Читать книгу "(с)дала на «отлично» - Олли Ро"

Мы пили. Плакали. Смеялись. И снова пили. И снова плакали.

Перескакивая с места на место, делились болью, тревогами, обидами и печалями. Лиля рассказала о своих сложных отношениях в семье, о грядущем разводе родителей, о молодом любовнике матери, вместе с которым она застала родительницу прямо в супружеской постели, о скандалах и планах по разделу многочисленного имущества, о том, что она сама вдруг оказалась никому из них ненужной. Лилю жестко попросили не встревать и подыскать себе отдельную квартиру, ибо каждый из родителей хочет наконец-то жить своей личной жизнью.

На фоне действительно серьезным проблем Верховской, моя ссора с Марком показалась мне просто детским садом. Но в груди продолжало нещадно ныть и зудеть, и мы снова и снова возвращались к теме моих странных отношений с профессором.

После третьей бутылки игристого вина Лиля перешла в режим эксперта и авторитетно заявила, что Марк, может, конечно, и не кобель, но все-таки козел. И отчитал он меня совершенно несправедливо.

— Вика, Горский твой чересчур оборзел! Во-первых, ты — свободная во всех смыслах женщина, а значит, имеешь полное право захотеть любой член, а тем более свободный, хотя ситуацию с немкой Гретхен, между прочим, профессор твой мастерски слил и до сих пор не известно, кем она ему там приходится. Во-вторых, напомни-ка мне, если я не права, но вроде как Горский ни на какие чувства не намекал даже. За что конкретно от тебя там отчитывал? За какой-такой эгоизм и наплевательское отношение к его чувствам? Что это вообще значит? Он хотел серьезных отношений? У него любовь случилась? Извините-простите, как ты должна была об этом догадаться? В материалах лекций таких фактов профессор не давал!

Не могла не согласиться с подругой. Сейчас, в ее интерпретации мое поведение больше не казалось таким уж ужасным, а упреки Марка выглядели притянутыми за уши. Я задумалась, сквозь собственные мысли едва улавливая пафосную речь Верховской.

— Что это за вечный шовинизм, в конце концов! Горский в Австрии же живет! Я-то думала, что уж в Европе-то давно перешагнули все эти гендерные предрассудки! Вот скажите, Василий, в чем Вика была не права, когда захотела переспать с конкретным мужиком, с тем, которого выбрала сама, а не навязал папочка? Почему мужчинам во все времена можно трахаться направо и налево, а женщинам аморально? И умоляю, давайте без этих пошлостей о том, что плох тот замок, который может открыть любой ключ.

Вася, который все это долгое время профессионально сливался с обивкой водительского сидения и не встревал в уже ничуть не скрываемые от него наши душевные разговоры, как-то сердито сверкнул в нас темным взглядом в зеркало заднего вида. Внимательно задержался взглядом на мне, будто спрашивая разрешения вступить в беседу. Я дернула бровями в знак согласия, и рот цербера выдал вдруг встречный вопрос.

— А что плохого в том, чтобы выйти замуж чистой и непорочной?

— Ничего плохого. — согласилась Верховская. — Но только если это твой собственный выбор. Вы вот что же, Василий, тоже девственницу себе хотите?

— Конечно. Хочу быть единственным для своей женщины.

Лиля разразилась громким смехом, а ее собеседник обиженно поджал губы. Я же, как Швейцария, молча наблюдала за всем со стороны и сохраняла нейтралитет.

— Василий-Василий, открою Вам один секрет. Жениться на девственнице — еще не значит стать для нее единственным!

Крыть на самом деле было нечем. Цербер лишь молча сощурил сквозивший холодом темный взгляд. Лиля же была очень воинственно настроена, а потому продолжила докапываться до охранника.

— Ну, ладно, Вася, на вкус и цвет, как говорится, все фломастеры разные. Девственницы так девственницы. Но в таком случае имейте мужество признаться, вы ведь тоже храните невинность до свадьбы?

Лицо цербера вспыхнуло красным, словно сигнал светофора. Сжав кулачищами руль, он настолько же сильно стиснул челюсть. Клянусь, я слышала, как скрипнули несчастные зубы!

— Нет. — буркнул Вася.

— Во-о-о-т! — протянула Лиля, подняв вверх указательный палец — Это называется дискриминация по половому признаку, Василий. — подвела итог Лиля таким тоном, будто открыла мужчине величайшую тайну вселенной.

— Иначе говоря, СЕКСИЗМ — то есть предвзятое отношение одной личности к другой, отличающейся от него по биологическим параметрам. В частности, предубеждение, что женщина низшее существо и недочеловек. — все же вставила и я свои пять копеек.

— Это что же получается, Василий, если мужчина чего-то хочет, например, лишиться долбаной девственности, он идет и делает, а если этого захотела женщина, то она должна пойти и спросить разрешения у мужчины?! Так?

— Да дай вам баб… кхм… женщинам волю, каждая вторая превратится в шлюху!

— Минуточку, Василий. Согласно ст. 19 Конституции РФ, государство гарантирует равенство прав и свобод человека и гражданина независимо от пола, расы, национальности, языка, происхождения, имущественного и должностного положения, места жительства, отношения к религии, убеждений, принадлежности к общественным объединениям, а также других обстоятельств. Мужчина и женщина имеют равные права и свободы и равные возможности для их реализации. — никогда не думала, что с пьяну буду цитировать Конституцию, но осознание того, что не зря в прошлом семестре учила право, грело душу.

— Так Стоп. — взвизгнула Лиля. — А что вы, Василий, вкладываете в понятие шлюха? Это девушка, которая влюбилась и решила спать со своим парнем до брака? Или это девушка, которая до брака решила переспать вообще со всеми парнями?

— Ой, Лиль! — не дала я вставить Церберу ни звука. — Да какая вообще разница?! Знаешь, Вася, ты никогда не задумывался, почему слово «шлюха» женского рода и относится оно исключительно к женщинам? А я тебе отвечу! Его придумали мужчины! Чтобы прикрыть свою несостоятельность. В постели, в карьере, да в целом в жизни. Так они сами себе и другим мужчинам объясняют свои промахи. Мол, это не я в постели эгоистичный самострел, это баба шлюха попалась! И не кончила она не потому, что я так себе любовник, а потому что слишком много давала направо и налево, подразносилась вся!

Мы незаметно переходили на ор. На самом деле, ни одна из нас не хотела иметь множество любовников, просто обострившийся шампанским феминизм требовал задавить мужское мнение. Это чувствовал даже невозмутимый Цербер, оттого тоже пыхтел и бесился. Мы уже даже не помнили, с чего начался весь этот сыр-бор, но прервался он мелодичным треньканием мобильника Василия.

Охранник притормозил у обочины и ответил на звонок, в то время как мы с Лилей вышли на улицу, чтобы проветриться.

Там в морозной прохладе и тишине мысли вновь утекли к Марку. Теперь, пожалуй, я повела бы себя иначе. По крайней мере, не дала бы задавить себя авторитетом и мужской энергетикой.

Наверное.

— Лиль, дай телефон. Надо бы вернуть свои вещи.

Глава 27

Я вновь и вновь набирала свой собственный номер, но кроме длинных гудков так ничего и не услышала. Не помню, чтобы выключала звук. Телефон должен трезвонить, как горн у пионера. Не услышать невозможно. Если, конечно, Марк не оставил сумочку на кафедре.