Читать книгу "Капкан для шоколадного зайца - Светлана Богданова"

и завяжется, — отшутился Илья. — Я, когда был маленький, очень плохо ел, и моя мама постоянно переживала по этому поводу. Тогда мой хитрый папа придумал, чем меня напугать, чтобы я стал кушать, как все нормальные дети. А то меня уже во дворе скелетом задразнили, а родителей соседи затерроризировали за то, что они ребенка голодом морят. Папа тогда сказал, что мой пупок — это дырочка, которая образовалась, оттого что я плохо кушаю. Я же не знал об анатомическом строении человека и о том, что пупки есть у всех людей. Перепугался я до жути, приналег на еду и вот до сих пор лопаю, чтобы пупок не развязался.

— Помню, помню, — отозвался Анатолий. — Бегал этакий здоровяк по двору, а мы его подначивали: «Илюша, а почему это у тебя на животе дырочка?» А этот балбес двенадцатилетний на полном серьезе отвечал: «Потому что плохо кушаю». Вот что значит сила родительского авторитета…

— Я с ними по-товарищески делился самым сокровенным, а они, шельмецы, надо мной изгалялись! — запыхтел обиженный Голубев.

— Да ладно тебе сиротой казанской прикидываться! — улыбнулся Анатолий, вспомнив детство. — Все мальчишки нашего двора по Таньке сохли, а охмурил ее наш бедный недокормыш Голубев.

— Ты сам от Таньки отказался, — запротестовал Илья, восстанавливая справедливость. — После того, как она тебя в кино помадой обмусолила.

— Тебе и это известно, — засмеялся Анатолий. — Ну, девчонки, ну, трепушки! Нет! Нельзя женщинам доверять военные тайны.

— Попрошу не обобщать, — Ангелина подняла вверх вилку с наколотым на нее куском осетрины. — Илья, расскажи, пожалуйста, поподробнее об этом, неизвестном для меня, эпизоде жизни будущего супруга.

— Нет, нет. Я сам все тебе расскажу. Я не доверяю этому шутнику. А в Танькином пересказе эта история и вовсе могла превратиться черт знает во что. А дело было так. Я первым из нас двоих удостоился милости красавицы Таньки и свидания. В кино она потребовала мороженое, шоколадку и сок, на которые едва хватило моих карманных денег. Весь фильм эту шоколадку жевала и нашептывала мне на ухо сюжет. Оказывается, на фильм ее уже пять раз приглашали, но в нем такие красивые ковбои, что она никак не могла на них налюбоваться. А со мной пошла потому, что я, по мнению Таньки, больше других мальчишек походил на главного героя. Растолковав по-своему ее признание, я стал целовать Таньку и так и не узнал, чем кончился тот фильм. Когда в зале зажгли свет, люди стали хихикать и показывать на нас пальцем. Танька тоже рассмеялась, глядя на меня. Она достала из сумки носовой платок и вытерла с подбородка размазанную помаду и шоколадные полосы. А потом послюнила платок и старательно оттерла мою физиономию. Я покраснел, как отварная свекла, а хохотушка Танька смеялась надо мной вместе со всеми. Наверное, я сумел бы забыть пережитый в кинотеатре позор, но Танька растрепала об этом по всему двору, и слухи дошли до сохнущего по ней Илюхи. Вот тогда между нами впервые пробежала черная кошка. Илья даже в Крым со мной не поехал. Он воспользовался отсутствием соперника, а когда через месяц я вернулся, Танька уже вовсю гуляла с Голубевым. Вскоре мы с семьей переехали в другой район. Иногда созванивались, но потом наступили выпускные экзамены, и общение почти прекратилось. Через год после окончания школы я получил от Голубева приглашение на их с Танькой свадьбу, но жертвовать ради старых друзей очередным походом в Крымские горы не стал. Я поздравил Илью по телефону, и мне показалось, что бывший друг даже обрадовался, что меня на свадьбе не будет. Наверное, до сих пор ревновал ко мне Таньку и боялся, что я могу ее отбить.

— Ничего я не боялся, — признался Голубев. — Я думал, что ты меня, как всегда, разыгрывал. И про Крымские горы отмазку придумал специально — ради красного словца. Мы с Танькой ждали тебя до последней минуты, чуть в ЗАГС не опоздали, машину за тобой посылали. А ты все же нас бросил и умотал с рюкзаком, набитым консервами, к водопаду Джур-Джур.

— А еще говорят, что женщины дружить не умеют! Оказывается, и мужчинам ничто человеческое не чуждо, — Ангелина с наслаждением отпила горячего кофе. — Однако сегодня к ночи ваша прекрасная Елена прибудет в Питер. Постарайтесь, чтобы между вами снова не вспыхнула Троянская война. Вы уже большие мальчики и научились контролировать свои эмоции.

— Интересно, как сейчас выглядит Танька? — Анатолий мечтательно закатил глаза.

— Как всегда лучше всех! — с гордостью заявил Голубев, словно Танька все еще была ему небезразлична. — Могу показать фотографию.

— Откуда у тебя ее фотография?! — от ревности у Кати задрожали руки, и вторую турку с кофе она расплескала, не донеся до стола.

— У Таньки всегда была склонность к позерству, она всю нашу десятиметровую комнатушку своими фотографиями обклеила. А сейчас она мне все время шлет свои снимки на интернетовский адрес по старой памяти. У меня в ноутбуке целая папка ее фотографий накопилась: то на фоне дома, то в тренажерном зале, то в собственной конюшне, то в бассейне.

— О-о-о! — потер ладони Анатолий. — Я бы посмотрел на Таньку в бассейне… или в тренажерном зале.

— Пошли в мой кабинет. Я тебе покажу, — Голубев хотел увести друга подальше от ревнивого ока молодой супруги.

— Ну, уж нет! — Катя дула на ошпаренные пальцы. — Тащи сюда свою коллекцию порносайтов. Мы с Ангелиной тоже хотим полюбоваться на эту секс-бомбу.

— Да, не мешало бы знать, с кем нам придется иметь дело, из-за кого вы с ума сходили, — поддержала Катю Ангелина.

Голубев хмыкнул, но ноутбук принес. Четыре головы склонились над мерцающим экраном, разглядывая прелестницу Таньку. А посмотреть и вправду было на что! Недаром красота русских женщин признавалась во всем мире, и по заграничным подиумам бегают не чьи-нибудь, а наши манекенщицы.

У Таньки были длинные, до пояса, льняные волосы, и она одинаково хорошо смотрелась и с распущенной гривой и с собранным на затылке пучком. Ее округлое нежное лицо с идеальными, крупными, но не грубыми, четко выписанными чертами притягивало взгляд. Голубые глаза сияли строгим бриллиантовым блеском, пухлые губы манили, как созревшая малина, твердый маленький подбородок придавал облику царственность и величие. В бывшей голубевской жене сочеталось несочетаемое: пламя и лед, высокомерие и притягательность, энергичность и ленивая истома. Дворовая кошечка выросла и превратилась в холеную львицу, которая могла ласкать детенышей и безжалостно разить врагов одной и той же могучей и мягкой лапой.

Танина безукоризненная фигура, словно скопированная с обложки кассеты по аэробике, вызвала у теперешней голубевской жены тайную зависть. Катя налегла