Читать книгу "Охотники за головами - Ю Несбе"

— Ну и как ты все это объяснишь?

— Придумаю что-нибудь.

Я покачал головой:

— У тебя нет шансов, Уве. По крайней мере, когда они запустят Инбау, Рейда и Бакли.

— Чего?

— Ты сломаешься. Тебе лучше оставаться тут, понимаешь, нет? Тебе вон уже лучше.

— Да что ты в этом смыслишь, Браун? Ты, может, врач? Ни фига, ты хренов хедхантер, а у меня сейчас легкие горят огнем. У меня дырка в селезенке, а через час почки откажут. Мне надо, блин, в госпиталь! НЕМЕДЛЕННО!

Он приподнялся в постели, но я подскочил и снова прижал его к кровати.

— Слушай, я пойду поищу молоко в холодильнике. Молоко нейтрализует яд. Ничего другого в больнице с тобой все равно делать не будут.

— Только вливать в меня молоко?

Он снова попытался встать, но я отпихнул его назад, и вдруг мне показалось, что он перестал дышать. Глаза закатились, рот раскрылся, голова завалилась назад на подушке. Я склонился к его лицу и констатировал, что он таки дышит мне в лицо вонючим табаком. Тогда я заметался по дому в поисках чего-нибудь, что облегчило бы его мучения.

Единственное, что я смог найти, — это пули и порох. В аптечке, украшенной, как полагается, красным крестом, было полно коробочек, в которых, согласно надписи на них, находились патроны с пулями калибра 9 мм. В выдвижных ящиках на кухне тоже оказалось немало коробок с боеприпасами, некоторые коробки были подписаны «blanks» — холостые патроны, то, что мы на сержантских курсах называли фуфлом. Это ими Уве, видимо, отстреливал телепрограммы, которые ему не нравились. Больной человек. Я открыл холодильник, там — на той же полке, что и пакет обезжиренного молока «Тине», — лежал серебристый пистолет. Я достал его. Рукоять была ледяная. С выгравированной на стали маркой — «глок-17». Я взвесил пистолет в руке. Курка у него, по всей очевидности, не было, а в стволе вполне могла находиться пуля. Иными словами, достань и стреляй, например, если ты сидишь на кухне и к тебе вдруг заявляется незваный гость. Я взглянул на камеру наблюдения на потолке. Пожалуй, Уве Чикерюд куда больший параноик, чем я до сих пор допускал, притом что мы вроде бы обсуждали его диагноз.

Я взял с собой пистолет и пакет молока. По крайней мере, можно будет приструнить Уве, если снова от рук отобьется.

Заглянув в гостиную, я обнаружил, что он опять сидит на кровати. Обморок, значит, был симуляцией. В руке он держал изогнувшуюся и лижущую пластмассовую женщину.

— Пришлите за мной машину «скорой помощи», — произнес он в трубку громко и внятно и глянул на меня с вызовом. Он, безусловно, мог себе это позволить, потому что в другой руке держал оружие, которое я смутно помнил по фильмам. «Худ» из «Предвестников бури», бандитская расправа. Короче, это был «узи». Удобный маленький пистолет-пулемет, страшное и достаточно смертельное оружие, чтобы стало не смешно. И направленное на меня.

— Нет, — крикнул я. — Не делай этого, Уве! Они же позвонят в полиц…

Он выстрелил.

Словно кукурузные зерна запрыгали по сковородке. Попкорн. Я успел подумать это, успел подумать, что вот под какую музыку я умру. И, ощутив нечто в животе, глянул на пол. Увидел струйку, вытекающую из моего бока и струящуюся по коробке с молоком. Белая кровь? Тут до меня дошло наконец, что все наоборот, что он пробил как раз молочную упаковку. Машинально и с некоторой покорностью я поднял пистолет, отчасти удивляясь, что я это могу, и нажал на спуск. Звук подхлестнул мою ярость: выстрел оказался, во всяком случае, куда громче, чем у этого чертова «узи». Тут этот пидорский пулемет резко умолк. Я опустил пистолет и успел увидеть, как Уве смотрит на меня, наморщив лоб. А во лбу, над самой морщиной, чернеет аккуратная дырка. В следующий миг его голова бесшумно откинулась назад и шмякнулась на подушку. Ярости моей как не бывало, я моргал и моргал, казалось, у меня на сетчатке повторяется и повторяется телевизионная картинка. Что-то подсказывало мне, что Уве Чикерюд навряд ли вернется еще раз.

13. Метан

Я гнал по шоссе Е-6, давя на газ под стук дождя по ветровому стеклу и отчаянные взмахи дворников «мерседеса-280SE», принадлежавшего Уве Чикерюду. Было четверть второго. Прошло всего пять часов с тех пор, как я проснулся, а я уже успел, целый и невредимый, благополучно избежать покушения, подстроенного моей женой, спихнуть труп моего напарника в озеро, потом там же спасти этот труп, оказавшийся живехоньким, только для того, чтобы этот живехонький попытался пристрелить меня самого. А потом, после неожиданно удачного выстрела, — успел расстроиться, что он снова труп, а я — убийца. А до Элверума оставалось еще полпути.

Брызги дождя висели над асфальтом молочной пеленой, и я машинально наклонился вперед, чтобы не проскочить указатель поворота. Потому что место, куда я ехал теперь, не имело адреса, который можно было бы загрузить в патфайндеровский GPS-навигатор.

Прежде чем отъехать от дома Уве Чикерюда, я вытащил из шкафа сухую одежду, какую нашел, взял ключи от его машины и выгреб у него из бумажника все карточки и наличные. Его самого я так и оставил лежать на кровати. Даже если сигнализация включится, его кровать — это единственное место, не попадающее в поле наблюдения ни одной из камер. Кроме того, я прихватил пистолет «глок», потому как ни к чему оставлять орудие убийства на месте преступления. И связку ключей с ключом от дома, где мы обычно встречались, в окрестностях Элверума. Это было место для медитации, планов и озарений. А еще — место, где никто меня не увидит, потому что никто не знает, что я знаю, что это место существует. Кроме всего прочего, это было единственное место, куда я мог теперь податься, если не хотел вовлечь Лотте во всю эту историю. А история, блин, в чем, собственно, история? Да в том, что я вдруг стал мишенью для чокнутого голландца, чьей профессией как раз и является охота на людей. А того и гляди и для полиции, если она вдруг окажется чуть сообразительнее, чем мне кажется. Мой единственный шанс — осложнить им жизнь. Я должен, к примеру, сменить машину, потому как мало что идентифицирует личность так однозначно, как семизначный регистрационный номер. Услышав звук автоматически включившейся сигнализации после того, как я запер за собой дверь дома Уве, я поехал назад, в сторону собственного дома. Было ясно, что Грааф может меня там поджидать, поэтому припарковался я на боковой дороге чуть в стороне. Положил свои мокрые вещи в багажник, вытащил Рубенса из-под обивки салона и сунул в папку, запер машину и пошел прочь. Машину Уве я нашел на том же месте, где видел ее утром, кинул папку на сиденье рядом с водительским местом и взял курс на Элверум.

И вот поворот на боковую дорогу. Он появился внезапно, надо было сконцентрироваться, чтобы вовремя затормозить. Отвратительная видимость, скользкий асфальт, одно движение — и машина вылетит в кусты у обочины, а как раз сейчас ни встреча с копами, ни свернутая шея мне совершенно ни к чему.

И вот я уже в сельской местности. Клочья тумана висели над фермами и холмистыми лугами по обе стороны дороги, которая постепенно делалась все более узкой и извилистой. Меня поливали фонтаны из-под колес фуры с надписью «Кухни „Сигдал“», пока, на мое счастье, не показался съезд на проселок, где я мог уже ехать сам по себе. Выбоины в асфальте сделались крупнее и многочисленнее, а фермы, наоборот, стали меньше и попадались реже. Снова съезд на проселок. Гравийный. И еще один. Долбаная глухомань. Тяжелые от дождя, низко висящие ветки скребли по машине, как пальцы слепца, пытающегося опознать незнакомца. Через двадцать минут езды со скоростью улитки я остановился. Примерно тогда же я увидел дом.