Читать книгу "По ЗОЖу сердца - Татьяна Устинова"

– Это псевдоним. – Мара перевернула книжку и продемонстрировала Вазгену свое фото на задней обложке. На фото Мара была непривычно улыбчива, но вполне узнаваема. – Мария Царева – это я!

– Да? И что? Тебе много заплатили? Нет? – Вазген вернулся к долме.

Успехи его интересовали главным образом финансовые. Против богатой писательницы в семье он, конечно, не возражал бы, а вообще предпочел бы, чтобы жена готовила повкуснее. Долма у нее получалась суховатая, хачапури то и дело подгорали, пахлава норовила увязнуть в зубах и вытянуть из них пломбы.

Мара, сознавая свой долг, записалась на кулинарные курсы, в процессе заинтересовалась здоровым питанием, познакомилась с женщинами, озабоченными сохранением молодости и красоты, стала ходить на занятия йогой и дыхательной гимнастикой. Там оказалось не менее интересно, чем в школе: было и что записать, и за кем понаблюдать. Мара завела новый блокнот, и он быстро заполнился записями.

Чтобы превратить их в книжку, нужно было плотно засесть за письменный стол, забросив все остальное, включая повседневные заботы о муже.

Тут Маре повезло: ворчливый Вазген отправился в двухнедельную командировку. Мара забила холодильник продуктами, чтобы не выходить из дома, и погрузилась в работу.

Какое это было счастье!

Она отрывалась от рукописи лишь для того, чтобы сбегать в туалет или наскоро перекусить. Ложилась спать, продолжая думать о сюжете, и просыпалась с готовыми кусками текста в голове.

В отсутствие Вазгена ей никто не мешал, разве что несколько раз звонили знакомые из группы по йоге и озабоченная ее отсутствием на занятиях тренерша.

Мара сначала отвечала, что очень занята, ей не до йоги, а потом и вовсе перестала снимать трубку. Она торопилась дописать роман до возвращения мужа, который, конечно же, не оценил бы ее вдохновенный труд, и не успела совсем чуть-чуть.

Вазген вернулся на день раньше и был ужасно зол.

– Ты нормальная или нет? – заорал он с порога, еще даже не закрыв за собой входную дверь. – Ты что понаписала, дура?! Дал бог жену-идиотку, за что возьмется – все испортит!

Мара, еще не полностью вернувшаяся из своего воображаемого мира, даже не испугалась – удивилась:

– Что я испортила?

Оказалось – репутацию Вазгена. Он, видите ли, все-таки похвастался коллегам женой-писательницей, так что теперь они знали настоящее имя Марии Царевой, чья позорная слава распространилась и на ее супруга.

Про позорную славу Мара не поняла, она и не знала, что у нее есть какая-то слава, тем более – позорная. Выяснилось, что есть: пока она строчила новую книжку, литературные критики, газетчики и прогрессивная общественность, оказывается, громили ее первое произведение. С чего вдруг? Почему?

– Ты в России живешь или где? – ярился Вазген, взбешенный Мариным непониманием. – Совсем свихнулась – власти ругать?!

Какие власти? Мара писала про школу. Роман ее был сентиментальным, для чувствительных дам, он вызывал у читательниц безудержный слезоразлив и удовлетворял их тоску по бурным чужим страстям.

В основе сюжета прочно лежал классический любовный треугольник: возвышенная и культурная учительница русского и литературы влюбилась в брутального физрука, а тот, кобель бесстыжий, положил глаз на распутную выпускницу.

Про власти в романе не было ни словечка, разве что вскользь упоминался городской департамент образования, но критикам, внезапно ополчившимся на Марию Цареву, это не помешало найти в романе антироссийские настроения, протест против общества и даже пропаганду сексуальных отношений среди несовершеннолетних.

Спустя год после выхода романа, оставшегося незамеченным как критиками, так и публикой, вдруг выяснилось, что Мария Царева написала возмутительную и скандальную вещь, оклеветав не только всю систему российского образования, но и ряд конкретных людей, опознанных бдительными критиками в числе персонажей!

Вазген собрал свои вещи и съехал на другую квартиру, пообещав Маре подать на развод. Она пропустила его слова мимо ушей: развод с Вазгеном не казался ей чем-то страшным, на фоне скандала с ее романом это была мелочь, не стоящая внимания.

Не зная, что делать, Мара заперлась в квартире и пыталась работать над новой рукописью, но у нее ничего не получалось.

Мысль о том, что она написала нечто ужасное и отвратительное, парализовала ее, она утратила и кураж, и вдохновение, и всякую надежду на то, что ее новое произведение будет опубликовано.

Похудевшая и лохматая, в несвежем халате, Мара беспокойно бродила по комнатам, то и дело срываясь на рыдания и заламывая руки. Устав бесцельно бродить, она падала на диван и горько выла в подушку, пока не засыпала, но сон ее был беспокоен и полон невнятных пугающих образов.

Вазген не появлялся – позже Мара узнала, что он был занят поиском нового фиктивного владельца своей компании. Подруг у Мары не было, никто к ней не приходил. Звонили и присылали неприятные сообщения какие-то знакомые по литературным тусовкам – неудельные дамочки-графоманки, встретившие Марин позор с людоедской радостью. Опять звонила тренер по йоге – она единственная отнеслась к бедной Маре с сочувствием, жалела ее и предлагала помощь.

Мара не видела, чем в этой ситуации ей могут помочь дыхательная гимнастика и йога, но тренерша была настойчива и подкупающе добра.

Неохотно и с большой опаской Мара выбралась из своей берлоги – и оказалось, что все верно: тьма сгущается перед рассветом, после черной полосы неприменно следует белая.

Ей объяснили: надо забыть все плохое. Оставить в прошлом былые беды, неразрешимые проблемы, скверных людей, все-все лишнее и ненужное. Избавиться от душного и токсичного, обременяющего и тянущего в бездну. Духовное развитие – это движение вверх, к высотам нравственности, к свету чистой истины. Не нужно страдать и метаться, путь уже проложен и указан ищущим его. Молитвы и мантры, священные тексты, окружение единомышленников, мудрый наставник – все есть, все готово, все ждет ее, Мару…

Она вступила на этот путь осторожно и недоверчиво, но быстро убедилась, что сделала правильный шаг.

Как по волшебству, сгустившиеся над ней тучи разошлись, дикая буря закончилась, критики сменили гнев на милость и начали расхваливать ее роман, так же внезапно, как ранее – всяческие гадости, обнаружив в произведении Марии Царевой бездну достоинств. Мару хвалили за честность и бескомпромиссность, за внимание к проблемам современного общества, за правду, высказанную с подкупающей прямотой.

Ее роман переиздали, у нее купили права на его экранизацию. Ей предложили выгодный контракт на публикацию нового произведения, однако она его не подписала. Ей уже не хотелось заканчивать недописанный роман – к чему это? Мышиная возня, суета и тлен…

С высоты прожитых лет (и с пятнадцатого этажа) все происходящее у подножия сияющих высот вечных истин, в стороне от проложенного мудрыми пути, бесконечно далеко от нее, восходящей к вершинам нравственности, казалось полной ерундой.