– Кончай дразниться. Ты что делаешь в телефоне? – заволновалась Белка. Видимо, опасаясь, что я звоню санитарам.

– Ищу на карте столицы локации, которые позволят заглянуть в глубины космоса, не покидая планету Земля, – успокоила ее я, осознав, что так просто от Белки избавиться не выйдет.

В последнее время она взяла моду подживать у меня, так как квартира была хоть и маленькая, но вся в моем распоряжении. Мамочка уже давно уехала жить на дачу. Там она вышла замуж за соседа Леню, объединив плантации. Мамочке хорошо, она на даче. А я вся здесь, с Белкой. Единственный плюс – подружка отлично готовит. Но это одновременно и минус, потому что я теперь вынуждена покупать вещи на размер