Читать книгу "Гость внутри - Алексей Гравицкий"

– Почему? – эхом отозвался Беляев, ему жутко хотелось спать, и пьяный собеседник плыл вместе со своими байками, как в тумане.

– Потому что никто не может сказать, как оно выглядит на самом деле. Это ощущается шестым чувством, а дорисовывается у каждого по-своему, в зависимости от его мозгов. Кстати, так же ощущается и добро. Ты когда-нибудь видел изображение Бога? Есть изображение Сына Божьего, Троицы, пророков, святых, прочей фигни, а Бога не изображают. Почему? Может, потому, что невозможно передать ощущение в образ, ведь оно всеобъемлюще. А может, именно эти рисунки святых угодников и пресвятых негодников и есть вариации на тему данного ощущения. Как по-твоему, есть Бог?

– Есть? – отозвался Леша.

– Есть ощущение, но нет образа. Бог, вне зависимости от наших трактовок, есть ощущение и не более, как дорисовываем – наше дело. То же с ящиком. С дверями, точнее. Есть нечто, воспринимаемое мной как черный ящик или дверь. Все от ситуации зависит.

С той стороны сидит некто. Некто хочет на эту сторону. Он просит, чтобы его выпустили в двери. Хочет выйти, пройти через врата, чтобы быть другим, новым или еще каким-нибудь… Есть ключ к ящику, способный вскрыть и выпустить. Этот ключ – я. Есть нюансы, которые не позволяют ключу сработать как должно, – это пять человек, один из которых я. Пятеро должны стать одним, дабы ящик открылся.

Саша замолкло, пристально глядело на Беляева. Тот молча пялился в стакан, пьяные мысли боролись непонятно за что. Наконец бесполое существо продолжило:

– Когда ящик откроется, Оно выйдет наружу.

– Кто?

– Оно. Дух, Бог, Черт, Дьявол, Хрен знает кто еще. Нечто настолько странное и непостижимое, что, я боюсь, это может быть концом света. – Саша сглотнуло, затем закричало неожиданно резко: – Ну и пусть! Мне наплевать на весь этот мир. И на его конец тоже на-плеать! Пусть все закончится! Даже если все закончится, я все равно открою этот ящик. Открою и!..

Крик его прервался.

– И что? – тихо спросил Беляев.

– И ничего, – отозвалась Саша. – Кирдык, и все. А знаешь почему?

– Почему?

– Потому что это мое предназначение. У каждого в этом мире есть свое предназначение. Вот ты. Ты пятый. У тебя есть определенные способности, плюс к тому ты ретранслятор.

– Кто? – выпучился пьяный Беляев.

– Ретранслятор. Если разрешишь использовать твои возможности, объясню.

– Разрешаю, – небрежно отмахнулся Леша.

В глазах бесполого существа сверкнуло торжество.

– Объясняю, – сказал Саша тем не менее ровным спокойным тоном. – Я про энергию. У тебя нет своей батарейки, ты не можешь накапливать. Если тебя изолировать, ты сдохнешь, потому что человек без энергии труп. Но при этом ты можешь брать эту самую энергию откуда угодно и в любых количествах. И точно так же можешь ее отдавать. Поэтому именно тебе придется стать пятым, благо четверо уже есть. А когда я открою ящик и выпущу наружу…

Голос Саши потонул в гудящем тумане. Леша тряхнул головой, бесполое существо потеряло очертания и выглядело теперь размытым силуэтом. Над головой у размытой фигуры маячил четко очерченный ящик с откидной крышкой. Беляев пригляделся. Крышка заперта на замок, и стенки ящика, и крышка, и дно будто сотканы из черноты. Не просто черные, а сплетенные из черной бесконечной пустоты.

Алексей вздрогнул, пьяный туман развеялся, Саша снова приобрело четкие очертания, а ящик исчез.

– …а возможно, твое предназначение в том, чтобы остановить меня. Но у тебя ничего не выйдет. Я буду использовать твои возможности, потому что ты мне разрешил это. А сам ты их использовать не сможешь.

– Почему это? – Весь разговор не просто отдавал, а был пьяным бредом, но Беляев вдруг почувствовал, что произошло что-то почти непоправимое. Спина покрылась ледяной испариной.

– Потому что ты не веришь, – усмехнулся Саша. – А когда поверишь, будет поздно. Возможно, тогда ты станешь противостоять тому существу, которое выйдет наружу. Возможно, в этом твое предназначение. Никто не знает.

– Ты пьян… пьяна в сиську, – подытожил Беляев. – Пойди проспись.

– А ты не в сиську?

– А хрен его знает, – прошелестел Алексей непослушными губами. – Тоже в сиську. Слушай, Шурк, а покажи сиську.

– Хрен тебе, – пьяно откликнулось нетрезвое бесполое существо.

– Почему? – искренне удивился Алексей. – Хотя можно и хрен. Он у тебя есть? Значит, ты все-таки мужик. Ну, тогда письку покажи.

– Зачем?

– Интересно знать, как к тебе относиться, – пожал плечами Леша. – Как к мужику или как к бабе. – А тебе как больше нравится? – хмыкнуло Саша. – Не знаю.

– Вот когда узнаешь и решишь для себя, как ко мне относиться, можешь относиться наоборот.

Приход наступил удивительно быстро. Вообще в последнее время Беляев заметил, что наркотики стали «цеплять» его сильнее и быстрее, чем раньше, словно на их пути уже не стояло никаких барьеров и запретов. Леша лежал на диване и смотрел в потолок. Свет выключен, только тускло подсвеченный город откидывает неясные блики. Под окнами зафырчала мотором машина, по потолку пронеслись неясные тени. А потом…

Выгоревшая водоэмульсионка вспыхнула ярким чистым оранжевым светом. По потолку побежал огонь. Беляев отрешенно наблюдал за адскими всполохами, что запрыгали перед глазами. Затрещало, гадко запахло серой. Из хаотично беснующихся языков пламени выкристаллизовался огромный черный ящик. Огонь тщетно вылизывал чернеющие глубиной стенки ящика, трещало жаркое пламя.

Сквозь треск послышались стоны, крики боли, бесноватый безумный смех, дикий вой. Потом проявились существа, которые создавали эту какофонию. Существа, напоминавшие людей, но искаженных, скрученных, потерявших свой облик.

Кажется, это были мужчина и женщина. Беляев с трудом разглядел застывшие глаза и белоснежные крылья через яркое свечение, окружавшее их тела. Мужчина и женщина выли, монотонно тянули одну ноту в унисон. Беляев почувствовал идущую от них тоску. Усталость от бесконечного, правильного, пристойного и вольготного рая. Рая, от которого нельзя убежать.

Обнаженный мужик. Тело истерзано, превращено в кусок окровавленной плоти. В первый момент Беляеву показалось, что он стоит, но только в первый момент. С диким ужасом Леша понял, что изувеченный дядька сидит. На колу. Извиваясь, словно уж на раскаленной сковороде, мужик хохотал. Над чем? Или над кем? Может быть, над завывающими ангелами, может, над собой. А возможно, он просто сошел с ума.

Куча сплетенных в клубок, словно два десятка змей в одном аквариуме, тел. Оттуда доносились стоны. В них было все, весь букет эмоций.

Женщина. Она сидела на шикарном кожаном диване, в огромном доме в три этажа с бассейном, садом и кучей всяких прибабахов. Беляев откуда-то знал, что она живет именно там, в немыслимой роскоши. На ней было платье, стоящее столько, сколько другие не зарабатывают за год. В гараже стояло полтора десятка сделанных на заказ машин. В соседней комнате спали двое детей. Ее детей. В одной из ванных комнат шумела вода – муж. В радиусе десяти километров от дома сидело еще двое мужчин, которые не могли думать ни о чем, кроме этой женщины. Женщины, у которой было все. Наверное, именно поэтому по щекам ее катились слезы. Наверное, именно поэтому она тихонько всхлипывала. Наверное, именно поэтому всхлипы выросли в болезненный, полный невероятной, нечеловеческой горечи крик.