Читать книгу "Коварные ступеньки - Светлана Людвиг"

Продолжить я так и не смогла — слёзы грозили потечь просто градом, поэтому пришлось захлопнуть рот. Да и Ваня, стоило мне замолчать, потащил в неизвестном направлении с какой-то бешеной скоростью.

— А мы куда? — на ходу спросила я, подрастеряв по дороге всю жалость к умирающей.

— К Рувену Гедальевичу.

— Но он же тебя не очень любит.

— И что? Думаю, назло ложный диагноз он ставить не станет.

Старый знахарь нашёлся опять же в библиотеке. Я, конечно, не хотела обсуждать своё печальное положение при Евдокии Ивановне и совершенно незнакомом долговязом рыжем мастере света, который опять хотел всем руки пообрывать, но тут уж никто не спросил.

— Рувен Гедальевич, — позвал Ваня.

Старик скосил на нас глаза, снял очки, обернулся и важно так сказал:

— Добрый вечер, ребята.

— Добрый вечер, — со вздохом согласилась я, боясь поругаться. Может меня ещё можно спасти?

— Рувен Гедальевич, — не стал заморачиваться Ваня, а сразу перешёл к делу, — посмотрите, пожалуйста, с Лидой всё в порядке? Лучше вас специалиста мы всё равно не найдём.

Знахарь хмыкнул, довольный похвалой, надел очки обратно и стал внимательно меня разглядывать, затем снял, посмотрел ещё раз.

— Не беременна, если ты об этом, — вынес он неожиданный вердикт, — а если она плохо себя чувствует, так либо давление, либо простудилась. На улице бардак, а она до нитки мокрая. Ты бы её лучше не в библиотеку вёл, а сдал матери в тепло да переодеться.

О, мой бог! Он точно лучший знахарь здесь? Это я и сама сказать могла, особенно про беременность — мои зелья ещё ни разу осечек не давали, даже папа иногда особо важных клиенток ко мне отправлял.

— Фёдор Михайлович сказал, что моей печени уже ничего не поможет, — решила я внести ясность.

— Ах это! — рассмеялся старый учитель. Вот сейчас, поди, скажет, что да мол, не помочь, но о таком даже говорить нет смысла — сама должна знать. — Меньше его слушай. У него насчёт печёнок какой-то пунктик. Видать, умер кто от этого, но я таких личных вопросов не задаю, поэтому не знаю наверняка. Нормальная у тебя печень. Да, по сравнению с теми, что у большинства наших учеников, она похуже будет, но я тебя уверяю, Лида, ты с ней проживёшь ещё очень и очень долго, если ничем не испортишь.

— Уф, — выдохнула я и плюхнулась на ближайший стул. — А я-то уж думала.

— Меньше Фёдора слушай. Он многих этой печенью пугает. Ко мне уже столько ребят с ней бегало — со счёту сбился. А сколько ещё не бегало, представить страшно. У нас иной раз на выпускника глянешь — одна сплошная болячка, включая эту самую печень — как у алкоголика, ей богу, — а ничего, человек даже не волнуется. Небось, слова учителя вообще мимо ушей пропустил и в ус не дует.

— Я не слышал, чтобы вы кому-то об этом говорили, — внезапно припомнил Ваня.

— Зачем мне это? — недовольно дёрнул плечом Рувен Гедальевич. — Нынче все сами умные, а Фёдор, я уверен, каждому мозги начёт его здоровья пропесочил — он в этом вопросе крайне неленив. У меня уже возраст не тот, чтобы слушать, как меня за углом костерят, когда я кому-то добра желаю. Вон, Валере всё говорю, говорю… А он всё равно от меня по закоулкам прячется и дымит. Но хоть злого слова ни разу не сказал.

Я поблагодарила старика от всей души и на разные лады, кажется, растопив его ожесточившееся сердце, и мы с Ваней побрели в корпус.

Воздух на улице показался мне свежим и сладким-сладким, как сама жизнь. Промокшие джинсы совершенно не мешали наслаждаться моментом, но переодеть их всё-таки стоило, чтобы не подхватить простуду.

Когда я вновь выскользнула из нашего с Соней номера, где напарницы уже не было, Ваня по-прежнему меня ждал.

— Пойдём на ужин? — предложил он, галантно подставляя руку.

— А у меня позы, — улыбнувшись, взмахнула я пакетом. — Будешь?

— Конечно, — со смехом согласился зельевик. — Ты совсем решила перейти на самообслуживание?

— Не откажусь, — буркнула я, пока мы шли по коридору до кухоньки. — Я как после плова снова стряпню здешнюю попробовала — чуть не стошнило. Всё пресное, безвкусное. Кошмар.

На кухне я тут же принялась возиться с кастрюлями. Пароварку не нашла, поэтому пришлось держать позы над водой с помощью магии. Впрочем, не впервой, хотя я и не любила так делать — даже не поговорить толком. Стоит отвлечься, и эти большие пельмени грохаются в воду.

Когда мы, наконец, приступили к еде, Ваня покаялся:

— А я ведь тебе мороженое так и не купил.

— Ничего страшного, — ничуть не расстроилась я. — В следующий раз котлет принесёшь.

— Они тебе нравятся больше?

— Определённо! Курица и сосиски тоже.

Ваня усмехнулся, выпил бульон из позы, откусил, потом посмотрел на меня внимательно, прищурившись. Я такими заскоками не страдала — я сосредоточенно жевала, настрадавшись за весь день о другом.

— Лид, вот я тебе ничего не дарю, особо не ухаживаю, ничего не обещаю, а ты спокойно приходишь ко мне сама так ещё и постоянно подкармливаешь. Не то чтобы я жаловался — меня-то всё устраивает, но…

— Мы с тобой сколько встречаемся? Неделю? Даже меньше. Успеешь ещё надариться, если захочешь. Жуй.

ПРОЛЁТ ЧЕТЫРНАДЦАТЫЙ — С ПРОСТЫМИ РЕШЕНИЯМИ

Понедельник беды не предвещал. Я совершенно не хотела заниматься делами, опять не выспалась, хотя и не в своей постели, но стоило мне выйти с занятий, как заметила толпу возле входа. Любопытство перевесило.

— Что стоим? — спросила я у высокого светловолосого парня, который оказался здесь явно не по своей воле — за руку его цепко держала яркая рыжая девчонка со стрижкой каре.

— Да событие века, — недовольно откликнулся он, — к училке хахаль на мерседесе припёрся. Прямо у входа свиданку устроили.

— Альберт! — недовольно фыркнула его спутница, остановившись посреди толпы. До этого как-то так получилось, что она провела нас в самую гущу, а я и не заметила.

— Что «Альберт»? Я не прав как будто. Ну, есть у неё личная жизнь, зачем из этого событие-то устраивать.

— У кого «у неё»? — влезла я в перепалку, заподозрив неладное.

— У Яны Владимировны, — объяснила мне девочка. Почему-то вместо изумления или недоверия накатила злость, а собеседница меж тем продолжила: — У неё никогда никого не было, от слова «совсем». После Ивана Аркадьевича. Мы думали, то ли она любит его до сих пор, а он её бросил, то ли у неё с кем из женатиков роман.

Неладное подозревать стало бессмысленно — захотелось в голос заорать: «Что за…» и попросить Баяра Аюшевича дополнить. Выходит, я только в пятницу сказала, что никаких духов тут не видела, и вылезает привидение. А сейчас хахаль У подозрительной дамы образовался просто на пустом месте!