Читать книгу "Древнее заклятье - Алексей Евтушенко"

Они лежали на мягкой травке возле остывающего кострища.

Делать было абсолютно нечего.

Злыдня накормили и снова привязали к дереву, чтобы сей носитель разума тоже мог подышать свежим воздухом да и находился перед глазами. Сами же позавтракали запеченной в костре рыбой, после чего Нурион раскрыл свой мешок, достал оттуда свернутый в трубку и загрунтованный холст, краски и кисти. Затем Нурион натянул холст между двумя растущими рядом березками, закрепил его с помощью гвоздей и приступил к работе.

– Окно, – задумчиво повторил за Илуваром Роман. – Зачем ему Окно?

– Ты что-то, Роман, плохо стал соображать, – лениво ответствовал эльф. – Подумай.

– Не выспался я, – пожаловался младший сержант. – Не выспался да еще и рыбой объелся. Соснуть бы сейчас минут эдак сто двадцать…

@PODP = Нурион натянул холст между двумя растущими рядом березками, закрепил его с помощью гвоздей и приступил к работе.

– Так спи. Кто не дает?

– Как это – «кто»… Я, может, в первый и последний раз в своей жизни получил возможность наблюдать за работой великого живописца да к тому же еще и волшебника, а ты хочешь, чтобы я спал? Не-ет, так не пойдет…

– М-м… я думаю, что Нурион будет работать долго. Возможно, даже не один день. Так что успеешь еще насмотреться.

– Ты уверен?

– Абсолютно.

– Ладно. Тогда я, вероятно, последую твоему совету и посплю. Но сначала все-таки ответь на мой вопрос.

– Какой вопрос?

– Зачем ему Окно? – терпеливо повторил Роман.

– Насколько я понимаю, – шепотом пояснил Илувар, покосившись на сутулую спину старика в двадцати шагах от них, – он создает Окно, чтобы прямо отсюда мы могли попасть в Карпаты.

– Карпаты сейчас находятся на территории суверенной Украины, – зачем-то сообщил Роман.

– Понимаешь, – не обращая внимания на его слова, продолжил эльф, – он родом оттуда.

– С Карпат?

– Да. К тому же помнишь, он говорил, что мы оказались на его пути и поэтому нам повезло?

– Ну, помню.

– Так вот. Он, вероятно, давно задумал вернуться в Карпаты, чтобы, так сказать, умереть на родине. А тут мы. Я ему напомнил о Велете, и он, по-моему, заинтересовался. А где еще искать Велета, как не в Карпатах… Его так и зовут – Закарпатский Велет.

– Слушай, а ты сам этого Велета когда-нибудь видел?

– Нет, – покачал красивой головой Илувар. – Я ведь родился тут, на Земле-два, и редко бывал на прародине. Но я надеюсь, что хотя бы один велет еще жив.

– Ты уверен, что он нам сможет помочь?

– Я ведь тебе уже рассказывал… Велеты – древняя, очень древняя раса, и они владеют очень древней и мощной магией, с помощью которой, я надеюсь, нам удастся из нашего врага сделать друга. Кроме Велета, нам некому помочь. Эльфийская магия практически бессильна – сам видел.

– Но ты же сумел нейтрализовать десяток злыдней, – пробормотал Роман, глаза которого уже слипались помимо его воли…

– Я очень сильный маг, – пожал плечами Илувар. – Даже среди эльфов немногие сравнятся со мной. И ты сам видел, что мне удалось их «выключить» лишь на несколько минут. Если бы их было больше или они находились бы от нас дальше… э? Роман, ты спишь, что ли?

Роман Береза спал.

Мелодичный шепот эльфа плавно перетек в прекрасную музыку, мягкая трава превратилась в блестящий буковый паркет, солнце – в хрустальную люстру, а лес – в громадный дворцовый зал. И в этом зале он, младший сержант воздушно-десантных войск Роман Береза, при полном параде танцевал вальс с вилой Равиной, утопая в ее прекрасных бездонных глазах.

Глава XVIIIСКВОЗЬ ОКНО

Драконы спланировали к опушке леса и совершили мягкую посадку.

Место оказалось удобным.

Во-первых, из леса вытекала речка – источник воды и рыбы, а, во-вторых, на опушке росли высоченные сосны с громадными раскидистыми кронами, под которыми практически не было подлеска, так что и драконам, и людям, и прочим легко можно было тут спрятаться от случайного недружеского взгляда с воздуха.

Костров решили не разводить – отсюда было уже не очень далеко до Глубокой Долины, а всяческих припасов они взяли с собой достаточно – можно обойтись и холодным ужином.

Солнце уже опустилось на горную гряду на западе, но было еще довольно светло, когда драконов расседлали и сняли с них поклажу, чтобы они могли слетать в горы на вечернюю охоту.

– Эй, Лес! – позвала вила Равина, глядя, как все три красавца-дракона стремительно взмыли в воздух и на малой высоте направились к горам.

– Да, Равина! – отозвался царь леших.

– Как ты относишься к женским капризам?

– К женским капризам, как и любое нормальное разумное существо, я отношусь крайне отрицательно. Хуже женского каприза, по моему глубокому убеждению, может быть только мужское упрямство. А что?

– Мне хочется размять крылья, Лес.

– Хм-м-м…

– Почему драконам можно, а мне нельзя?

– Драконы, хоть и очень умные, но все-таки животные, а ты – разумное создание. Что если тебя заметят?

– Уже темнеет, Лес. И потом, я очень недолго и очень низко. Ты пойми, я привыкла доверять своей женской интуиции, а она, эта самая интуиция, подсказывает мне, что самое время размять крылья.

– Э-э… как вы считаете, друзья, – обратился к присутствующим Лес, – можно разрешить Равине полетать?

– Если нельзя, но очень хочется, то – можно, – из женской солидарности поддержала Равину Шурка Уварова.

– Только недолго, Равина, хорошо? – сказал Сиэтар.

– Будем считать, что ты вылетела на разведку, – подмигнул Гошка.

Рамсей, Жугр и домовой Макарушка лишь кивнули головами.

– Я скоро! – пообещала Равина и, выбежав из-под сосен на опушку, стремительно взмыла в темнеющее небо.

Равина летела низко и медленно, почти касаясь верхушек деревьев, и буквально через несколько минут оказалась над маленькой поляной.

Она сразу же увидела внизу Илувара с Романом и еще какого-то старика рядом с ними.

Бесшумно (вилы в воздухе – все равно, что эльфы в лесу) Равина скользнула к земле.

Все трое стояли к ней спиной и сосредоточенно разглядывали какую-то картину, написанную на холсте, натянутом между двух березок.

Вила коснулась ногами травы и сложила крылья.

– Ага, – сказала она негромко, – мы-то волнуемся, думаем, что они в плену, а они вон где прохлаждаются!

Эльф и Роман Береза подскочили одновременно, как будто неведомая сила подбросила их в воздух и развернула на сто восемьдесят градусов.