Читать книгу "XVII. Грязь, кровь и вино! - Игорь Шенгальц"

– О! Ваша милость так щедра! – Жиль расплылся в угодливой улыбке. – Непременно, я сейчас пошлю сынишку.

Окошко закрылось.

– А что, сдача не предусмотрена? – поинтересовался я у двери, чертыхнулся, а потом вернулся на кровать.

Серебряная монета в лиард – это три денье, за один денье можно купить три кувшина сидра. Ну да хрен с ним.

О чем это я? Ну да…

Оппозиционеры, мать их ети.

Артемон оказался прав, большая часть из себя ничего не представляет, конечно, за исключением нескольких ключевых фигур. Всем хочется денег и привилегий, общая масса надеется, все это им принесет новая власть. На остальное им плевать. Скоты, что тут скажешь. И я очень хорошо понимаю его высокопреосвященство, который радеет о государстве. Ладно…

Гастон Орлеанский нужен оппозиционерам только как предводитель, именно его они хотят посадить на трон. Cам же он довольно посредственная фигура; слабоволен, легко поддается влиянию – то есть, вполне управляемый персонаж, дергая за ниточки которого главные фигуры в оппозиции надеются обтяпывать свои делишки. Кто у нас главные фигуры в оппозиции? Конечно королева-мать, Мария Медичи. Дальше идут сводные братья Людовика Вандомы, его кузены Конде и Суассоны, герцог де Гиз и очень многие подобные. Помимо главных фигур, которые в большинстве статичны, у заговорщиков есть другие, калибром несколько поменьше. Среди таковых как раз маркиза дю Фаржи и герцогиня де Шеврез, с которой я пока не знаком. Эти как раз самые опасные для власти, потому что деятельны, энергичны, хитры и являются реальными движителями заговора. Все это мне изложил падре Жозеф, хотя, мне кажется, кое-что из этой информации я и сам знал – я настоящий, а не Антуан де Бриенн.

– Да уж, из огня да в полымя… – тяжко вздохнул я. – Опять тебя занесло в осиное гнездо, Антоха…

Тюремщик скоро притащил отличного сидра, а в придачу к нему кус неплохого сыра.

Я слегка подкрепился и стал ждать, когда меня освободят. Но дождаться в этот день не получилось, а на следующий меня перевели в другую камеру, вполне роскошно обставленную. Тюремщики относились ко мне со всей любезностью и почтительностью, мало того, таскали мне еду из трактира, да не обычного, а из той самой «Серебряной башни», причем бесплатно.

А еще, по первой же просьбе, принесли мои книги.

Я понимал, что все это не просто так, а часть какой-то игры моих покровителей, но все равно ситуация нервировала. Никаких помощников прево и прочих чиновников ко мне не являлись – сижу да сижу, хоть бы кто вопрос задал.

Третий и четвертый день тоже прошел в отсидке, но не бесполезно – я с помощью Жиля, оказавшегося довольно болтливым, узнал кто тот таинственный кавалер, который постоянно мне встречался. Им оказался шевалье Франсуа де Брас из Наварры – он до сих пор сидел в Бастилии, как раз за ту дуэль, случайным свидетелем которой я оказался. Сидел он без привилегий и ждал суда, где ему светила смертная казнь без вариантов. Судя по всему, он завалил кого-то с влиятельными родственниками.

Ну… могу только пожелать, чтобы выпутался. Увы, больше ничем не могу помочь. Все под богом ходим.

На исходе пятого дня я уже начал волноваться. Какого хрена, спрашивается? Где падре, где Гастон, черт бы его побрал? Я тут в заслуженные сидельцы записался, а они не чешутся.

Наконец, к полуночи брякнули засовы.

– Ваша милость, – Жиль угодливо поклонился. – Мы тут с товарищами ставили, когда вас освободят – я поставил на неделю и я выиграл. Теперь мы поставили на то, как долго вы продержитесь на свободе. Моя ставка – месяц. Не подведите, ваша милость… – он радостно ощерился. – А сейчас, прошу, вас ждут. Я могу понести ваши книги…

– Месяц? Не обещаю. А книги отнеси туда, откуда принесли, – я с наслаждением потянулся. – Ну что, идем?

Процесс освобождения ничем оригинальным не отличался; вывели, отдали шпагу и любезно попрощались, а дальше карета.

Вот только карета…

Карета оказалась маркизы дю Фаржи!

И отвезла она меня прямиком в имение Мадлены.

Вот к этому, я точно оказался не готов, рассчитывая сначала получить указания гребанного капуцина, отца Жозефа. Но отказываться было уже поздно.

Через час меня высадили возле помпезного особняка, вокруг которого был разбит красивый сад, с мраморными статуями, беседками и фонтанами

После обшарпанного, утопающего в грязи Парижа, это место показалось мне воистину райским местом, хотя размерами имение явно не отличалось. Главная прелесть загородного имения в том, что здесь пахнет розами, а не дерьмом как в городе.

– Ваша милость…

Чопорный слуга в роскошной ливрее и серьезной мордой, с достоинством поклонился мне. За его спиной присели в реверансах две молоденькие пригожие служанки в белоснежных чепцах и фартуках.

– Можете называть меня Арман, – слуга еще раз поклонился. – Поздравляю с освобождением, ваша милость. Мне поручено провести вас в ваши покои и помочь привести себя в порядок. Прошу пройти за мной…

Я отвлекся на статую обнаженной женщины, созданную в древнегреческом или древнеримском стиле, увы, не специалист. Судя по непосредственному сходству с Мадлен, ее ваяли с живой натуры.

«Ха… – весело подумал я. – С мордашкой у маркизы все в порядке, но фигурку в гребанных современных нарядах хрен рассмотришь. Если у Мадленки задница и ножки как у этой мраморной девки – то мне повезло…»

– Ваша милость… – тактично дал о себе знать Арман.

Я кивнул и пошел за ним. Служанки заняли место в арьергарде.

«Моими» покоями оказались шикарно обставленные четыре комнаты, в том числе гардеробная и ванная, с шикарным, огромным корытом из золоченой бронзы на фигурных ножках и зеркалами.

Изысканная дорогая мебель, ковры в которых нога утопает по щиколотку, лепнина, шелк и атлас – черт побери, на обстановку не поскупились. Что-то мне подсказывало, что эти комнаты в свое время занимал де Офорт, но следов его пребывания я не обнаружил – видимо успели все тщательно зачистить.

– Ваша милость, вы, наверное, захотите принять ванную? – Арман щелкнул пальцами, а сам ушел. Служанки еще раз присели, всем видом показывая, что готовы мыть и драить оного кавалера.

Я немного помедлил. Ясно, что Мадлена уже назначила меня своим фаворитом, но, черт побери, сам я не готов занять место бедолаги де Офорта. Я уже говорил – ненавижу, когда за меня что-то решают. С одной стороны – все прекрасно, как минимум на ближайшее время решен вопрос с самообеспечением, деньги, влияние, положение в обществе прилагаются. Подобное – в порядке вещей, молодые дворяне совершенно не стесняются становиться иждивенцами и это в глазах общественности не является уроном чести. А с другой… я ей не собачка, готовая за подачку становиться на задние лапки. Женщины они такие – положишь палец в рот, отхватят до локтя.

Сам Антуан придерживался такого мнения.