Читать книгу "Следы на пляже - Луанн Райс"

Однажды Мэделин купила одну из книжек Стиви – в качестве рождественского подарка для Нелл, которой тогда было пять лет. Сейчас, двигаясь по трассе вниз, Мэделин пыталась вспомнить, о чем там рассказывалось; кажется что-то о лебедях… о двух самцах, которые дрались из-за самки. Эмма просмотрела книгу и сказала:

– Такова, очевидно, жизнь Стиви. Все эти драмы…

– Да, лебеди дерутся до смерти, – сказала Мэделин. – Вспомни Хаббард-Пойнт – разве там было что-то подобное.

– Я ничего такого не помню, – ответила Эмма, сажая Нелл к себе на колени. – Но дело не в этом, мне не нравится сама идея писать, сама понимаешь для кого, про насилие, пусть даже в мире лебедей! Бедняга Стиви! Надеюсь, она возьмет себя в руки и найдет свое счастье.

– Ей трудно, – сказала Мэделин. – Потеряла мать. Мне всегда казалось, что это побудило ее выйти замуж так рано, еще в колледже. Жаль, что мы потеряли с ней связь. Мы были такими близкими! Как это жизнь может разбросать людей так далеко друг от друга?

– Вероятно, она сочла бы нас скучными, – ответила Эмма. – Две счастливые замужние леди, все спокойно, и никаких драм.

– Это, кажется, занятная история, – сказал Джек, пролистав книгу. – И рисунки отличные.

– Может, и так, но не для нашей дочери. Очень мило, что ты купила ей книжку, Мэдди, но я, пожалуй, пожертвую ее в библиотеку.

– Ладно, – сказала Мэделин. Она вспомнила быстрый взгляд Джека в ее сторону – ведь Эмма произнесла приговор романтизму их с Джеком матери, стремившейся все увидеть и по возможности быть идеальной.

До этого семьи Мэделин и Джека много путешествовали, каждый раз встречая Рождество в новом месте. В тот год они остались в Атланте, наслаждаясь сочетанием вечнозеленого и белого – причуда Эммы того сезона. Эффектные декорации, бесконечные куплеты рождественских гимнов, стряпня для всех соседей и близких, жирнейший гусь от лучшего мясника с Питчри-роуд.

Перебросившись понимающими взглядами, Мэделин и ее брат тихонько хихикнули – они слишком любили Эмму, сразу же простив ей запрещение читать книгу Стиви Мур, на их взгляд, очень хорошую книгу о лебедях, как прощали множество других вещей.

Мэделин предпочитала не видеть в браке своего брата никаких недостатков, и он избегал обсуждать их с ней.

И Эмма тоже хранила всю свою неудовлетворенность внутри себя, пытаясь найти новые способы достижения душевного комфорта.

Ирония заключалась в том, что несколько лет назад поиски Эммой совершенства привели ее к вступлению в церковную общину. Она была членом ряда комитетов, организовывала деятельность волонтерских групп. Мэделин с изумлением наблюдала, как Эмма, решив, что жизнь ее была слишком легкой и свободной, изменила ее направление. Когда Нелл исполнилось семь, Эмма решила отказаться от празднования Рождества: сэкономив деньги, которые были бы истрачены на елку, гирлянды и свечи, она пожертвовала их благотворительной организации. Джек был огорчен, потому что расстроилась Нелл. Мэделин поневоле вспомнила тот случай с Эммой, Стиви и бездомной женщиной в Нью-Лондоне и подумала, не расплачивалась ли теперь Эмма за вытянутые обратно десять долларов.

А может быть, Эмма действительно хотела совершать добрые дела, посылая на помощь нуждавшимся волонтеров и этим хоть немного изменяя мир? Возможно, она и не предполагала, что ее последний выбор может разрушить ее семью.

Все это и многое другое повлияло на первую реакцию Мэделин, получившей приглашение Стиви: в ней были трепет, светлые воспоминания, возбуждение, любопытство и возможность поделиться с кем-то всей этой историей. Однако теперь, направляясь в машине к югу, пересекая границу Род-Айленда и Коннектикута и все больше приближаясь к Хаббард-Пойнту, она уже не чувствовала в себе уверенности.

Стиви изобразила в письме трех девушек… Стиви, Мэделин, Эмму. Пляжные девочки в экстазе от лунного света. Мэдди не могла не вспомнить воззвание Эммы тех лет: дни для нас, ночи для них…

Эмма… Ведя машину, Мэделин не могла заставить себя взглянуть на пустое место рядом. Она так ужасно потеряла свою невестку. После аварии, в госпитале, где восстанавливали ее раненые плечо и руку, Мэделин общалась с другими пациентками, выжившими после тяжелых аварий. Одна из них, у которой была ампутирована правая рука, рассказывала ей о «фантомных ощущениях»:

– Иногда я сижу здесь и чувствую, как зудит моя правая рука, и мне невыносимо хочется ее почесать. Зуд такой реальный! Или собираюсь взять ручку – я пользовалась только правой рукой при письме, и поражаюсь, что руки нет. Как будто у меня рука-призрак.

Сейчас, двигаясь в бывший когда-то таинственным портовый город, Мэделин знала, что она испытывает синдром «фантомной Эммы». Казалось невозможным, что ее здесь нет, сидящей рядом, разговаривающей, переключающей радио на другую волну – с любимого Мэделин старого рок-н-ролла на элегантную классическую музыку, которую предпочитала Эмма.

И один синдром порождал другие. Теперь Мэделин испытывала синдромы «фантомного Джека», «фантомной Нелл». Вместе с Эммой она трагически потеряла и своего брата, и племянницу. Понимать это было еще тяжелее.

Что она делает, возвращаясь в Хаббард-Пойнт, где и она и Джек впервые встретились с Эммой? Стиви может быть счастливой, думая о трех девчонках, но для Мэделин самые сильные воспоминания о Хаббард-Пойнте были те, где вместе была вся ее семья.

Должно быть, очень трудно пытаться объяснить все это женщине, которая, как кажется, выходила замуж столь же просто, как другие меняют туфли. Возможно, Стиви и была величиной в своем мире, но Мэделин вряд ли могла надеяться, что Стиви может понять ее и через что она прошла. Она взглянула на свое лицо в зеркало заднего вида: такое может показаться в ночном кошмаре. Она прибавила в весе, к тому же начала пить немного больше, чем следовало, пытаясь забыть о вещах, о которых не может не вспоминать.

Мэделин надеялась, что свободный образ жизни Стиви включает и склонность к выпивке. Она везла с собой две бутылки шампанского – Мумм Кордон Руж. Они поднимут бокалы в момент июльского полнолуния!

Отрешение от всех чувств было возможным и единственным способом продолжать путь.

У Тэры, тетки Пегги, был велосипед-тандем. После прогулки и ленча Пегги и Нелл тщательно его изучали. Мать Пегги присматривала за Нелл, когда ее отец ездил в Бостон по делам, и сейчас она тоже была здесь. Нелл наблюдала за двумя пожилыми женщинами, которые вели себя как девочки: уселись вдвоем на длинный синий велосипед и покатили по тихой улице, протянувшейся позади дамбы.

– Одна из нас берет на себя управление, – рассказывала Тэра, – та, что впереди. Другая садится сзади и целиком отказывается от контроля.

– Она-то и делает самое трудное, – сказала мать Пегги, сидя сзади и смеясь, – отказывается от контроля…

– Что? – переспросила Пегги. – Вы обе вообще-то по-английски говорите?

Нелл смотрела на них, и думала о своих матери и тете. Они жили так же, смеясь, играя, говоря о вещах, понятных только им. Взрослые женщины, а тайны как у девочек. Забавно, но, вместо того чтобы ощутить чувство потери, Нелл была спокойна и уверенна, глядя на них и слушая их болтовню. Она многое поняла, глядя на смеющихся и забавляющихся дам.