Читать книгу "Город Бонивур. Последняя великая стройка СССР - Александр Леонкин"

Почему на стройку поехали именно бойцы «Баневуровца», старейшего по меркам Хабаровского края комсомольско-молодежного отряда? В Нижнетамбовском на строительстве нового города нужны были строители высокого разряда, не ниже четвертого. Молодых рабочих было много как раз в Некрасовке, где они трудились на строительстве второй очереди животноводческого комплекса и осваивали специальности плотника-бетонщика, каменщика, мастера дорожных работ и штукатура-маляра. Так же в Некрасовку прибывали люди с самым разным профессиональным образованием — не обязательно строители, среди них были даже бухгалтер[182] и инженер по внедрению и организации выпуска новых моделей одежды из Хабаровского дома одежды[183].

В беседе с автором Василий Михайлович Шихалев отмечал, что, поскольку формированием пополнения занимались в основном в Хабаровском крайкоме ВЛКСМ, проще всего было набирать из отряда, который «под боком», фактически в пригороде Хабаровска. То есть то, что набор шел из «Баневуровца», а не из каких-то других комсомольских отрядов, работавших в Хабаровском крае, — просто стечение обстоятельств.

Вероятно, большое количество рабочих, прибывающих в Нижнюю Тамбовку из отряда «Баневуровец», и повлияло на то, что одним из рабочих, или «народных», названий будущего города на Амуре было «Бонивур», или «Баневур».

Бонивур — город совпадений

В жизни часто встречаются различного рода совпадения, неожиданные встречи. Есть теория «шести рукопожатий», основанная на том, что любой человек Земли имеет опосредствованное знакомство с любой другой личностью через цепочку из пяти совместных знакомцев. В жизни мне запомнились две самые невероятные случайные встречи.

Как-то в одной из командировок, находясь в Москве, я ехал на метро, и мне нужно было пересесть на другую ветку. В переходе между станциями я встретил свою подругу Татьяну Николаевну Левончук (в девичестве — Стексова). Мы подружились, еще когда жили в Комсомольске-на-Амуре, а на тот момент оба проживали в Хабаровске, но одновременно оказались в Москве. Она тоже пересаживалась, но на ту ветку, по которой приехал я. Мы встретились в многомиллионном городе, и, пройди каждый из нас несколькими секундами раньше или позже, этого бы не произошло.

Второй случай произошел в 2013 году в Бангладеш, куда я ездил со своими друзьями Андреем Сергеевичем Чефрановым и Александром Александровичем Романенко. Будучи уже в Бангладеш, мы поехали в город Читтагонг, где находится «кладбище кораблей». Отслужившие свой срок морские суда продают на металлолом и там, возле Читтагонга, их вручную разбирают за несколько месяцев. Хотелось на это посмотреть своими глазами. На разборочные верфи не пускают туристов. Дело в том, что работа там опасная, бывают разливы нефтепродуктов, взрывы газа, используется детский труд, присутствует травматизм. Журналисты периодически делают репортажи о нарушении прав человека на этих верфях, поэтому «туристов» там не жалуют. Нам отказали в проходе на четырех верфях, даже обещания не включать фотоаппарат не помогали. Когда мы почти отчаялись, к нам подошел парень и по-английски сказал: «Я знаю одну дорогу, пойдемте со мной, я покажу вам корабли».

Мы пошли за ним через местную деревеньку к другим верфям, которых там десятки. Между соседними судоразделочными предприятиями, огороженными заборами, шла тропинка. Она вела на берег, а в море неподалеку справа и слева стояли десятки полуразобранных судов. Мы буквально открыли рты от этой картины. Парень нам сказал, что мы можем спокойно фотографировать. Это «кладбище» было главной целью нашего путешествия, поэтому мы отблагодарили неожиданного проводника, дав ему 1000 така (примерно 300 рублей по тогдашнему курсу). Сам он деньги у нас не просил, но от протянутой купюры отказываться не стал и ловко спрятал ее в карман.

Потом мы уехали на самый юг страны, в город Кокс-Базар, и через несколько дней возле рынка этого курортного города встретили того самого парня! Точнее, он первым нас узнал и окликнул! Да, площадь этой страны очень маленькая, даже меньше одного Охотского района Хабаровского края, но население более 160 миллионов человек, больше, чем в России! И эта встреча оказалась просто невероятной.

Не лишено было странных совпадений (или закономерностей?) и строительство города Бонивур.

Первой комсомольской стройкой считается сооружение Волховской гидроэлектростанции (в городе Волхов Ленинградской области), пуск которой состоялся в 1926 году[184]. В среднем на возведении этого объекта трудилось до 10 тысяч человек[185]. После Волховской ГЭС были объявлены комсомольскими стройками Сельмашстрой (Ростов-на-Дону, завод пущен в 1929 году), Тракторострой (Сталинград, ныне — Волгоград, первый трактор сошел с конвейера этого завода 17 июня 1930 года, а на следующий день было опубликовано в газете «Правда» поздравление с этим событием от И. В. Сталина[186]) и другие. Но это всё были заводы, хоть и крупные. Первым же городом, который страна доверила строить комсомолу в 1932 году, стал Комсомольск-на-Амуре.

Таким образом, Комсомольск-на-Амуре стал первым городом комсомола, а Бонивур — последним. В огромной по площади стране «начало» и «конец» комсомольских строек находятся всего в нескольких десятках километров друг от друга!

Строительство Комсомольска-на-Амуре началось у села Пермское, которое входило в Нижне-Тамбовский район Дальневосточного края[187]. В 1986 году строительство нового города началось у села Нижнетамбовское, которое в результате территориальных преобразований входило уже в Комсомольский район. Центры района поменялись местами.

Настоящим первостроителем Бонивура можно назвать Михаила Павловича Дьяченко. Человек с такой же фамилией — Яков Васильевич Дьяченко — строил город Хабаровск. Тут надо оговориться. Существует заблуждение, будто бы именно Яков Дьяченко был основателем Хабаровска в мае 1858 года[188]. Вероятно, это заблуждение породила написанная Николаем Дмитриевичем Наволочкиным художественная книга «Амурские версты», где он писал: «А что! — вдруг с задором подумал Дьяченко. — Построим вот здесь военный пост, и назову я одну из улиц „Линейной“ — в честь всех линейных солдат»[189]. Но это не так, основал Хабаровск 31 мая 1858 года Николай Николаевич Муравьев (впоследствии граф Н. Н. Муравьев-Амурский). Дьяченко же прибыл чуть позже, что убедительно доказал в цикле статей в газете «Тихоокеанская звезда» бывший заместитель начальника топографической службы Дальневосточного военного округа Григорий Григорьевич Лёвкин, полковник запаса, который много лет занимается историей Дальнего Востока[190]. Но если говорить о совпадениях, то и здесь всё сходится. Михаил Павлович не основывал город, начало строительства «продавил» А. К. Черный, Дьяченко был первым, кто его строил, точно так же как и Яков Васильевич. Кстати, я очень благодарен Григорию Григорьевичу за то многое, чему он меня научил в вопросах подхода к истории, да и к жизни вообще. Именно благодаря ему я стараюсь писать не только имена и фамилии людей, но и их отчества, хотя бы один раз.